Лисс Захаров - Игра

– Ты знаешь, где он?

– Без понятия. Меня как предки забрали, так и все, я больше ни про кого не знаю.

– А где ты жил?

– У друзей отца в Пенсильвании, у него клиника рядом с домом, там и гемодиализ был, чтоб не ездить, по холоду, не простыть лишний раз. Я там, кстати, школу закончил – улыбнулся Ли.

– Ты когда-нибудь в Аннаполисе был?

– Да – несколько раз на косплее. В военно-морской академии. Потом со своей командой ездили отдохнуть, там еще парусная регата была. А что?

– Ничего.

– У меня ощущение или это он меня допрашивает?

– Да ерунда. Может тебя завтраком накормить?

– Нет спасибо, я лучше похудею еще.

– Ты и так как тростинка.

– Ну что поделаешь, если твои орлы мне весь день испортили.

На другой день начальник полиции сообщил, что тот мужик умер.

– Бедолага – посочувствовал ему Ли. – А что случилось?

– Не понятно, толи сам удавился на шейном платке, то ли помогли, свидетелей нет, да, и похоже, что сам…

– Понятно.

Несколько месяцев спустя.

– Сегодня у нас в программе главный разработчик игры Месть – Ли Скотт.

– Здравствуйте.

– Скажите пожалуйста, откуда взялась идея этой игры.

– Ну, придется открывать карты. Идея не моя, мне ее подсказали.

– Кто, если не секрет

– Не секрет, сын друга отца. Я тяжело болел, в общем-то, почти при смерти был пару месяцев и со мной приходили посидеть все, кто мог. Родители, их друзья, их дети и один человек, думая, что я сплю, просто рассказывал про проблемы изнасилования, наверное, накипело. Поделиться не с кем и решил излить мне душу. А я внимательно слушал. И эта проблема меня тронула. Я потом долго лежал и думал – а что сделал бы я, случись со мной такое. Вы понимаете, что тема деликатная. Не каждый пойдет обращаться в полицию. Возможно, это и неправильно. Но это была, как бы, отдушина для тех, кто пережил это.

– Игра побила все рекорды, перекрыв Святого Павла. Как я понимаю, контингент от 18 и старше, но родители покупают своим детям младшего возраста. Что вы скажете?

– Лучше б курсы карате покупали (смех в зале). Значит, тема не оставила равнодушными многих.

– Говорят там много пыток. Где вы их брали?

– Часть из сети, часть из книг времен инквизиции, и, естественно, разных народов и разных стран. Оставалось только воплотить.

– Вы жестокий человек?

– Нет.

– Тогда как же?

– Это моя работа.

Прошло 3 года.

Фирма разрослась и занималась не только разработками игр, но и получила патент на программы для обучения детей через интернет. Месть-2 тоже снискала популярность, хотя и не настолько как Месть. Были предложения снять по игре фильм, или сделать комиксы, все упиралось в сумму, которую Ли мог запросить. Лыжами он больше не занимался, на танцы ходил редко, бегал иногда. На всякие сборища ходил только когда припрут к стене и уже не отвертеться, как на общественные работы нарушителю скорости. Длинные волосы больше не отращивал, одеваться старался в черное. И все привыкли к его имиджу. Первая команда, которую он поселил в особняке, быстро развалилась. Двое пацанов ушли к конкурентам, чем нанесли ему душевную травму. Недолго думая, он объявил конкурс и взял на работу девушку старше его по возрасту, и умнее. Невысокая, с длинными волосами, предки были из Германии. Ли припомнил, что когда-то знал немецкий и скоро у них завязалась тесная дружба, которая потом переросла в постель. Ли не мог сказать, что любил ее, но они были – одно целое. Он не успел рассказывать ей целиком свой замысел. Она его знала. И так было во многом. Ему было приятно с ней, но она не хотела переезжать в их общий дом, у нее оставалась своя квартира, но ночевать она всегда приходила к Ли. Это его устраивало.

