Антонина Романова - Потеря. Иронический женский детектив

– А у тебя и от сейфа ключи есть? Муж доверяет?

– Нет, не доверяет, я их украла, пока он в больнице.

– Зачем? – вырвалось у Полины. Она потрогала ладонью дубовый стол и мягкую кожу кресла.

– Потом узнаешь. Он испугался, что я не так всё пойму, и тебя прислал меня успокаивать.

– Жанна, я уйду, ничего смотреть не стану.

– Станешь, он там завещание оставил, тебя тоже касается.

Полина, ожидавшая увидеть набитый деньгами или золотом сейф, про завещание даже не подумала.

– Меня? Издеваешься?

– Недавно переписал, я уже его видела, завещание это.

– Я в любом случае откажусь, не переживай.

– Посмотрим на твою совесть.

– Как это?

Сейф открылся беззвучно, и Жанна вынула из него тонкую чёрную папку.

– Вот, читай.

– Не буду, даже не прикоснусь.

– Тогда я тебе в двух словах перескажу. Мне и сыну, конечно, он завещает всё, кроме дома на Эгейском море. Хотя я в тот дом каждое лето езжу и живу не меньше месяца.

– Жанна, во-первых, Олег жив и здоров, во-вторых мне ничего от него не нужно.

– Он мне сегодня сказал, что ты пишешь стихи, вернее писала. Ему вдруг захотелось, чтобы ты писала стихи на берегу моря.

Волна странной эйфории ненадолго окутала Поля, но быстро сошла на нет. Хотя в глубине души остался огонёк утешенного самолюбия.

– Круто! Может не отказываться?

– Полина, откажись, это же подло.

– Не волнуйся, я пошутила. Конечно откажусь, чужое счастья не принесёт. Но ты же не можешь порвать или изменить завещание, пока он в полном здравии, но переубедить сможешь. Положи на место и забудь.

– Я-то положу, но ты мне расписку напиши, что отказываешься от этого наследства.

– Жан, ты глупости-то не говори. Я вообще не должна была видеть чужого завещания, тем более его читать. Мне что на саму себя писать, что я в чужой сейф залезла? Выйдет Олег из больницы, я с ним осторожно поговорю. Погоди, он сам просил, чтобы я сюда приехала?

– Да. Сказал, после моей истерики, что мы с тобой должны поговорить.

– Он хотел, чтобы я именно прочитала?

– Прочитать и решить.

– Он и правда дурак или издевается надо мной. Тебе не кажется, что он нас хочет поссорить?

– Казалось бы, но он опять о смерти говорил.

– Нет, он сначала нас до инфаркта доведёт.

– Он ещё одну даму в завещание упомянул, но ей только старую родительскую квартиру оставил. Так и сказал: перед кем виноват, тому и отдам. Тебе, говорит, всего хватит, а у них пусть будет. А если бы я с ними остался, у них бы всё было.

– Точно, дурак, – Поля опять почувствовала волну эйфории, но быстро взяла себя в руки. – Короче, я к нему съежу и уговорю уничтожить завещание. Всё у меня есть, а лишние хлопоты мне ни к чему. Слава Богу, дети со мной, и внуки меня любят.

Поняв, что сказала слишком жестоко, Поля хотела исправиться, но Жанна уже рыдала, упав в глубокое кресло.

– Жанна, извини, я не хотела тебя расстроить. Дети жестоки, они о нас мало думают, вечно куда-то рвутся. Нам остаётся их только любить.

– Уходи, – прохрипела Жанна.

Вернувшись домой, Поля в прихожей запнулась о забытый пакет с яблоками. Она подняла его, отнесла на кухню, помыла все яблоки и выложила на тарелку.

Усевшись на диван, Поля откусила яблоко, но оно оказалось кислым. Морщась, Поля доела яблоко до конца. Странное ощущения восторга и сожаления охватило её, и она вспомнила своё старое стихотворение, написанное ею после расставания с Олегом.

