Диана Вольз - Пробужденные

– И сейчас не могу, – подтвердила я и, отобрав у подруги мишку, запустила его в рот.

– Но на свидание все-таки ходила, – возразила Кетерин.

– А это значит, что лед в твоем сердце таки растаял, – подтвердила Дороти.

– Не обижайся, – ответила я раздраженно, – но шуточки у тебя получаются лучше, чем глубокомысленные выражения.

Я села на кухонную стойку и взяла у Лиари кружку. Она раздала кофе остальным и осталась стоять рядом.

– Расскажи нам о нем. Расскажи о себе. Как ты решилась? Как ты себя сейчас чувствуешь?

Я мрачно посмотрела на кофейную пенку, на подруг, в окно и, взяв побольше воздуха, громко выдохнула.

– Окей, – сдалась я и начала тараторить, чтобы поскорее закончить. – Ему 27, он музыкант. Познакомились в среду, в кафе. Я обдумывала план побега из дома, а он подсел и решил разузнать, что у меня случилось. Взял номер, позвонил тем же вечером, пригласил на свидание. Но свидания не было, было полусвидание. И я вообще до последнего не была уверена, что пойду на него.

– Это как это так? – удивилась Дора, наконец оторвавшись от мармелада.

Лиари шикнула на нее и повернулась ко мне.

– И как? Как все прошло?

– Да как… нормально. Я весь вечер искала подвох, но так и не нашла.

– Какой он? – подала голос Кетерин.

Я снова замешкалась, но Лиари положила руку мне на плечо, успокаивая.

– Он… он классный.

Дороти вскочила с криком «И-хааа», подняв руки вверх, и мы все рассмеялись.

– Больше, больше подробностей! – потребовала она.

– Да нечего рассказывать, – я пожала плечами. – Несмотря на мою паранойю, с ним достаточно спокойно. Он открытый, честный. Хочет увидеться еще. Но есть кое-что, что меня в нем пугает: он слишком старается, а в его положении это как-то странно.

– Разве это плохо? – удивилась Кет. – И что у него за положение?

– Это не важно. Просто поверь, что на его фоне я обычная девчонка. Но он говорит, что именно это ему и нравится.

– Но он-то тебе нравится? – спросила Дороти.

Я задумалась на несколько секунд, закусив губу, и все же кивнула головой. Девочки радостно улыбнулись.

– Итак, подытожим, – Лиари хлопнула в ладоши. – Тебе встретился достаточно взрослый и, судя по твоим словам, как-то по-особенному статусный, но при этом отзывчивый и приятный молодой человек, готовый встретиться еще. И он тебе нравится. Так?

– Так.

– Отлично, – сказала Лиари. – И когда мы его увидим?

От ее вопроса я подавилась кофе и, спрыгнув на пол, принялась откашливаться.

– Да с твоим напором похоже, что никогда, – прохрипела я, ударяя себя в грудь. – Тем более, я сама еще не решила, стоит ли ввязываться в эти отношения.

– Конечно, стоит! – воскликнула Дороти. – Ты нас заинтриговала, мы хотим увидеть, что это за принц! Как его хотя бы зовут, твоего блондинчика?

Я рассмеялась и выпрямилась, кофе наконец нашло нужный путь.

– Он не блодинчик, ну сколько можно? Просто русый. К тому же, если я скажу, вы мне все равно не поверите, – я подмигнула и направилась к выходу. – А теперь убирайтесь из моего дома, мне предстоит учить физику.

Девочки разочарованно вскрикнули «Но Дайен!», а я сбежала в комнату громко хохоча.

Элеонор ушла почти в десять. От всех этих формул у меня ужасно пухла голова, но спать еще не хотелось. Надо признать, Лиари была действительно хорошим учителем: терпеливо провозиться со мной почти десять часов, да еще и умудриться донести до меня материал – это не каждому под силу.

Нет, учить – это было однозначно ее призвание. Она была моей одногодкой, не училась в колледже, но оставалась умной и начитанной. Сейчас подрабатывала в детской танцевальной студии и планировала в будущем открыть свою. У нее был четкий план, расписанный на всю жизнь: учеба в бизнес-школе, на которую она уже почти скопила денег, открытие собственной студии, обучение призеров и чемпионов мировых танцевальных конкурсов… вот, чем горела Элеонор. Свое предназначение она поняла аккурат после смерти матери. «Нельзя жить бесцельно, Дайен» – сказала она мне после похорон.

Я подошла к стене, на которой висела наша совместная фотография. Мама сняла нас прошлым летом, когда мы надували резиновый бассейн на заднем дворе. Ближе всех как раз Элеонор: темноволосая и темноглазая смуглая красавица со сдержанной улыбкой, волосы всегда в косе, ноги всегда от ушей, в глазах всегда спокойствие и умеренность. И мало кто мог разглядеть в ней мягкость и нежность, которую она тщательно прятала под панцирем «Я справлюсь со всем сама».

Следом за ней Кетерин, наша единственная и неповторимая мисс Блонди. Длинные, всегда распущенные светлые волосы, почти синие глаза и широкая улыбка. Кетерин занималась танцами вместе с Лиари, но больше ее привлекал модельный бизнес – именно в него она основательно подалась сразу после школы. И у нее уже были успехи на этом поприще: она была одной из любимец-моделей в сегменте подростковой одежды.

Сегменте? А это слово я откуда знаю?

В общем, Кетерин уже имела внушительное портфолио и контракт с неплохим брендом. Хотя она часто в шутку мечтала выйти за какого-нибудь работящего деревенщину, поселиться на ферме, родить троих, растолстеть и распрощаться со своей природной красотой. Насколько эта шутка правда шутка? Я не знаю.

С левого края на фото Дороти. Она стоит, раскинув руки и загнув одну ногу назад. Ее длинные и почти черные волосы собраны в высокий хвост, а на лице выражение неподдельной радости. Для Доры жизнь – это сплошной повод для счастья, ее окружали только хорошие люди и с ней постоянно случались чудеса. Это был самый жизнерадостный и остроумный человек нашей компании, и единственное, что ее действительно заботило – чтобы жить было в кайф. Поэтому будущее ее не имело четких планов. Она была на год младше меня, училась в том же дурацком колледже, что и я. Но у Дороти была любовь – писать. Она и привела ее в журналистику и в местную газету.

И почти в центре, но дальше всех от объектива – я. Блеклые темно-русые волосы, невзрачные зеленые глаза, неуверенная улыбка. Вечно несуразная, неуместная, непонятная личность. Талантов нет, достижений нет, планов на будущее нет и его понимания тоже абсолютно нет.

Учитель, модель, журналист и я, псевдосоциолог, хороша компания. Что нас объединяло?

Музыка.

Мы познакомились в творческой студии, где Лиари и Кет танцевали и учились играть, а меня мама привела на вокал. Мне и Элеонор было по двенадцать, а Кетерин девять. Я была не особенно общительной, но как-то умудрилась вписаться в их маленький круг. Дороти появилась в студии на пару лет позже и окончательно склеила нашу компанию.

Шли годы, а мы все общались и играли, играли и общались – все было весело и невинно. Пока в семнадцать меня не осенило, что из нас получилась бы неплохая группа: я с гитарой и на вокале, Лиари на бас-гитаре, Кетерин на клавишных, а Дороти за барабанами. И долой академическую классику, только рок!