Артем Бук - Будущее человечества

Чуда не произошло.

Напоследок Санти зашёл в ресторанный зал. Необходимо было выяснить судьбу обезьяны. Войдя внутрь, он столкнулся нос к носу со старпомом. Тот поправил свой серебряный костюм и взглянул на пилота волком.

– Что? Не удалось, да? – спросил Маркус.

– Нет, к сожалению.

– Никакого толку от вас.

– Что с Жозефиной?

– Отупела дура. Расхреначила весь бар и не может отличить водку от собственной лапы.

– Значит, кого-то всё-таки удалось вылечить… Может, по рому?

Старпом замялся и посмотрел на Санти, прищурившись. Затем махнул рукой.

– Ладно, чего уж там. Давай помянем хозяина дочку. Сейчас схожу за бутылкой.

Пока Маркус искал уцелевшую тару посреди разгромленного бара, Санти сел за столик и открыл виртуальный дисплей.

«Протокол семь. Транспорт. Специальный доступ. Санти Рафаэль».

– С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

«Пути неисповедимы».

– Пароль принят. Маршруты кораблей к вашим услугам. Что желаете узнать?

«Построй маршруты для „Алатуса“ и „Апостола-13“. Конечная цель – Земля, планетарная база „Ватикан“. Мы возвращаемся домой».

– Выполняю поиск… С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

«Что ты несёшь? Построй маршруты для кораблей»

– С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

«Пути неисповедимы».

– Пароль принят. С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

«Какого чёрта? Отключить вербальную помощь».

– С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

– Отключить вербальную помощь! – закричал пилот на весь ресторан.

– С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

К столику подошёл старпом с бутылкой рома в руках.

– Чего кричишь, служивый?

– Я не знаю… С накопителем что-то случилось.

– Курица или рыба? – спросил старпом.

– Что?

– Вам с курицей, или с рыбой? Какой напиток желаете?

Санти уставился на Маркуса, и только сейчас заметил, что костюм старпома изменил цвет. Вместо серебряного пиджака появилась красная униформа.

– Что происходит…

Привкус пластика и металла. Заложило уши.

– С возвращением, отец Санти. Подтвердите доступ к протоколу «Транспорт».

«Кто ты?»

Мерзкий вербальный помощник исчез. Но лишь на пару секунд. Голос ещё не успел зазвучать вновь, а Санти вдруг понял, что именно он услышит.

Не стоило… Не стоило подключаться к локальной сети без поддержки «Апостола».

Впрочем, теперь уже поздно что-то менять.

– С возвращением, отец.

«Здравствуй, родная».

Александр Зарубин

Тепло. Ласковое, нежное тепло пробежало по телу вместе с прикосновением человеческих рук. Тонкие пальцы скользнули по шёрстке – от ушей, потом за ушами и вниз, к хвосту. Просто мимолётная ласка. Спящий на коленях котёнок довольно замурчал, потянулся, осторожно выпустив когти. И проснулся – из далёкого солнечного сна в серую хмарь и холод яви. Это было больно, почти физически. Генетическая память – спасение и проклятье кошачьего рода. Люди ушли. Никто не знал, куда и зачем. Но кошки ещё помнили тепло рук, красоту мира – не сегодняшнего, затянутого гарью и пеплом сгоревших, пустых городов, а прежнего – зелёного и огромного. Старшие говорили: человек смотрит с небес на кошачий род и приходит во снах – почесать верных своих за ушком.

– Пресвятые человеки, на кого же вы нас покинули, – промурчал, стряхивая дрему, серый сибирский кот Мурз, третий в роду, удостоенный этого почётного имени. За брезентовым пологом палатки раздавались удары жести о жесть, лязг стали и сердитый, отрывистый мяв – отдельный штурмовой батальон просыпался после дневки. Его батальон – почти сотня битых, ободранных, облезлых после долгого марша десантно-штурмовых котяр. Неделю назад они покинули последний в этих диких краях пост цивилизации – разбитый, сиротливо смотрящий выбитыми окнами на мир посёлок, в котором сапёрам из достопочтенного клана Сибер удалось запустить человеческий энергоблок. Впереди у батальона был вольный поиск, серое небо, чёрные, перекрученные мутациями древесные стволы. И неизвестность.

– Разведка вернулась, комбат, – доложил Мурзу батальонный адъютант, по-юношески чётко вытянув в струнку уши и хвост в уставном приветствии.

– Зови сюда. Немедленно, – мурлыкнул бойцовый кот. Полог палатки откинулся, в проёме показалась оскаленная клыкастая морда. На загривке у Мурза взлетела дыбом серая шерсть, лапа вздёрнулась вверх, выпуская когти, а из глотки вырвалось утробное, боевое рычание. Нет, сейчас псы и коты были старыми союзниками по сердечному согласию, и Мурз был рад, что рядом с ним на этой миссии идёт потомок самого Джульбарса. Но инстинкт – это инстинкт и он требовал драки.

А разведчик шумно, рассыпая брызги воды на штабные бумаги, отряхнулся, оскалился, довольный впечатлением, во всю клыкастую пасть и пролаял – грубо, отрывисто:

– Есть две новости, комбат. Хорошая – мы нашли святилище. И плохая – крысы нашли его первыми.

– Веди, – промурчал в ответ Мурз, выгнув лохматый хвост кольцом в знак предельного отвращения.

Битва за трон царя природы шла уже двести лет – страшный, безжалостный бой клыков и когтей под серым, отравленным небом. Пока кошачий род изощрял ум и память, пытаясь спасти хоть что-то из оставленного человеком – крысы брали числом, яростью и слепым повиновением своим королям. Их орды прокатывались по планете клыкастой волной, сжирая все, что ещё оставалось от цивилизации. Кошачий род бился с ними насмерть уже двести лет.

– Мы выигрываем эту войну, – говорили на собраниях политические офицеры.

– Хотелось бы в это верить, – думал Мурз, осторожно ступая на мягких лапах по следу овчарки – разведчика. Батальон скользил за ним – серыми, неслышными тенями под стальным, фосфоресцирующим небом. Разум говорил: сейчас день, память издевательски крутила когтем у виска. Но солнца в этих краях не бывает. И не будет, пока… Внезапно древесная стена впереди прервалась, и коты по одному выскользнули из леса. Путь вперёд закрыла глухая бетонная стена с чёрным, отливающим сталью проёмом ворот. И крысы.

Их было сотен пять – малый прайд. Худые, перекрученные мутациями тела, тонкие хвосты, маленькие глаза – красные от голода и ярости. Котов Мурза они сперва не увидели – их стая смотрела на ворота святилища. Крысы обступили его полукольцом, их тела взмывали вверх в диком, посвящённом их тёмным богам ритуале.

«Пресвятые человеки, почему вы оставили нас наедине со всем этим», – успел подумать Мурз. Его шерсть встала дыбом, хвост выгнулся дугой в сигнал: «внимание». А потом из глотки сам собой рванул в воздух боевой кошачий клич: «Миаууу».