Жюли Кошка - Вид с крыши

И как с такой внешностью можно кому-то нравиться? Вполне естественно, что мальчишки даже не смотрят в ее сторону. А ведь некоторые девчонки из их класса уже встречаются с мальчиками. Но ей это точно не грозит. Вероника уныло вздохнула. Но, в конце-то концов, ей только четырнадцать, внешность меняется, да и самой можно многое чего подправить (не всегда же мама будет ее наставлять), а мальчики… Вероника вспомнила, что Наташка пригласила ее к себе вечером. А там будет Иван. От этой мысли по спине пробежали приятные мурашки. Пусть он на нее, как на девчонку и не смотрит, но все же сегодня она окажется в мужском обществе. Так что надо побыстрее выучить уроки и привести себя в порядок. И Вероника со значительно улучшившимся настроением отправилась в свою комнату, чтобы начать заниматься.

Они жили с мамой и папой в большой трехкомнатной квартире. Братьев и сестер у Вероники не было. И иногда она жалела об этом. Наташка, конечно, хорошая подруга, но Вероника хотела бы иметь кого-то родного и близкого, с кем бы можно было поделиться своими мыслями и проблемами, и кто бы всегда был рядом, жил вместе с ней. Да и мамино чересчур ответственное воспитание ложилось бы не только на одни ее порой уж слишком покладистые плечи, но и еще на чьи-нибудь, возможно, более свободолюбивые и непокорные. Но это были мечты. А, вообще, жилось Веронике, не смотря на мамину дотошность в педагогических вопросах, не так уж и плохо. Родители ее любили. Причем отец любил практически безо всяких корректирующих посягательств на ее личность. И Вероника была ему за это благодарна. Папа преподавал в институте, и три года назад получил профессорское звание, чем Вероника очень гордилась. Отец почти все время был занят работой: либо пропадал в институте, читая лекции студентам, либо сидел дома, утопая в книгах, интернете и своих записях. Но на то, чтобы выслушать Веронику, попытаться решить ее проблемы, найти какое-то порой так необходимое доброе слово, у него времени все же хватало.

Мама тоже преподавала в институте, но, все же, тратила на свою работу гораздо меньше времени, чем отец. На первом месте у нее всегда стояло воспитание дочери. В Веронике она души не чаяла, но, возможно, именно поэтому во всем опекала ее и была к ней очень требовательна, стремясь, чтобы дочь являлась постоянным поводом для гордости. И Вероника старалась соответствовать возложенным на нее запросам, хотя, нередко, и уставала от этого…

Вероника быстро сделала домашнее задание, приготовила на скорую руку ужин, так как мама сказала, что придет сегодня попозже. А когда раздался звонок в дверь, она уже была полностью готова к тому, чтобы идти к Наташке в гости. Ей очень хотелось подкраситься, но она знала, как на это отреагирует мама, поэтому не стала рисковать.

– Мамочка, привет! – Вероника выхватила из рук матери тяжелую сумку с продуктами. – Как дела?

– Привет, дорогая! Все хорошо. Ты куда-то собралась? – Мать сразу заметила, что Вероника одета не по-домашнему.

– Да. Я хотела к Наташе сходить. Можно?

Мать взглянула на часы.

– Уроки все сделала? – Вероника утвердительно кивнула. – Ладно. Но только до восьми часов, хорошо? И еще. Там опять эти парни на лестнице собрались, как будто места другого нет. Спустись, пожалуйста, на лифте, не ходи пешком.

– Хорошо, мам.

Они жили на втором этаже. А на площадке между вторым и первым этажами постоянно собиралась молодежная компания. Особенно вечером часто можно было даже сквозь запертую дверь слышать гул их разговора, громкий гогот и крики. Маме это очень не нравилось. Она пыталась с ними бороться, иногда выходила и делала замечания, просила уйти, но все это мало помогало. В лучшем случае на один раз. И если Веронике нужно было куда-то выйти, а площадка была оккупирована молодежью, то мама всегда отправляла ее на третий этаж, чтобы она спустилась оттуда на лифте, так как с их, второго этажа, лифт не ходил.

