Талгат Галиуллин - Избранные произведения. Том 1. Саит Сакманов

Для него это безрадостное событие стало важной вехой, отметившей начало какого-то нового этапа в жизни.

На другой день он отправился к Салиху Гаярову. Разговор с майором был долгим. Вначале Саит хотел обвинить милицию в бездействии, в неспособности бороться с бандитами – отсиживались же менты в машинах, испугавшись «кожаных курток». Но сумел сдержать первый порыв – сам когда-то работал ментом, не стоит валить вину нескольких сотрудников на всю милицию. Помогло найти общий язык и давнее знакомство с Гаяровым.

– Саит Яруллович, вынужден открыть на вас дело, – так, на официальной ноте, начинался их разговор. Закончился он куда миролюбивее.

– Сайт, старик, заходи почаще, друзья должны всегда друг друга выручать, – сказал на прощание Гаяров.

Саит уже был, что называется, «тёртый калач» – ни при каких обстоятельствах не терял уверенности и самообладания, умел постоять за себя и своих близких. Жизнь научила его осмотрительности и осторожности, выработала в нём лисье чутьё и интуицию, помогающие издалека распознавать и обходить стороной разного рода ловушки, находить выход из любого положения.

За прожитые годы Саит приобрёл широкий кругозор. Хотя иностранных языков изучить не пришлось, но родным татарским и русским он владел в совершенстве. Когда служил в Монголии, то, в отличие от сослуживцев, в свободное время глушивших водку, штудировал книги по истории, философии, перечитал много художественной литературы. Ему нравились герои дерзкие, романтического склада, бросавшие вызов судьбе. Больше всего на свете он ненавидел бессмысленное, бездумное существование. «Гореть, а не тлеть!» – возможно, так сформулировал бы он своё жизненное кредо, если бы его об этом попросили.

Получив от судьбы жёсткий удар ниже пояса, Саит недолго зализывал раны. Его активная, деятельная натура толкала на поиски новых жизненных путей и решений.

Он долго сидел над документацией, вновь и вновь проверяя статьи расходов и доходов. Трудно было поверить в то, о чём неумолимо свидетельствовали цифры – за полгода мебельный цех не принёс ему никакой прибыли. По выражению идейного отца коммунизма Маркса, начальный капитал, поглощаемый расходами, ничего не прибавил к обороту и вернулся к исходному, нулевому состоянию: деньги – капитал – деньги – нищета. И денег не смог заработать, и капитал тю-тю! Сколько же впустую потрачено времени, сил и энергии – всё, как говорится, ушло в «молоко». Он чувствовал себя рыбаком, который остался один в огромном океане. Саит долго сидел в задумчивости, запустив пальцы в шевелюру. Хотя он и не ставил богатство и деньги на первое место в шкале жизненных ценностей, всё же считал, что уровень жизни является показателем умственных способностей человека. Ему вспомнился старый анекдот.

«Едут как-то верхом два ковбоя. Видят, на дороге лежит дерьмо.

Один спрашивает:

– Ты мог бы его съесть?

– Отчего не съесть, если за это заплатят.

– Вот тебе 500 долларов.

Второй ковбой съедает дерьмо и кладёт деньги в карман. Едут они дальше и натыкаются на другую кучу дерьма. Второй ковбой говорит первому:

– Вот тебе 500 долларов, если ты съешь его.

Первый съедает дерьмо и получает деньги.

Они снова пускаются в путь, а через некоторое время первый ковбой спрашивает:

– Слушай, тебе не кажется, что мы с тобой едим дерьмо бесплатно?..»

Саит сейчас чувствовал себя в положении этих ковбоев. Выходило, что гораздо выгоднее было скупать оптом импортную мебель и перепродавать её мелкими партиями, чем производить свою собственную. Как выяснилось, их фирма сводила концы с концами только за счёт продажи финских стульев, «немецких» диванов и кресел, изготовленных турецкими собратьями.

Занимаясь ликвидацией своего мебельного производства, реализацией и перевозкой уцелевших изделий, Саит неотступно думал о будущем – своём и преданных ему ребят, за которых чувствовал ответственность. Он пришёл к решению начать какое-то новое, серьёзное дело. Да и Салих сказал: «Столы и стулья делать несолидно, выбери себе что-нибудь покруче». Уж если сотрудник милиции такое говорит…

С чего же начать? К кому обратиться? Не идти же снова торговать водкой из-под полы! Разве что открыть свой завод. А для этого нужна «капуста», а также всякие там липовые патенты и сертификаты качества…

Внезапно Саит вспомнил об одном знакомом из Донецка – вместе учились в военном училище. После окончания училища, он, не делая ставку на военную карьеру, окончил политехнический институт и устроился на КамАЗ. Поскольку заводом управляли из столицы-матушки, парню с еврейской фамилией не так трудно было найти себя и сделать карьеру; через несколько лет он уже стал заместителем генерального директора по коммерческой деятельности.

– Если нужно будет, приезжай, помогу, – сказал как-то при встрече в Казани его бывший сокурсник Зильберштейн.

Кажется, пришло время воспользоваться его предложением. Саит терпеть не мог просить, но иногда бывает необходимо смирить свою гордыню. Другого выхода не оставалось. «Ты же был вышибалой в ресторане, – уговаривал Саит сам себя. – Ниже этого уже трудно опуститься. Ну, подумаешь, если Родион откажет в помощи, то конец света от этого не наступит. А кроме того, хотя бы повидаю многочисленных челнинских родственников». Взвесив все «за» и «против», Саит решил ехать. Как говорится, под лежачий камень вода не течёт.

Несмотря на весеннюю распутицу, в один из погожих ясных дней Саит с Замиром отправились в автоград.

Хотя КамАЗ ничего не давал татарскому народу, он кормил множество проходимцев, давал возможность сделать карьеру. Руководство завода, переняв замашки и амбиции советской бюрократии, держалось нагло и беззастенчиво, не упуская ни одной возможности личного обогащения…

Сайт, не называя секретарю своего имени, попытался прошмыгнуть в кабинет со словами «я по личному вопросу», но, как говорится, номер не прошёл. Да и когда его бывший однокашник услышал «Сакманов, из Казани», первой реакцией были слова: «Что за мудак?» Только когда Саит вошёл в кабинет, лицо его просветлело, он заключил Сайта в объятия:

– Ба, как я сразу не вспомнил – наш бывший отличник Саша Сакманов! Я думал, ты бороздишь казанские просторы, а ты, оказывается, здесь ошиваешься. Садись. Маша, тащи скорее чай и ещё чего-нибудь покрепче. Не каждый день друзья юности в гости приходят… Ну, рассказывай, как дела? Вроде как похудел, седина на висках? И вид невесёлый… Жена, что ли, бросила? Не бери в голову, хоть сейчас тебе кого-нибудь найдём. Понравится – забирай мою Машу, будем с тобой свояками.

Саит хорошо знал этот приём начальства: попытаться спустить дело на тормозах (а речь, как правило, идёт о какой-либо просьбе) и выпроводить посетителя ни с чем, дружески похлопывая по спине.