Елена Фёдорова - Метроном вечности. Роман

– Идем, любовь моя, нам пора…

И она послушно пошла за ним. На улице опомнилась. Уселась на лавочку, разрыдалась. Михаил сидел рядом и молчал. Заговорил, когда Лёлька перестала всхлипывать.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – голос спокойный, ровный без нажима. – Я буду любить тебя и сынишку твоего…

– Что? – Лёлька подняла голову. – Откуда ты…

– Таша сказала, – он улыбнулся. – Не смущайся. У каждого из нас есть свои промахи, ошибки и победы. Ты молодец, что не отказалась от ребенка, что не побежала…

– Я была замужем, – в Лёлькином голосе прозвучал металл. – Если бы мой Леонид не погиб, я бы ни за что не вернулась в Москву, осталась бы в Сибири, – встала. – Спасибо, Михаил, но мы в покровителях не нуждаемся. Я ребёнка не в подоле принесла, и мне плевать на то, что обо мне говорят все вокруг. Я знаю истину. Бог знает правду, – развернулась и быстро пошла к Метро.

Михаил остался сидеть на лавочке. Сидел, улыбался и повторял:

– Да-а-а, да-а-а, да-а-а…

Утром к Лёльке прибежала Таша. Её распирало любопытство.

Она потерлась о Лёлькину щёку, вытянула смешно губки:

– Ну-у-у…

– Что, ну-у-у? – передразнила её Лёлька

– Ах, ты лиса, – сладкая улыбка сделала лицо Таши некрасивым. – Как он тебе, рассказывай. Хорош? Лучше твоего первого или…

Осеклась. Никогда прежде она не видела свою маленькую мышку такой разъярённой. Отшатнулась. Лёлькины слова ударили её наотмашь по лицу.

– Я верила тебе… Верила в твою искренность, а ты – дрянь. Ты лживая, завистливая, злая баба. Уходи и никогда больше не приходи в мой дом. Я не желаю тебя видеть. Рядом со мной нет места бездушным существам с чёрным, гнилым нутром. Скатертью дорога, госпожа Берг…

Таша побледнела и ушла. У неё хватило ума не проронить ни слова. Она просто онемела от неожиданного поворота событий. Вначале Михаил отругал её, теперь Лёлька. Как же она так прокололась? Почему интуиция её подвела?

Оправдываться перед Лёлькой не имело смысла. Вступать в перебранку Таша не любила. Она привыкла верховодить. Все вокруг, начиная с домашних, были бессловесными исполнителями Наташиных прихотей, подчинялись её воле. Но… вчера налаженный механизм сломался.

– Почему это произошло в день моего рождения? – простонала Таша, смахнув непрошеную слезу. – Спасибо тебе, Лёлечка, за подарок. Угодила, подруженька… Но не думай, что я убиваться буду. Ты первая от нашей дружбы отказалась, а значит, сама во всём виновата. Сиди теперь в своей норке, воспитывай своего Белого мышонка… Никто тебя больше никуда не позовёт, уж я об этом позабочусь… Сгинешь, пропадёшь теперь в одиночестве, помяни моё слово…

Но Лёлька не пропала. Наоборот, оставшись без Ташиной опеки, она поняла, что одной намного лучше. Теперь всё свободное время она посвящала сыну. Он – её радость, её частичка. Ему нужна её любовь, нежность и забота. Оказалось, не только ему.

Михаил Рассольцев снова появился в Лёлькиной жизни через полгода после злополучного дня рождения Таши. Протянул букет цветов.

– Привет! Наконец-то я тебя нашёл. Все вокруг словно сговорились. Никто не хотел мне твои координаты давать. А я ведь только имя твоё знаю Лёля… Белая Лёля. У тебя фамилия редкая.

– Это фамилия моего мужа Леонида.