Вероника надела шапку, пальто и изящные высокие ботинки со шнуровкой – она их очень любила и гордилась ими, так как отвоевала разрешение на их покупку в споре с мамой. Перекинув через одно плечо свой рюкзачок, Вероника махнула маме рукой и выбежала за дверь. На межэтажной площадке галдела компания человек из семи-восьми. Вероника скользнула по ним взглядом и быстрым шагом направилась по лестнице на третий этаж. Кнопка вызова лифта ярко светилась оранжевым светом и никак не гасла. Вероника прислушалась: лифт молчал. Она со слабой надеждой потыкала в кнопку пальцем, но та, как горела, так и продолжала гореть. Лифт не работал. Вероника вздохнула и стала спускаться вниз по ступенькам. Что ж, придется пройти сквозь кучу курящей и, наверняка, выпивающей молодежи. Добравшись до второго этажа, Вероника ускорила шаг. В нос ударило едким запахом дыма и пива. Вероника опустила глаза, стараясь быть как можно менее заметной, но все-таки чувствовала, что на нее пялятся.

– О, а чё не на лифте-то? Решили до нас снизойти, или лифт подвезти отказался?

Раздался дружный гогот. До спуска на первый этаж всего два шага. Вероника метнулась к спасительному выходу, но один из парней преградил ей дорогу.

– Да ладно, не спешите, мадемуазель, или как вас там? Почтите уж нас своим присутствием. А то вы все на лифте, да на лифте. Познакомимся, хотя бы. С вашей-то maman мы постоянно общаемся. Она нас все просит покинуть помещение. Будем теперь и с вами знакомы.

Снова раздался дружный хохот, а парень, говоривший это, схватил ее за руку чуть выше локтя. Вероника испугалась и дернулась в сторону.

– Пусти!

– Мы к ней на «вы», а она к нам, как к холопам! Нехорошо!

Вероника быстро вскинула глаза на державшего ее парня. Он издевательски улыбался, в глазах горел злой огонек. Вероника снова попыталась вырваться, но парень не отпускал ее.

– Хватит! Пусти ее, Мих!

Вероника обернулась в сторону голоса. С подоконника соскочил еще один парень. Он был выше и явно старше первого. Когда он подошел вплотную к ним, Вероника узнала в нем соседа с девятого этажа. Она знала о нем только то, что он учится в одиннадцатом классе, и что его мать года три назад разошлась с его отцом, который пил и хулиганил чуть ли не через день. Даже у них на втором этаже были слышны его пьяные дикие вопли, ругательства и угрозы, когда он ломился домой. Вероника, будучи тогда еще совсем ребенком, очень боялась его. И помнила, как радовалась, когда мама сказала, что жена, наконец-то, выгнала его, и он уехал жить куда-то в другое место. Еще она знала, что его сына зовут Алекс. Вернее, отец всегда орал ему: «Леха!», но парни, Вероника не раз слышала, называли его «Алекс». Он был высоким, широкоплечим, крепким, кажется, ходил на какие-то тренировки – Вероника часто видела его со спортивной сумкой, спешащим куда-то. Он был красив. Так считала не только она, но и Наташка, которая давно заприметила его. «Какой у тебя на девятом этаже сосед-красавчик живет!» – порой вздыхала она. Вероника при случайных встречах исподволь бросала на него заинтересованные взгляды. Темные, почти черные волосы, острые скулы, тонкие губы, со слегка опущенными вниз уголками. Ей только никак не удавалось разглядеть цвет его глаз. Он никогда не смотрел на нее, если проходил мимо, да и никогда не здоровался. А Вероника, если вдруг оказывалась на какое-то мгновение рядом с ним, начинала чувствовать себя пустым местом. Многие парни из их дома не обращали на нее абсолютно никакого внимания, но только рядом с Алексом у Вероники возникало это странное ощущение своей ничтожности. И, возможно, поэтому, она чувствовала, что боится его. Вероника понимала, что это глупо, что нет никаких поводов для ее страха, но она боялась Алекса. Она ощущала, как при их случайных мимолетных встречах у нее пробегал холодок по спине, будто кто проводил льдинкой по позвоночнику. А сейчас Алекс стоял в шаге от нее. На нем был только тонкий свитер, хотя другие были в куртках, непослушная копна темных волос небрежно закинута назад, руки в карманах джинсов, и он в упор смотрел на нее… И у него были зеленые глаза. В тусклом свете, пробивающемся с нижней лестничной площадки, Вероника, наконец, смогла это разглядеть.

Читать дальше