Маруся Светлова - Как найти своего мужчину

И Полина Сергеевна, поседевшая и как-то постаревшая в несколько дней, – с тех пор уже всегда встречала с ними Новый год.

И даже когда умерла Настина мама, осталась для нее Полина Сергеевна не просто соседкой – близким человеком, о ком она заботилась и над кем взяла негласную опеку.

И всегда, каждый год – перед тем, как идти к Машке на их традиционную встречу Нового года, – заходила Настя к Полине Сергеевне, заходила на полчасика, чтобы вместе посидеть, выпить по глотку шампанского, сказать хорошие слова в пожелание друг другу.

И сегодня, перед тем, как идти сюда, Настя зашла к Полине Сергеевне. И ее встретил все тот же, годами устоявшийся порядок и чистота. И стол, как всегда, был накрыт на две персоны. И нехитрая эта закуска – салат «оливье», соленые огурчики, которые Полина Сергеевна сама солила, недорогая колбаска, – как всегда, тронули Настю. Она всегда приходила не с пустыми руками – приносила в подарок что-то нужное, что Полина Сергеевна себе на свою пенсию купить не могла, и приносила что-нибудь вкусное – баночку икры, или кусочек семги, или буженинку, которую любила Полина Сергеевна. И уже много раз говорила Настя:

– Полина Сергеевна, вы не хлопочите, я сама все принесу, не утруждайтесь, не нужно, берегите себя…

Но та всегда с улыбкой отвечала:

– Какие хлопоты, Настенька? Чем мне целые дни заниматься – как не хлопотать?.. Отдыхать я на том свете буду…

И добавляла:

– Недолго уже осталось…

И Настю сердили эти разговоры. Потому что любила она ее, Полину Сергеевну. Была она для нее после мамы – единственным родным, близким человеком, как настоящая родная тетя. Но знала она – часто в последнее время у Полины Сергеевны сердце болело, как-то неровно биться оно стало… И уже несколько раз приезжала к ней «скорая». И врачи на Настины расспросы говорили буднично:

– Чего вы хотите – человеку семьдесят лет…

И звучало это «семьдесят лет» – как диагноз, против которого, как говорится, не попрешь. Но Настя надеялась – все будет хорошо, и долго еще Полина Сергеевна будет наведываться к Насте вечерами, чтобы чашку чая выпить. И долго еще будет Настя слышать ее шаги за дверью – медленные, спокойные, когда будет звонить в ее дверь, и голос ее, мягкий, добрый, будет слышать:

– Иду… Иду… Сейчас открою, Настена…

Она часто называла ее так, как мама когда-то любила называть…

За воспоминаниями и мыслями незаметно пролетело время.

Мужчины вернулись. Все опять сели за стол. Утихомиренная Люська все же показно-недовольно дернула плечами, когда Иван ее обнял. Но руку его не сняла. И спустя минуту уже сама приникла к нему.

Бокалы наполнили шампанским. Все оживились в ожидании боя курантов. И, пока били куранты, опять успела Настя загадать – чтобы в этом году встреча их произошла. Чтобы он, ее мужчина, вошел в ее жизнь…

Новогодняя ночь закончилась. И подруги, привычно уже – всегда заканчивались этим их посиделки, – убирали со стола, мыли посуду, разговаривали о жизни, о своем, женском.

Настя, переполненная своими мыслями, сказала с каким-то ожиданием:

– Как здорово, что новый год начался. Здорово, что жизнь вообще на годы разбита. Один год кончается, другой начинается. А то тянулась бы просто жизнь, такая как есть, и тянулась. А так всегда есть надежда, что новый год будет другим. Что-то новое принесет…

– Ой, подруга, какая же ты у нас романтичная барышня, – рассмеялась Лариса. – Во всем ты видишь какие-то надежды, все каких-то перемен ждешь. Ну чего, скажи, нового может появиться в жизни Люськи, например? Дели ее жизнь на годы, не дели, все одно – будут они с Иваном друг друга терзать, скандалы устраивать, нервы друг другу мотать. И так – до скончания века…

– Просто они так любят, – сказала Настя, и на эти ее слова не только Лариса и Маша – сама Люся, о чьей любви говорила Настя, удивленно вскинула глаза.

– Любят? – насмешливо пропела Лариса, – что же это за любовь у них такая, когда они друг друга чуть не убивают?

– Ну, – улыбнулась Настя, – такая вот у них любовь… Любовь у них такая бурная, что ей нужно именно такое выражение. У них любовь – буря. Любовь – ураган. Но она – все равно любовь. И они только так ее могут выразить…

Иван, зашедший в эту минуту на кухню и услышавший окончание разговора, заинтересованно посмотрел на всех – о ком это они?

– Это Настя о нас говорит, – с усмешкой сказала Люся. – Любим мы, говорит, друг друга так бурно. Поэтому так чувства и выражаем…

Иван посмотрел на Настю – мол, Люська это всерьез говорит, или как всегда подначивает, подкалывает, и дело пахнет очередной ссорой на пустом месте.

– Да, я о вас говорю, – серьезно, без улыбки сказала Настя. – И почему это вы к моим словам с таким недоверием относитесь? Ведь вы действительно любите друг друга, все время говорите друг другу о своей любви.

– Они говорят… Да они только орут друг на друга. Они только и могут на мозги друг другу капать и кричать друг на друга, – возмущенно проговорила Лариска.

– Да неважно, что люди делают, – почти обиженно сказала Настя, – важно, что они чувствуют. Да, они все время в эмоциях, все время в каких-то страстях. Но все это – чувства. Сильные чувства. И с этим не поспорить.

– А может, это ненависть? – ехидно спросила Лариска. – Тоже чувство, сильное чувство, с этим тоже не поспоришь. И это ближе к тому, как они это чувство проявляют.

– Да нет, не ненависть это, а любовь, – упрямо, как ребенок, сказала Настя. – Когда люди ненавидят, их чувства холодные, мертвые, а у Люси и Ивана – жизнь, страсть.

– А чего же они орут-то постоянно? – не унималась Лариса. Казалось, ей вся эта тема была более интересна, чем Ивану и Люсе, которые просто слушали разговор, немного удивленные им.

– Да они так свои чувства выражают. Они просто по-другому это делать не могут. А чувства их захлестывают. Но когда Люся кричит Ивану – ненавижу – она его любит. И он – когда отталкивает ее своими словами – любит ее…

Настя остановилась, как бы подбирая слова, чтобы получше объяснить, и сказала, повернувшись к Ивану:

– Когда она кричит на тебя, Иван, она кричит тебе о своей любви… И когда ты кричишь на нее – ты кричишь о своей любви. Вы просто никак друг друга не услышите, но если бы вы услышали – вы услышали бы просто любовь. И вам уже не нужно было бы так кричать, чтобы быть услышанными…

Иван с Люсей посмотрели друг на друга, и что-то такое в глазах их промелькнуло, спокойное, глубокое и настоящее, что Лариса, непримиримая и холодная Лариса, заметив этот их взаимный взгляд – замолчала. Как будто взгляд этот остановил все ее аргументы. А может, и права Настя, все так и есть, как она говорит. Любят они – вот так вот любят. Как умеют. Как получается…