Работа была на первом месте, поэтому отношения он стал упускать. Двое из его команды тоже сошлись и у них должен был появиться ребенок, Ли даже не представлял, каким кошмаром это может обернуться. Девушка не работала, а только ходила по комнате и трепалась. Когда он попросил предоставить ее отчет о проделанной работе за 2 месяца, она облила его фруктовым пуншем. Ли и тут промолчал, отмылся в собственном туалете, высушил брюки и майку и пошел к начальству. Начальство поддержало увольнение, на что девушка ободрала машину Ли. Дальше разговор был короткий – или чините машину, чтоб была как новая, или рожать ребенка ей придется в тюрьме, причем сказано это было начальником Ли. Они долго ругались, но потом, судя по слухам, муж все-таки врезал беременной жене и отправил ее к родителям. Все деньги на ребенка ушли на починку машины. Из комнат он тоже убрался молча. Глядя на это, Ли проворчал – незавидная жизнь его ждет.

Работников не хватало и надо было набирать новых. Одного мальчика взяли из школы, с условием – закончить заочно. Первый отборочный тур прошли человек 30 и, как понял Ли, некоторых просто напичкали знаниями для экзамена.

Ли изменил вопросы и ответивших набралось человек 6. Взял с испытательным сроком, что, если не справятся, без обид – с вещами на выход. Как ни странно, все с друг другом поладили и перебор народа не шел в убыток. Наоборот, появились новые идеи и новые течения, кто-то привносил новые знания. Несколько человек поселились в особняке. На большом телевизоре было лучше играть.

Отец ушел от матери к Оливеру и этого Ли не мог ему простить. Он забрал мать к себе и выкупил особняк у пожилой дамы. Теперь они вместе с мамой жили в подвале, готовили рагу и пироги на всех проживающих, заодно вязали. Мама Ли – крючком, бывшая домовладелица – Уинифред – спицами. У Ли появился интерес к жизни, он пожалел, что продал костюм инквизитора, с другой стороны, мода не стояла на месте и можно было купить подобное, но с меньшим количеством деталей, чтоб не так жарко было на фестивале. Он понял, что любит Адель, но не знал, что с этим дальше делать. Жениться ему не хотелось, детей – тем более, а переезжать к нему она категорически отказывалась, чем вводила его в недоумение. Они лежали под простыней, мокрые, на улице было за 40 ночью. Волосы Адель были мокрые и приятно пахли. Ли нравилось, что она невысокая, можно было зарыться в копну волос. Он улыбнулся.

– Ты любишь детей? – спросила она.

– Нет.

– У тебя было тяжелое детство?

– Не особо, больше специфическое. Отец военный был.

– Мой тоже.

– А где сейчас?

– Он не велел говорить, но что-то типа нац. безопасности.

– Ааа… здорово.

– О чем ты думаешь?

– О завтрашнем собрании и какое решение принять лучше. Тебя ведь со мной не будет. Она от него отодвинулась, и он смог перевернуться на бок. Она погладила его мокрую спину, потом вытерла простыней. Ли уже засыпал, поэтому не мог видеть слезы в ее глазах. Когда он проснулся утром, ее уже не было, но на столе лежало письмо. Он открыл и прочитал, сразу стало понятно, что на собрании ему делать нечего. Такими помоями его еще никогда не поливали. Несмотря на раннее утро, он позвонил ей домой, никто не брал трубку. Позвонил на работу, ее там не видели. Еще раз перечитав письмо, он разорвал его и спустил в туалет. Значит я придурок – сказал он себе, моясь под душем. Потом собрал постельное белье и бросил в стирку. Как всегда, оделся в черное и, выпив холодное кофе, поехал на работу. Собрание шло само по себе, уже все давно было обговорено и ничего нового не предвиделось. Оставалось только подписать бумаги. Но мысли его летали не здесь. После обеда он пошел к начальнику поговорить, что делать. Начальник успокоил его, говоря, что все бабы такие. Погуляет пару дней. Потом прибежит. Ли и сам это понимал. Но сердце было не на месте. Он даже съездил к ней домой, но ключей от ее квартиры у него не было. Он не спал полночи, изредка забываясь сном, искал по комнате возможные данные о ее семье и что она могла еще скрывать. Ничего не нашел. Было пусто, как будто она готовилась к побегу заранее. Действительно – я лох, который прикрывал ее. И за столько лет он ничего не знал о ее жизни, но она вытащила его из черной ямы. Что же происходит сейчас. На другой день, набравшись храбрости, он позвонил в АНБ и сказал, что ему срочно нужен мистер Хантер, у которого есть дочь Адель, их предки из Германии, больше он ничего не знает, но ему нужно срочно, можете даже посмеяться над идиотом. Ему сказали, что если такой мистер найдется, он обязательно ему перезвонит. И правда, минут через 20 хриплый голос, судя по всему, пожилого человека спросил