Оксана Коста - Бездомные души. Книга 1. Кот

– Наверное, я еще не в том возрасте, когда это становится приятным, – не слишком охотно отозвалась Евгения.

– Пожалуй, вы правы, – согласился с ее словами Илья. – Так значит, вас можно называть просто Женей?

Гостья так растерянно пожала плечами, что Илья невольно улыбнулся:

– Кстати, можно я зайду?

– Ну, конечно, проходи! – Соня жестом пригласила его в свою комнату, и они вместе с Лизой, глядя друг на друга, опять рассмеялись. Жене, по всей видимости, эта идея пришлась не по вкусу. Она вся подобралась и заметно напряглась. Заметив это, Илья испытал легкое разочарование. Ему было неприятна сама мысль о том, что он способен приносить дискомфорт кому-либо своим присутствием. Но в то же время понимая, что ситуация сейчас находится в его руках, он попытался сгладить ее:

– На мой взгляд, Евгения – это очень красивое имя. Очень женственное и даже какое-то эпосное что ли.

– Благодарю, – коротко ответила Женя и улыбнулась скорее из вежливости. Соня подвинула своих кукол, освобождая место на белом пушистом ковре, и Илья сел рядом с ней, скрестив ноги. Гостья, сидящая напротив, в тот же миг смущенно опустила глаза и стала натягивать подол своего узкого зеленого платья на колени, привлекая этим еще больше его внимания. Ему удалось смутить ее… а это хороший знак! Стараясь казаться сдержанным и не слишком навязчивым, он все же не смог удержаться от соблазна и пробежал глазами по ее стройным босым ножкам и по стоящим неподалеку бежевым туфлям с высокими шпильками. Ухмыльнувшись своим порочным мыслям, Илья беззаботно поинтересовался:

– Так во что вы так увлеченно здесь играли?

– Мы играли в Барри, – ответила Соня.

– Барри? И кто это?

– Ну, Илья, ты совсем! – Соня возмущенно закатила глаза. – Даже не помнишь, как кого зовут!

– Конечно, не помню. У тебя слишком много игрушек, сестричка, и я просто не в состоянии запомнить имена каждой из них…

– Барри – это мишка. Вот этот, – неожиданно мягко произнесла Женя, взяла в руки белого медвежонка с красным бантом на шее и улыбнулась. На левой щеке ее образовалась очаровательная маленькая ямочка. – Барри – знаменитый парижский фотограф, а все присутствующие куклы – это его модели…

– Да! – возбужденно поддержала ее Соня. – И у них сейчас фотосессия новой коллекции платьев. Давай, Лиза, продолжаем!

И обе девочки стали расставлять кукол в разных экстравагантных позах, а Женя, точнее уже медвежонок Барри в ее руках, взял в пушистые лапы игрушечный пластмассовый фотоаппарат и начал щелкать его затвором, приговаривая смешным низким голосом:

– Хей, милая, ну что ты стоишь как столб? Сейчас же расслабься и дай мне эффектную позу. А ты? Ну-ка, покажи мне шик!

Илья с удивленной улыбкой следил за тем, что происходит. Его забавляла эта наивная детская игра.

– Я стараюсь! – весело пискнула Соня и выгнула свою куклу в какую-то странную немыслимую позу.

– Ну вот, – тихо восхитился медвежонок Барри нежным женским голосом, от тембра которого у Ильи мурашки побежали по спине. – Вот теперь я вижу модель! Отличная работа, детка!

И все трое снова громко рассмеялись. Илья, глядя на все это представление, тоже не смог сдержать улыбки и поинтересовался у гостьи:

– Определенно у вас есть опыт работы в модельном бизнесе?

Женя непонятно взглянула на него и пожала плечами:

– Незначительный.

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Чем вы занимаетесь сейчас? – уточнил свой вопрос Илья.

– Я рисую, – тихо отозвалась гостья.

– Что? – переспросил он, не расслышав ее ответа.

– Мама рисует картины, – с гордостью в голосе заявила Лиза. – Очень красивые картины, между прочим.

– Правда? – удивился Илья, пронзительно посмотрев на Женю, которая снова смущенно опустила глаза. – И что же это за картины?

– Разные, – небрежно поведя плечами, отвечала Лиза вместо своей мамы, – у нас дома… у нас там целая мастерская заставлена картинами! Там и люди на них, и море, и разные красивые места нарисованы.

– Прямо целая мастерская? – еще больше удивился Илья. – Так, вы, действительно, художница?

– Да, – коротко ответила гостья, так и не поднимая глаз.

– Ничего себе! – он даже присвистнул, но ему тут же захотелось узнать еще больше: – А я вот, знаете, совсем не умею… Так вы рисуете картины для себя или под заказ?

– И то и другое, – неоднозначно ответила Женя. Поняв, что игра в фотографа Барри уже вряд ли продолжится, Соня взяла медвежонка в свои руки, и они вместе с Лизой, придвинувшись к друг другу поближе, стали играть вдвоем.

– Меня, кстати, зовут Илья, – неожиданно опомнившись, произнес молодой человек. – Извините, я забыл представиться.

– Да. Я слышала, – улыбнулась Женя, снова показав ямочку на левой щеке.

– Очень приятно познакомиться, – вкрадчиво проговорил Илья и протянул ей свою ладонь для рукопожатия. Но Женя как-то непонятно покачала головой и даже не прикоснулась к ней. Испытав некоторую неловкость, Илья быстро убрал свою руку, но тут же приведя мысли в порядок, улыбнулся и решился задать следующий вопрос: – Расскажите, ну а что вам нравится рисовать больше всего?

– Не знаю, – Женя снова пожала плечами и уже гораздо более доверчиво, словно извиняясь за нанесенный по его самолюбию удар, посмотрела ему в глаза. – Наверное то, что меня вдохновляет. Неважно, будь то пейзаж или лицо человека. Мне просто должно нравиться это… Как вам объяснить? Это как огонь внутри. Он или охватывает тебя целиком или его просто нет. Вы, наверное, меня не понимаете…

– Понимаю! – с жаром отозвался Илья; он поймал себя на мысли, что ему безумно приятно слушать ее спокойный и тихий голос. – Так и должно быть. Огонь. Страсть. Любому делу нужно отдаваться со страстью, иначе результата не будет…

– Да, так и есть.

– Я бы с удовольствием посмотрел на ваши работы. Их можно где-то увидеть?

Женя ничего не ответила. Она лишь молча поднялась на ноги, оправила свое длинное узкое платье и, сделав несколько шагов к большому окну, отодвинула длинную кружевную занавеску в сторону.

– Уже сумерки… – задумчиво произнесла она, полностью поглощенная своими мыслями. Ее поведение могло показаться странным на первый взгляд. Любой другой на месте Ильи уже наверняка подумал бы о том, что эта девушка не в себе. Но Илье почему-то нравилась ее странность. Нравилась ее задумчивость и отстраненность. Психотип этой девушки был ему пока что непонятен, но он испытывал острое желание во что бы то ни стало разгадать ее. Не произнося ни слова, она вглядывалась в темноту за окном, придерживая тонкими пальцами кружевной занавес, а он, не желая нарушать это задумчивое молчание, с неприкрытым восхищением разглядывал изящные изгибы ее стройного тела, длинные черные волосы, шелковым водопадом обрамляющие плечи и спину, четкий точеный профиль лица, полуоткрытые губы…