Любила, а вернее любовалась,

Нисколько быть умнее не старалась,

Легко и безвозмездно отдавала

И ничего за это не желала…

И я была любимою, бывала

Стыда не зная, совестью не мучась,

Не думала: – За что такая участь!

Чужой любви, не ведая греха,

Средь голосов людских была глуха…

Я для других, увы, была плоха

Недолго, да надолго невозможно,

Быть так неправедной и так неосторожной:

Зато красивой точно я была,

Тогда цвела душа моя, цвела!

Не злилась, не страдала, не спала

Душа созрела, превратилась в плод,

Но помнит плод души цветущий год:

Цветут цветы, им чуждо чувство долга,

Им всё равно, они же ненадолго…

Украсят мир и всё, чего с них толку…

Рассказывать о завещании Поля пока никому не собиралась: мало ли что у человека бывает с головой. Завтра Олег раздумает и сам посмеётся над собой.

В стационар она приехала к четырём вечера. Сончас закончился и посетителям разрешили подняться в палаты. Олег лежал в отдельной палате, а рядом с дверью стоял молодой человек.

– Вы кто?

– Я к Олегу, он меня вызывал.

– Погодите, я спрошу.

Охранник зашел в палату и очень быстро вернулся.

– Заходите, – молодой человек открыл дверь перед Полиной.

– Спасибо, – ехидно ответила Поля.

На кровати Олега не было, он сидел за столом и пил чай.

– Полина, я тебя ждал.

– Так бы и треснула по твоей голове, но больных не бьют. Ты зачем меня с Жанной стравил? Зачем мне твой дом?

– Сядь и не ворчи.

Олег взял Полину за руку и усадил на свободный стул.

– Слушай, пока я живой. У детей дом в Америке и ещё есть недвижимость, внукам квартиры я тоже купил.

– Меня это не волнует. Оставь дом Жанне или детям из детдомов, пусть на море отдыхают.

– Это нереально. Захочешь, любых детей туда отвезёшь. Пойми, я тебя любил, но не смог сделать счастливой. Но порадовать-то я тебя могу. И тебе уже не так много жить осталось, лет двадцать, тридцать.

– Много я дураков видела, но ты чемпион. Ещё раз предлагаю тебе свою подругу, чтобы она тебе мозг вправила.

– Мне никто не поможет. Это судьба, я знаю. Всё, чего я хотел, я достиг, но потерял смысл жизни.

– У тебя пожар был, теперь надо восстанавливать.

– Ерунда, за неделю восстановят. Очень тебя прошу, не отказывайся, не слушай Жанну. Она об этом доме и не знала.

– Как не знала? Она говорила, что там каждое лето отдыхает.

– Врёт, даже я там не был ни разу, купил по интернету. Хотел сделать всем сюрприз, а некому. Жанна ездит отдыхать только к детям в Америку, скучает очень. Иногда ещё в Китай летаем, лечимся.

Слушая Олега, Полина узнала те нотки в его голосе, которые ей запомнились при их расставании. Он не притворялся, потерянного человека отличает глубокая грусть.

– Хорошо, пусть будет, как будет. Только договоримся, что ты жив и здоров, а как судьба сложится никто не знает. Забудь обо мне, и я сделаю вид, что знать ничего не знаю. Выздоравливай и за работу. От тебя люди зависят, им семьи кормить надо.

– Не уходи, посиди ещё.

– Нет уж, Олег, хватит этого театра. Посмотри на меня. Я баба Поля – пенсионерка и садовница. Чем я могу тебе помочь?

– Нет, ты всё та же Полина.

– Дурак и есть, полный.

Полина быстро встала и вышла из палаты. Сердце противно ёкало, отвыкшее от таких эмоций и чувств. Сердце давно привыкло спокойно перекачивать кровь, желательно без лишних волнений.