Борис Алексеев - Тонкие сны в стиле фэнтези. Сборник забавных сновидений

«Нет, на этой планете толку не жди», – резюмировал Стикс и повернул было обратно, как вдруг в километре от станции в плотной подошве облаков, экранирующих планету, сверкнула фиолетовая вспышка. Через пару секунд огромный летательный аппарат пробуравил нижние слои небесной газовой «наледи» и бесшумно опустился на поверхность Укха, настолько бесшумно, что не все колонисты, занятые раскопками, обратили на это внимание.

Стикс с восторгом смотрел на посадочный модуль, и в его голове, как набат, звучал призыв к долгожданной радости: «Смена! Смена!». Вернувшись к компьютеру, он сбросил скафандр и стал лихорадочно дописывать последнюю «фактологию» про эти долбаные укховские изменения орбиты. «Всё, всё! – веселилось его угрюмое сердце. – Сейчас придёт смена, я сдам дела – и!..» В голову лезли разнообразные романтические продолжения собственной космической биографии.

Действительно, не прошло и получаса, как раздался вежливый стук в дверь и на пороге «материализовался» худенький молодой человек в огромных очках и с острым, как у бледной растопырки, клювом, простите, носом.

– Здравствуйте, – глотая звуки, произнёс юноша, – меня назначили вашим преемником. Меня зовут Гройсман, Владимир Гройсман. Мой генофонд закарпатского происхождения, но, в принципе, я всё адекватно понимаю. Рад познакомиться.

Стикс решил для солидности выдержать паузу, причём каждая секунда задержки давалась ему с невероятным трудом. Его просто распирало от желания подхватить сопляка Гройсмана и задушить в своих гостеприимных объятиях. И он бы наверняка задушил его, если бы не самообладание, выработанное за месяцы каторжного стенографического безразличия.

– Здравствуйте, Владимир, – чинно, будто отплёвывая звуки, начал Стикс, – не будем тратить время на разговоры, приступим!

Стикс указал новобранцу на место рядом с собой и развернул компьютерную картинку на экран большого монитора:

– Для начала должен вас предупредить об исторической ответственности вашей будущей работы. Планетарная система звезды Глизе 876 d, открытая в далёком 1998 году, не предполагала дополнительных фрагментов, кроме первоначальных четырёх (d, c, b, e) и ещё четырёх экзопланет, обнаруженных в 2014 году. Девятая, так сказать, невидимая планета Укх была открыта всего двадцать лет назад. Она же и является наиболее перспективной для изучения в связи с наличием биологической жизни. Однако…

Тут Стикс сделал ещё одну, на этот раз высокомерную паузу и продолжил:

– Однако должен вас огорчить, коллега: всё происходящее на планете Укх не стоит и толики того пиетета, с которым твердят о ней историографические умы на Земле. Уверяю, вам через неделю покажутся наискучнейшими «невероятные» события, которыми изобилует ежедневно поверхность этой вздорной планеты!

На слове «наискучнейшими» Стикс осёкся и понял, что невольно проговорился. А вдруг этот молодой гарный хлопец скажет: «Да пошли вы все!» – и отправится восвояси! Кто тогда примет руль истории? Стикс бросил тревожный взгляд на Гройсмана, но тот сидел, сверкая глазами и потирая вспотевшие от волнения руки, будто не слышал последних слов своего наставника.

– А скажите, вы пользуетесь лабораторией для подтверждения статистической погрешности сводной таблицы результатов?

Стикс поймал на себе влюблённый взгляд юного Владимира и чуть не расхохотался. Дело в том, что полтора месяца назад он грубо, вплоть до неприличия, разругался с бортовым компьютером станционной лаборатории и закрыл файл новостного журнала непозволительной командой Еt cetera. По факту он демонстративно «хлопнул дверью». И теперь думать о каком-либо контакте с пульсарами обиженной лабы было для него делом предсказуемо невозможным.

– Видите ли, юноша, – Стикс скатал губы в трубочку наподобие поцелуя, – не так важна точность симптоматики, как её принципиальная, так сказать, качественная сторона.

– А меня учили…

– Забудьте! Забудьте ровным счётом всё, чему вас учили на расстоянии пятнадцати световых лет от того места, где мы сейчас с вами разговариваем. Единственный шанс вернуться на Землю у каждого здесь присутствующего – это перестать быть алчным наукоёмким землянином. Здесь даже время другое! Его цикличные периоды выстраиваются в унисон с биоритмами сердца. Но у каждого из нас временной резонанс свой. Вы понимаете? Каждому из нас на Укхе положено своё время! Поэтому в день, намеченный к отъезду, не все колонисты окажутся в единой, указанной заранее шестиразмерной точке пространства. Надеюсь, вам давеча сказали пару слов о двух дополнительных «местных» координатах. Да-да, Владимир, добро пожаловать в парадокс Смейла!

Юный Гройсман слушал Стикса затаив дыхание. Всё, сказанное наставником, он воспринимал как дивную романтическую сказку. Самый молодой в отряде астронавтов (принятый в отряд, честно говоря, по блату), истерзанный за пятнадцатилетнее странствие к планете Укх мифологическими сиренами незрелых научных ожиданий, Владимир, казалось, потерял от восторга дар речи. «Вот оно, настоящее!» – пульсировала кровь в височных капиллярах юного романтика.

Стикс с улыбкой смотрел на дрожащие пальцы Гройсмана и думал: «Как он будет набивать эту ежедневную хрень? Ну да ладно, привыкнет, успокоится. Говорят же: всё проходит, пройдёт и это…»

Поздним вечером Исидор Валентинович сидел на лавочке возле памятника Грибоедову и набивал очередной рассказ про…

Жил Исидор в Орехово-Борисово, в уютной однокомнатной квартире. Однако дома ему писалось невнимательно. Гул соседей за стенкой. Постоянный вопросительный взгляд чёрного зрачка огромного плазменного телевизора – «Ты зачем меня купил?» Холодильник, который его старенькая мама любила заполнять на случай «непредвиденных обстоятельств» по самое не могу. Ну, и конечно, барный шкафчик в гостиной. Всё это, если говорить по существу, мешало сосредоточиться, а главное, удерживать в возвышенном напряжении писательскую интуицию, скользящую, как ориентир, впереди пера.

Исидор любил нырнуть в метро и через полчаса присесть на лавочку где-нибудь среди московской толчеи. Рассеянно оглядывая происходящее вокруг, он вынимал из рюкзачка ноут и с удовольствием спортсмена, выполняющего трудное упражнение, принуждал сознание не реагировать на явления окружающей жизни. Это, казалось бы, простое насилие над собой выполнить было совсем не просто! Окружающая действительность беспокоила глаза, забиралась в нос, влетала в уши и даже умудрялась коснуться кончика языка, обволакивая полость рта каким-то противным сладковатым привкусом. Когда же, цокая на каблучках по асфальтовой дорожке, мимо пробегали очаровательные женские ножки, стройные, как две соломки, и нежные, как только что пойманная рыбка, тогда Исидору приходилось включать максимальную сосредоточенность ума и способность к самоконтролю!