– Знаю, теперь уже знаю. Твоя девичья фамилия Ульянова, как у вождя международного пролетариата товарища Ленина. А я Михаил Рассольцев, Рассорцев, – рассмеялся. – Рассорил вас с Ташей…

– И хорошо, что рассорил, – она улыбнулась. – Я Наташу такой не знала. Не предполагала, какая она чёрная и злая. Да и в себе я много нового открыла. Так что, спасибо тебе Михаил Рассорцев, Рассольцев. Зачем ты меня искал?

– Замуж хочу тебя позвать.

– Быстрый ты какой, – хмыкнула Лёлька. – Вначале ты моему Георгию Победоносцу понравиться должен, а потом и поговорим.

– Себя ты, значит, со счетов списала? Вычеркнула из сердца любовь, забыла про главные чувства, про…

– Простите меня, Михаил, – сказала она резко. – Мне некогда слушать морали. Я должна сына из садика забрать. Цветы свои возьмите, подарите кому-то более сговорчивому…

Развернулась, пошла прочь. Разозлилась на себя, на Михаила из-за того, что почувствовала к этому ухоженному красавцу симпатию. Думала ничего подобного в её жизни больше не произойдёт. Ошиблась…

Неожиданно вспыхнувшие чувства заставили Лёльку вспомнить, что она живая, а значит, не лишена способности любить. Чувства – это знак, знамение…

– Господи, зачем я опять в это окунаюсь? Зачем я теряю голову? Кто поможет мне выбраться из этого омута? Что мне делать? Что? – простонала Лёлька.

Она забрала сына из садика, повела в сквер. Традиции решила не нарушать. Они с Гошей всегда качались на качелях. Всегда…

– Привет, Гошан! – высокий мужчина преградил им дорогу. – Ты стал настоящим мужчиной, вырос. Дай обниму тебя, сынок.

– Па-а-а-па, па-а-а-почка, – закричал Гоша, бросившись ему на шею. – Папка, где ты был так долго?

Лёлька онемела. Её маленький сын целует чужого дядю, а тот прижимает его к груди и блаженно улыбался. Трогательная сцена, нечего сказать. Лёлька не сразу узнала в незнакомце Михаила. А, узнав, растерялась ещё сильнее. Как быть дальше? Не может она привести Михаила в свой дом. Не имеет права это делать. А объяснить малышу, почему папе нельзя пойти в их дом, задача ещё более сложная. Лёлька прижала ладонь к губам.

– Папка, ты знаешь, тетя Аня меня сиротой звала, а я ей все время говорил, что мой папка вернётся обязательно, – голос у Гоши был звонким. От возбуждения он проглатывал букву «р», и это Лёльку умиляло.

– Ты у меня умнейший человечище, Гошан, – Михаил подбросил его вверх. Малыш рассмеялся.

– Папка, ты навсегда к нам?

– Навсегда, милый, навсегда. Я вернулся и никуда больше от вас с мамой не уеду. Она у нас самая, самая лучшая. Давай её поцелуем.

Запрещённый приём сработал. Лёльке пришлось подставить Михаилу щёку. Гоша втиснулся между ними, пропел:

– Мамапапамапапама…

– Пойдёмте ко мне, – сказал Михаил, но Лёлька заупрямилась, принялась придумывать веские доводы, объясняющие её отказ.

Михаил поставил малыша на землю, спросил:

– Гошан, а ты хочешь переехать в новый дом?

– Дададааа! Мне надоела злобная тетка Аня. Она запирает меня в комнате и не разрешает шалить и бегать, – сообщил малыш.

– В нашем новом доме ты будешь бегать столько, сколько захочешь, потому что там кроме тебя, меня и мамы никого больше не будет. Бежим!

– Бежим в наш новый дом!!! – закричал Гоша, но Лёлька схватила его за руку, сказала строго:

– Гоша, нам нужно собрать твои игрушки…

– Ой, точно, – он скривил губы, собираясь зареветь. Но, глянув на Михаила, выпалил:

– Мамочка, а нам папа поможет игрушки собрать, и…