Алекс Рэй - Запах оружия. Запахи смерти

Пробыв в Великой пустыне чуть больше недели, Ян всё же успел выучить её запахи. Он знал, как пахнет нагретый песок, как остывающий. В темноте своего склепа, он не мог видеть солнце, но знал – оно уже одной ногой за горизонтом. Слова сержанта он помнил твёрдо, выползать можно только после заката. И старый моряк, чёрт возьми, был прав. Младая торопливая глупость твердила Яну. Да всё! Можно! Восточники свинтили, и надо срочно заняться раной, но зароненные Войновым семена мудрости уже давали всходы. Хренушки! Подожду ещё немного, солнце сядет, тогда и выползу. Почти стемнело, когда неожиданно взвыл мотор пулеметного джипа. Оставленная как раз для таких случаев команда, решила что достаточно, никто тут не выжил и можно гнать вслед колонне на всех газах. Джип выскочил с замаскированной позиции и колеса зашуршали по дороге. До встречи, ублюдки – подумал Ян, – ещё сквитаемся. Он упёрся здоровой рукой в навалившийся труп и, выбравшись из-под накидки, вдохнул прохладный воздух пустыни. Его гиперчувствительный нос уловил странный аромат, ничего подобного он не встречал за всю свою короткую жизнь. Самое подходящее слово было – неземной. Очень тонкий, на грани восприятия – одновременно похожий на металл и цветок. Ян повёл головой, пытаясь определить направление, и тут аромат исчез. Глюк – решил Ян, – после такого дня совершенно неудивительно.

Свой рюкзак он откопал минут через десять. Достал чистую майку и отмахнул складным ножом длинную ленту. Промыл из второй столовской бутылки рану и, помогая зубами, соорудил сносную повязку. Потом опустился на песок на дне траншеи, открыл банку мясных консервов и отломил кусок чёрствого хлеба. Странно, но запахи Яну почти не мешали. То есть плавали где-то на границе сознания – резкие, яркие, но то ли зверский голод давал о себе знать, то ли уже сказывалась привычка – жизнь ведь его никогда особо не жалела. Мать они похоронили, когда ему было девять, и Ян, можно сказать, остался сам по себе. Батя сутками пропадал на своём консервном заводе и все детские, а потом и юношеские проблемы приходилось решать самому. Сразу после начальной школы он окончил бурсу по солнечным генераторам и отец, тряхнув своими широкими связями в мире технарей Левореченска, устроил его в «ТОСГ». Контора была не очень крутая. Платили так себе, и за каждую заработанную уер (универсальная единица расчёта) пахать приходилось, будь здоров. Ян глотнул воды, запивая последний кусок хлеба, и вдруг понял, что ему жутко хочется домой. Щека непроизвольно задёргалась, и глаза затянула предательская поволока. Он стиснул зубы и прошептал, утирая выступившую слезу. Вот уж хрен вам! Не дождетесь, суки! Всё это смрадное гадство последних двух дней навалилось на него, вспухло в груди жалостью к себе, к лежащим вокруг истерзанным мёртвым людям и рвалось наружу бессильными детскими слезами. Он остался один. Один-одинёшенек в кольце врагов, в песках Великой пустыни. Все убиты, даже Войнов, который казался Яну настоящим человеком-скалой. Его взгляд упал на карабин – тот мутно поблёскивал сталью в отсвете высоко взобравшегося Ковчега. Рубчатая рукоять просилась в ладонь, толстый воронёный ствол обещал смерть ещё не одному врагу и Ян почувствовал, как слезливый комок в груди превращается в огненный шар. В нём родилась и крепла настоящая ненависть. Он вдруг понял, как это. Ненавидеть врага. До хрипоты, до кровавых сполохов в глазах, так, что готов вцепиться в горло. И не в каком-то там переносном смысле, Ян реально был готов рвать зубами «Ли-КакЕгоТам» и остальных гадов – всех, кто положил его роту. И плевать на обострённое обоняние, запах крови врага он будет пить с наслаждением, как аромат любимых лилий родной реки Левая. Он поднялся на ноги, стряхивая со штанин крошки. Внизу темнели туши заваленной на бок БМП и полумертвого танка. Его восточники, конечно, отремонтируют при первой возможности, но пару недель эта хрень точно не будет стрелять, а это уже хорошо – это зачёт второй роте. Ян взвесил в руке рюкзак и пробормотал – да пошел он в жопу со своим анализатором. Осторожно спустился с дюны вниз и пошёл в направлении Песчанки. Нужно было пополнить запас воды и поискать боеприпасы.

Водную скважину танковый снаряд уничтожил. Жестяная будка на её месте превратилась в бесформенную груду, и колонка, – искорёженная и мёртвая не могла дать ни капли воды. Ян покачал головой, достал из рюкзака чемоданчик с дорогими инструментами и прикопал его у подножия колонки. Пускай шеф «ТОСГа» сам откапывает – усмехнулся он, место приметное, найдёт, в случае чего. Ян вынул из кармана планшет и вывел карту Великой пустыни. Южное шоссе ровной линией рассекало жёлтое пятно до самой границы. Он подкрутил масштаб и стали видны крохотные посёлки, вроде Песчанки. Со стороны могло показаться, что Ян тычет пальцем в воздух, но сенсоры чётко отлавливали его движения, крутили карту вправо-влево, приближали, отдаляли, выводили расстояния между точками. С шоссе надо убираться! Прорвавшийся отряд «Ли-КакЕгоТам» был авангардом и в ближайшие часы попрут остальные. Южная граница потеряна, – это точно, следующим на пути танцев станет Баровск – форпост Златогорья – края, куда они так рвутся. Он мысленно поставил себя на место маршала танцев или кто там у них? Если засесть в горах, хрен выковыряешь, и тогда богатая веспеном Великая пустыня, и горы с золотом, ураном и десятком других ценных минералов станут танскими. Весь Южновладский выступ падёт и вся кровь, пролитая северниками за сотни лет, будет напрасной. Он вскинул значительно полегчавший рюкзак на плечо и пошёл к траншеям третьего взвода.

Спустя час Ян стоял на северной окраине Песчанки. После поисков в активе было две литровые бутылки с водой, кое-какая еда, одна гэпэушка и двенадцать пуль для карабина. Баллон с веспеном был почти полный, – его хватит на полсотни выстрелов. Раздобыть бы ещё пуль… Он где-то читал, что в Тёмные века народ иногда пытался стрелять подходящими камушками или рублеными гвоздями. Загоняли в ствол пыж и заряд из того, что под рукой, а потом передергивали затвор, пуская в камеру сгорания порцию веспена. Детский сад, конечно, но воспламенённый пьезокристаллом газ выталкивал содержимое со скоростью семьсот метров в секунду, а при таком раскладе даже несчастный окатыш становился проблемой для противника. Прицельность, ясень пень никакая, но метров на двадцать, вполне можно было завалить бойца без броника. Он еще раз сверился с картой, до самого Баровска был лишь один населенный пункт – Шестой посёлок – вотчина веспенщиков, в семи километрах к востоку от шоссе. Там точно была водная скважина, но топать придётся почти тридцать вёрст. Ян попрыгал, чувствуя себя настоящим солдатом, – вроде ничего не звенит. Потом проверил термозащитную накидку под клапаном рюкзака – единственную защиту от инфракрасного сканера беспилотников и пошел на северо-восток. Подальше от шоссе, поближе к дикой пустыне.