Зинаида Лозинг - Билет в детство

Вечер. Лежу на сеновале. Мама доит корову Зорьку, отец прибирает в сарае. С танцплощадки поселка доносится музыка. Отчетливо слышу слова песни «Куба, любовь моя!». Слово «Куба» мне очень нравится, начинаю повторять: «Куба, любовь моя!». Песня манит каким-то новым ощущением, хочется встать и куда-то бежать. Съезжаю на попе с сеновала, но мама забирает меня домой – пора ложиться спать.

Семья в гостях в Краснотурьинске у друзей родителей. Мы с братом и еще с двумя детьми катаемся на санках с крутой горки. Михаил наезжает на мои санки и ломает мне мизинец на левой руке. Я громко реву. Он уговаривает меня не говорить родителям о происшествии. Вечером дома мне становится хуже, с ревом рассказываю маме про палец. Ведут к врачу, накладывают шов и тугую повязку. Михаил обижен – не разговаривает. А палец мой так и остался калекой – не сгибается до сих пор.

Я ночую у бабушки. Она ходит по своему небольшому домику и крестит все окна на ночь, шепча себе под нос молитву.

Мне страшно, забиваюсь под толстое одеяло и представляю себя камнем – камень никто не тронет. К камням у меня в детстве было какое-то особое отношение. Могла долго их рассматривать, просто гладить, даже коллекционировала разные камушки. Гуляя и встречая на дороге одиноко валяющийся камень, обязательно его поднимала и находила для него «друга» или «семью».

Вечером сидим с бабушкой за столом. Она прядет пряжу на своей старенькой деревянной прялке, а я ей читаю «Судьбу человека» Шолохова. Плачем вместе. Плачу навзрыд, паузы между чтением большие, часть слов бабушка не разбирает и просит меня повторять заново…

Утро. Просыпаюсь от тошноты и сильной головной боли. Начинается рвота. Чувствую себя очень плохо. Вся семья угорела – рано закрыли заслонку в печи. Все болеют целый день. К вечеру всем становится лучше.

«Свинка» – паротит, болезнь, которая нам, детям, доставляла радость, потому что отец приносил сгущенное молоко и даже мандарины. Нравилось лечиться лампой, от которой шел синий свет. О тяжелом последствии этой болезни никто из нас не догадывался.

Пришла на работу к отцу. Он с бригадой строит кому-то дом. Пахнет деревом и свежей стружкой. Несколько колечек стружечки висят в кудрях отца. За ухом у него лежит химический карандаш. Отец самый красивый и веселый. Я его люблю и горжусь им.

Мама закончила доить корову Зорьку, перелила молоко в глиняные кувшины, дала корм домашней скотине (корове, теленку, поросенку, курам), а отца все нет с работы.

Мама берет меня за руку, и мы идем на площадь поселка, где находится пивная. Отец сидит с друзьями. Все веселые, а дым от папирос стоит такой, что хоть топор вешай, все громко о чем-то разговаривают, спорят. Отец видит нас, расплывается в улыбке, но мама, не говоря ни слова, разворачивается и выходит из пивной. На площади отец нас догоняет.

Мы идем домой. Родители не разговаривают. Мне хочется плакать, но я креплюсь. Дома вижу у мамы слезы, начинаю рыдать навзрыд. Отец хочет взять меня на руки, но я не иду к нему. Он – чужой!

1 Мая. На площади поселка демонстрация прошла очень быстро, но народ не расходится. Все возбуждены. Мы с Михаилом ждем, когда уже отец наговорится с каким-то человеком и купит обещанное мороженое!

Наконец, мы уплетаем мороженое из бумажных стаканчиков специальными деревянными палочками. Мороженое тает во рту, оставляя приятную прохладу. Спорим с братом, кто может больше съесть стаканчиков мороженого. Я уверяю, что могла бы съесть таких стаканчиков штук сто. Михаил готов съесть все мороженое, которое сейчас продает продавец. Отец покупает нам еще по одному мороженому, и мы счастливые и довольные идем домой.

Пришла в гости к друзьям – многодетной семье Комзоловых. В доме все просто: деревянные скамьи, большущий деревянный стол, вместо кроватей полати. Под потолком висят прутья. Узнаю, что эти прутья – розги – используются для наказания детей. Я в шоке: нас никто никогда и ни за что дома не бьет!

Лежу на пологой деревянной крыше дома Комзоловых, на которую свисает черемуха с большими спелыми ягодами. Читаю «Трех мушкетеров» Дюма и поедаю черемуху. Наедаюсь ею до оскомины так, что языком трудно шевелить. До сих пор у меня «Три мушкетера» ассоциируются с черемухой.

Я за мальчишками залажу на крышу соседского дома. Лезу с трудом, но не отступаю – братья подбадривают. Спускаться страшно! Все уже на земле и кричат, чтобы я спускалась. У меня отказывают ноги от страха, не понимаю, как сюда залезла! Кто-то стал кричать, чтобы я прыгнула с крыши на грядку – низко. Набираюсь храбрости, закрываю глаза и прыгаю. Очнулась на земле, а вокруг стоят ребята, кто-то поливает на меня воду, другой проверяет мои кости… Цела! Какое счастье – я жива!

Одна из любимых игр детства – «Казаки-разбойники». В этой игре главную роль играли старшие ребята, а мы, младшие, были просто «до кучи». Но мне нравилось бегать от «казаков», оставлять стрелки мелом на тротуарах, домах, дорогах, прятать клад, прятаться самой. Как правило, нас, малышей, «казаки» не пытали, да нам старшие и пароля-то не доверяли.

1 сентября. Иду с мамой по деревянному тротуару с благоухающим букетом георгинов, на мне коричневое платье и красивый белоснежный фартук, сшитые мамиными заботливыми руками, на голове огромный белый бант. Я иду первый раз в первый класс! Вокруг много нарядных детей. У меня приподнятое настроение, хотя чего-то боюсь и не отпускаю мамину руку.

На уроке чтения рассматриваю картинку в букваре: Москва, утро, едут машины и поливают улицу столицы. Мне удивительно: у нас в поселке никто не поливает улицу. Вдруг учительница просит меня продолжить чтение, я лихорадочно ищу строчку и не могу найти – накатывает страх!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.