Валя Шопорова - Секс не для всех

– Почему же? Отличный мальчик. Напуганный поначалу был, но потом инстинкт взял своё.

– Мари, я тебя не совсем понимаю, но надеюсь, что секс у тебя удался.

– Секс удался у них, а у меня было неплохое вечернее шоу.

Кира вновь вопросительно взглянула на неё, но от вопросов решила воздержаться. Продолжать копаться в личной жизни и фантазиях Мари ей не хотелось, там можно было бы легко нарваться на нечто из ряда вон выходящее.

– Ладно, подробности мы опустим, – произнесла Кира. – Скажи просто – ты довольна?

– Сначала они меня жутко разочаровывали, и я думала, что буду требовать их увольнения за профнепригодность, но потом они исправились. Так что, да, я довольна.

– Я рада, – кивнула Кира.

Она помолчала несколько секунд, затем спросила:

– И где они? Ты их привезла или будешь продлевать?

– Привезла, – Мари откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу. – Играть с ними два вечера подряд мне неинтересно. Они ждут под дверью.

Кира вновь кивнула и громко позвала:

– Марианна, Густав, зайдите ко мне.

Не прошло и пары секунд, когда парень и девушка встали перед Кирой, ожидая её распоряжений.

– Возвращайтесь в свои комнаты, – сказала женщина. – И до вечера можете отдыхать. Вечером у тебя, Густав, клиент.

– Да, я помню, мисс.

– Молодец. Идите.

Марианна и Густав удались и, когда за ними закрылась дверь, Мари сказала:

– Вижу, мальчик нарасхват.

– Да, в последнее время он действительно популярен у клиентов.

– Что ж, их дело, – отозвалась Мари, – но меня он впечатлил максимум на троечку.

– Ты же сказала, что тебе всё понравилось?

– «Понравилось» и «Я в восторге» совершенно разные вещи.

– Жаль, – вздохнула Кира, – но я тебя предупреждала о том, что он – не для женщин.

– Предупреждала. Но так было интереснее.

Кира вновь вздохнула и покачала головой. Чем дольше она знала Мари, тем больше дурного выявлялось в её характере. И временами она могла быть вполне нормальной, приятной, но в иные моменты с ней просто невозможно было находиться в одной комнате. Иногда ей словно нужна была новая порция свежей «крови» и она не гнушалась пить её даже из друзей. И никто не мог знать, когда наступит очередной подобный момент. Она могла быть спокойной, а через секунду резко перемениться и напасть, подобно дикому животному, и не останавливаться до тех пор, пока не получит своего, пока не утолит свою жажду. И спастись от неё в такие моменты можно было лишь позорным бегством.

– Думаю, что мне нет смысла с тобой спорить, – проговорила Кира и также откинулась на спинку кресла, окинула подругу взглядом.

– Чего ты так на меня смотришь, Кира? – поинтересовалась Мари спустя полминуты молчания. – Мы виделись только вчера, сомневаюсь, что ты могла забыть, как я выгляжу.

«Иногда я забываю о том, что ты можешь быть нормальным человеком… – подумала женщина, – Могла им быть».

Перед глазами Киры вновь вспыхнули воспоминания. Декабрь две тысячи восьмого года. Лёгкая дымка тумана и ни намёка на снег, плюсовая температура на термометре. Девчонка, вытащившая кошелёк из её сумки. Долгая погоня за ней её охранника и проигрыш Мари, мужчина догнал её. Знакомство и взгляд, который Кира не могла забыть до сих пор, хоть и повидала за свою жизнь немало. И Кира не могла объяснить себе даже сейчас, спустя годы, почему она решила помочь тогда Мари, а не просто сдала её полиции, как должна была. Пожалела ли она её? Вряд ли. Просто в её глазах она увидела нечто такое, что заставило её захотеть дать Мари шанс.

– Я просто рассматриваю тебя, – наконец-то ответила Кира. – Воспоминания вдруг нахлынули, знакомство наше вспомнила…

– Жалеешь, что не отдала меня полиции? – вскинув бровь, спросила Мари.

Она положила руку на стол и начала мерно постукивать по нему пальцами.

– Если бы я жалела, я бы не поддерживала с тобой отношения, – ответила Кира. – Может быть, характер у тебя и хуже некуда, но что-то в тебе мне всё равно очень нравится. Таких людей, как ты, можно встретить очень нечасто.

– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулась Мари. – Ты тоже очень даже ничего, Кира, если тебя узнать поближе.

Кира покачала головой, но от комментариев воздержалась.

Они проболтали ещё полчаса, после чего Мари оставила подругу наедине с работой и отправилась домой. К радости Мари пробок на её пути не попалось, потому что ей крайне не хотелось стоять в одной из них час, а то и два и лицезреть одних и тех же людей по сторонам, которые наверняка, узнав её, начнут с интересом рассматривать. Иногда такое повышенное внимание к своей персоне очень раздражало.

Оставив машину в гараже, Мари зашла в дом. В гостиной убиралась Шерри и, увидев начальницу, приостановила уборку и, улыбнувшись, поздоровалась:

– Привет, Мари. Доброе тебе утро.

– Привет, – слегка кивнула брюнетка и бросила ключи в вазочку. – И пока. Я спать.

Шерри немного удивилась, но вопросов задавать не стала. Быстро поднявшись в свою спальню, Мари прямо в одежде завалилась на аккуратно застеленную Шерри кровать. Всё-таки пяти с половиной часов сна было маловато и было бы очень неплохо доспать ещё хотя бы час.

Спать не хотелось, но Мари прекрасно понимала, что сегодня вновь не ляжет спать пораньше, потому она закрыла глаза и попыталась расслабиться, надеясь на то, что сон придёт к ней.

«Нужно будет позвонить Шелдону, – думала Мари, наблюдая умиротворяющую и такую пустую темноту закрытых век. – И Лотте. Кажется, она что-то говорила про встречу двадцать третьего числа, а это уже через три дня… Чёрт… – она тяжело вздохнула. – Как же мне всё это надоело. Хоть действительно бери и беги куда-нибудь – срывайся на самый далёкий необитаемый остров, живи в хижине из пальмовых листьев и начинай всё с чистого листа».

Мари горько усмехнулась своим мыслям.

«Начинала уже, – подумала она. – Новая страна. Новое имя. Новая жизнь. Ничего старого! Кроме памяти… Жаль, что её нельзя ампутировать или вытравить, как каких-нибудь кишечных паразитов. Конечно, было бы очень больно забыть родителей, но… им уже всё равно. А я уже ничего не изменю».

Мари перевернулась на бок и подогнула ноги. Сонливость постепенно захватывала тело и разум, но вместе с ней в голове появлялось всё больше мыслей о том, о чём думать больнее и горше всего – о прошлом, о пережитой боли и ужасах, о бесконечном одиночестве и холодной улице, на которой она оказалась, выйдя из тюрьмы и вновь поверив в то, что всё ещё может быть хорошо.

На такой невесёлой ноте Мари всё-таки заснула. Во сне её мелькали какие-то неяркие картинки, которых сознание не запомнило, и он продлился чуть больше двух часов.

Проснувшись во второй раз за это утро, брюнетка потянулась и взглянула на часы. Уже был почти полдень.