Денис Гордеев - По обе стороны моста

Выходя из подъезда, задумался: «Я до сих пор не видел ни одного соседа. Это странно». Воздух на улице был безупречно чистый и свежий. Кругом растеклись лужи, и я понял, что ранним утром шел дождь. Но я его не слышал, я спал очень крепким сном. На небе не осталось ни единого облачка, если бы не эти лужи… Перепрыгивая через них, я дошел до остановки, сел на автобус и прибыл в нужно место.

Торговый центр изменился с тех пор, как я его знал. Его перекрасили в желтый цвет, слегка удлинили, и, как я понял, добавив третий этаж, сделали открытую крышу, на которую можно выйти. Я пошел к ближайшему ко мне входу. Народу было много, я даже не знал, что конкретно мне нужно. Подняв глаза, я увидел на втором этаже кинотеатр, с которым было связано одно из самых теплых воспоминаний.

Это был день рождения Кости, и я впервые оказался здесь. Наши семьи решили приехать именно сюда на фильм, названия которого я даже не помню. Мы пришли немного раньше и томились в ожидании. Сидеть спокойно мы не могли. Вокруг все пахло попкорном, разными сладостями и газировкой. С нами был брат Кости, которого все звали Александром, хотя ему только недавно исполнилось три года, он хорошо нас понимал. Мы же с ним много дурачились. Родители почти не обращали на нас внимания и больше разговаривали между собой. Да и мы в свою очередь не пытались понять их разговоры, нам просто было весело. То Саша за нами бегал, то Костя, то я за ними, и так по кругу. Кажется, будь мы дома, мы бы прошлись по квартире, как ураган. Но вот долгожданный звонок. Мы входим в зал. Мне показалось, что где-то внутри я даже прокричал «Вау!», такие были сильные эмоции. Когда фильм закончился, мы вышли из кинотеатра и пошли в какую-то кафешку. Родители заказали нам огромную пиццу, не прошло 10 минут, как мы ее съели, после чего взяли еще одну. Этот день был переполнен радостью, потом в школе мы долго еще не могли успокоиться…

Итак, на первом этаже ничего интересного я не нашел. Только начал подниматься на 2 этаж по лестнице, как услышал, что музыка остановилась, и в микрофон сказали:

–Потерялась девочка Настя, 6 лет. Темно-русые волосы и карие глаза. Одета в черную кофту и джинсы, розовую куртку, на голове – красная кепка. Просьба, сообщить о местонахождении девочки службе информации на 3 этаже. Настя, если ты слышишь, тебя ищет твоя мама.

Снова зазвучала музыка, которая была мне не по душе. Я задумался, так как вспомнил один случай.

В детстве я пришел с отцом на Новый год в парк. Мой папа держал меня за руку и только изредка сажал на свои плечи. Там было море народа, можно было отойти на метр и уже заблудиться. Все сначала шло хорошо, мы смотрели концерт, слушали разные песни, танцевали. Объявили салют, установка стояла очень близко к нам. Когда пошли залпы, я испугался, резко вырвался из рук отца и убегал все дальше, быстро теряясь в толпе. В это время я не хотел понимать, что могу заблудиться, мне просто хотелось спрятаться от своего страха. Так и случилось. Я остановился где-то возле забора и постепенно начал успокаиваться. В это время мой отец кричал в толпе мое имя, но я его не слышал. Я прислонился к забору и присел, не сдерживая горьких слез. Я понимал, что теперь могу не найти своего отца, и мне становилось еще страшнее. Так я просидел, как мне показалось, несколько минут, смотря на людей, которые в колпаках Санта-Клауса веселились и не замечали меня. И вдруг я увидел, как мой отец медленно пробирается сквозь толпу, высматривая, но не замечая меня. Я вскочил и быстро подбежал к нему, обнял и сказал со слезами на глазах:

–Прости!

В его глазах отражалась буря эмоций: и радость, и злость, и страх за меня.

Но он, сдержавшись, опустился на колени, положил руки на мои плечи, и сказал то, что я запомнил на всю жизнь.

– Ох, сынок. Главное, что ты сейчас тут, рядом.

После последней фразы он меня обнял, прошло мгновение, он продолжил:

– Ты все правильно сделал, остановился, хотя мог дальше бежать. Помни, если ты потерялся, нужно остановиться и подумать.

Он продолжал еще что-то говорить, но я уже не слушал.

Пока вспоминал, я прошел большую часть 2 этажа. Одурманивал запах выпечки, парфюмерии, новых книг… Можно было уже и остановиться возле прилавка, если б я случайно не увидел вдалеке ту самую девочку. Она мне сначала и не показалась потерянной, ходила, наблюдала за всем. Я, ускорив шаг, догнал ее, наклонился и развернул ее к себе лицом.

–Постой, Настя? Тебя ведь так зовут?– спросил я. У нее были большие золотистые карие глаза, длинные кудрявые волосы, а все лицо усыпано светлыми веснушками.

После того как я договорил, она быстро осмотрела меня и кивнула.

– Ты не из разговорчивых, я вижу, но ладно… Настя… Ты знаешь, что тебя мать ищет?– девочка продолжала молчать, лишь покрутила головой.

–Ага, ладно. Слушай, она очень волнуется, и ей будет очень больно, если ты не найдешься. Если ты хочешь, я могу тебя к ней проводить,– я осторожно протянул ей руку.

Она, оглядевшись, немного подумала. Но после этого с улыбкой положила свою руку в мою. Мы направились к службе информации. Пока мы шли, она, прыгая с одной ноги на другую, не сказала ни одного слова, лишь с улыбкой смотрела по сторонам. Я все время думал, а что если бы с ней заговорил не я, что если бы кто-то другой? Столько вариантов прокрутил в голове. Но ничего не случилось, и это хорошо.

Я уже издалека увидел ее мать. Она стояла около стойки, вытирая слезы платком. Она была в сером пальто, в белой экстравагантной шляпе, из-под которой выглядывал пучок рыжих волос. На одной руке висела небольшая темно-красная сумка, а в другой серебристый бумажный пакет, доверху наполненный. Она нас не замечала. Все время плакала, пока мы не подошли вплотную. Когда она увидела нас, словно застыла. Прошло несколько мгновений, она вытерла слезы и, слегка присев, начала обнимать девочку.

–Настенька моя, как же ты так ушла, потерялась. Знаешь, как я волновалась? Тебя не было около трех часов. Я 5 раз объявляла про тебя, а ты как будто не слышала. Больше так не делай, ладно?

Я подумал: «3 часа, 5 объявлений, но ни один человек не подошел и не отвел ее к матери, почему так? Где она была все это время? И почему никто не помог…». Но не успел я об этом подумать, как мать девочки резко перевела свой взгляд на меня, и только сейчас я увидел ее лицо. Небольшие губы, маленький заостренный нос. Однако я остановил свой взгляд на больших карих глазах, с которых стекала черная тушь, они покраснели от слез. Тем временем она продолжила:

–Боже, спасибо… Большое спасибо, но кто Вы?– не дав мне ответить, продолжила,– может быть, вам помочь чем-либо? Дочь для меня все, я готова ради нее на все.

–Нет, нет, мне ничего не надо,– нахмурясь, пробормотал я, собираясь уйти.