Георгий Стенкин - Девушка, которая…

Моветон какой-то сплошной.

Ни фига не комильфо…

Тупо – по-свински (как изъясняются некоторые молодые люди)…

Почему?

Почему, когда я улыбаюсь мимо проходящей девушке, она видит во мне лишь сексуального агрессора?

А почему не: – радость от ощущения её красоты и молодости?

Почему, когда я говорю девушке: – у вас очаровательная улыбка, то она обижается…

«– А у меня и грудь тоже хорошая…»

А почему не: – Ой, спасибо, я с самого утра – такая счастливая…

Почему, когда я предлагаю девушке встретиться, чтобы почувствовать – есть ли что-то между нами, зажигаются ли глаза, откликается-ли на прикосновение энергетика тела…

То девушка начинает искать причины, чтобы не ввязываться в неприятности, а оставаться в болоте своих «приятностей». Лишая себя шанса получить что-то новое от жизни…

А почему не: – Я приду. Но с «кузнецом» (с мамой, с сестрой…) Или – давай встретимся в общественном месте.

Конечно, идиотов в мире хватает. И маньяков тоже.

Хм. Ну очень странно.

Миньет, за услугу – это нормально. Или – «а ты был непоследовательный, не так всё делал, как я себе придумала…»

А вот – естественным способом заглянуть человеку в глаза, подать руку для поцелуя, ощутив прикосновение…

Это – страшно! Жуть! Боюсь!

Не понимаю.

Но, очень чётко понимаю, что эту бестолковую дурочку, оценившую свой ротик в стоимость поездки на такси до дома, нужно проучить. Это я не мог оставить без внимания.

Я поймал такси, позвал её внутрь. Таксист – начал злорадно улыбаться…

Спокойным жестом расстёгиваю ширинку и предлагаю ей выполнить её часть работы…

Вы бы видели накатившие в её глаза слёзы унижения! По пол-литра каждая!!!

Т.е. – это тоже страшно. Унижение. Одиночество. Использование. Глупая бравада. Напускная «взрослость».

Они все – ничто, по сравнение с реальной угрозой.

Пропустить счастье в постоянном ожидании опасностей от знания «почему не надо», вместо знания – почему надо, от осознавания – чего я не хочу, вместо работы над собственным – я хочу…

Потому что на двоих всегда меньше ноша, чем на одного. И в переноске тяжестей, и в понимании своих желаний.

И, гораздо проще быть грубой стервой, дорожной проституткой, вернее – выглядеть, вести себя так, нацепив этот костюм на тело, а роль – на мозги…

Чем открыть свою душу другому. Подарить кому-то радость общения, прикосновения, близости…

Проще. Удобнее. Вернее.

А вот – счастливее-ли?

Примерно такие слова я говорил этой малолетней Дуре. Предварительно застегнув свою ширинку…

Пообещав, что если ещё раз встречу в такой же ситуации, то исполню всё как предлагалось. Без оглядки на возраст и бездонную чистоту глаз…

И задумался.

Когда увидел, как она счастливо машет со своего балкона. С благодарностью.

Может, поверит, что есть ещё вокруг люди, способные окрашивать мир в радостные тона. И для себя, и для других.

А не только те, другие…

Которые мажут всё в серый…

Ну хорошо, мы на нашей планете…

Она постоянно соглашалась с моим мнением, что мы с ней с «одной планеты», но это был лишь оборот речи, образ, и я никак не думал, что когда-нибудь попаду на эту самую «планету».

Ну…

В начале 21 века, в развитии теории информационного поля…

Почему бы и нет? Почему бы и не предположить, что это возможно…

Рассуждал я, лёжа на боку, неудобно упёршись правой рукой-лапой в землю.

– Эй, гербер! Или как там тебя! Попытался я начать что-то узнавать.

– Тихо! Не ори! Вдруг прозвучало прямо возле меня.

– Что-то приближается. Ещё тише сказала она.

Да, и я тоже начал ощущать какие-то толчки в земле, на которой продолжал лежать своим, видимо, прилегающим к земле телом.

– Ага. Пожаловали! Прогремело откуда-то совсем сверху.

Мои бока сдавило чем-то мощным и сильным, и я начал видеть только голубовато-серую стену, или это было небо, или это были какие-то декорации. Не было ощущения движения, хотя я осознавал, что если меня оторвало от земли, то я должен подниматься куда-то вверх.

И тут я увидел лицо. Прищуренные глаза внимательно разглядывали меня. Несуразно длинные и кудрявые волосы, прикольная борода и усы, опоясывающие совсем уж маленький рот, голубые глаза и морщины вокруг глаз. Мужчина, лет 50, но такой огромный, что я подумал, будто он сейчас откусит мне голову.

– Так ты и есть… этот… который не верит? Толи утвердительно, толи вопросительно сказала голова.

Это не он был огромный, а я – настолько маленьким. Всё в этом мире относительно, оказывается…

– А ты ещё не засохла? Видимо это он к Ней обратился.

– Я вас уже битый час жду. Как-то без энтузиазма прозвучало далее.

– Ну что вы за козлы-то все такие! Невероятно зло и с вызовом, прозвучало снизу, женским голосом.

– Мы можем уже идти? Или ты будешь искать у него яйца? Мне прикажешь пешком топать? Где транспорт?

– Я тебя тоже возьму. И отнесу. Тут рядом. Спокойно ответила голова и я почувствовал, что мы начали двигаться уже в горизонтальном направлении. Характерные покачивания, как при ходьбе на двух ногах, да и кусочки горизонта начали попадать в поле моего зрения, когда амплитуда покачиваний была в своём нижнем положении.

Ничего интересного. Голубоватое небо переходило в желтоватую землю и было это очень далеко. А планетка-то не маленькая, не преминул я и тут поприкалываться…

– А куда вы нас несёте, если не секрет? Решил я нарушить молчание, и едва не пожалел. То, что меня обхватывало, вдруг разжалось, и я начал падать…

– Он, что, говорит?

– Предупреждать надо! Рассержено проворчала голова, и я почувствовал, что был пойман и снова поднят на высоту.

– Так ты говоришь, приятель? Уже ко мне обратилась голова. Извини, что выронил тебя, но я и правда не ожидал, что ты заговоришь. Другие не говорят…

– Да, вот, как-то получается. Виновато промямлил я, представляя себе, что бы было, если бы я с этой высоты шмякнулся о землю.

– Он и говорит, и гадит, и скоро жрать запросит. Так что давай поторапливайся! И держи меня, пожалуйста, аккуратнее. Мне все мои листики нравятся сегодня.

Словно от назойливой мухи отмахиваясь, произнесла Она. Ну, т.е. – гербер, цветочек, королева, или как там её…

Значит, мы все вместе куда-то двигаемся.

И я получил ответ.

– Я вас несу к себе домой. Тебя посажу в террариум к остальным змеям, а её воткну в горшок с землёй, чтобы не засохла. Будет мне ещё один домашний питомец и экземпляр для гербария.

Начиная серьёзно, а к концу фразы он уже не мог сдерживать хохот и расхохотался. О-хо-хо, ох-хо-хо-хо-хо…

Шутники, блин. Не в своей шкуре, не на своей планете, а они всё шутят.

– Ну а если серьёзно. Вновь попытался я.