Евгений Овчинников - Скалистый берег

Пробурчав что-то себе под нос Чейс стал бережно ощупывать свою больную ногу, жалуясь, что та опять начинает болеть от чрезмерной ходьбы по лесу и прохлады. На тот момент мне было лишь известно, что ногу он как-то повредил во время одной из лесных прогулок будучи молодым и не состоящим ещё в должности лесничего. И тогда, во время нашего привала я попросил рассказать его о случившемся. Неожиданно старик насторожился, слегка поежился и начал что-то выискивать лихорадочным взглядом, будто пытаясь кого-то высмотреть в зарослях кустарника высившегося за моей спиной.

Прошло несколько минут. Неожиданно притихший Чейс начал говорить. Поначалу неохотно, делая заметные паузы между словами, затем более торопливо, однако не упуская деталей. Тогда Чейс поведал мне удивительную историю, которую я привожу здесь в точности.

Он сказал, что повредил ногу лет за десять до того как поступил на должность лесничего. Будучи молодым человеком он так же как и я любил подолгу гулять по здешнему лесу, совершать пешие прогулки и кататься верхом по всей территории. В те времена вернувшись из университета в город, Чейс Скипмен предпочел заработать на запланированную женитьбу работой в шахте, залежи угля в которой располагались на небольшой глубине, что увеличивало скорость добычи, приносило прибыль городу и позволяло щедро оплачивать труд рабочих. Возвращаясь домой около четырех часов дня и перекусив, Чейс как правило отправлялся гулять в лес или поездить верхом. По выходным управившись с домашними делами Чейс обычно уходил далеко, полюбоваться видами местного озера в центре леса один или со своей невестой – Аннет. Однажды, во время одиночной субботней прогулки к озеру, Чейс Скипмен решил уйти дальше, за западную часть озера в сторону самой древней части леса. Старожилы пересказывали слова своих предков работавших на первых угольных шахтах в этих местах, что именно там, в нынешней западной части леса, начали зарождаться первые деревья и кустарники. Гуляя по чаще западного леса, Чейс набрел на небольшую поляну, поросшую невысокой травой и окруженную со всех сторон высокими сухими деревьями и редким колючим кустарником. Чейс намеривался немного передохнуть на поляне, однако дойдя до её середины он почувствовал, как земля под ногами начинает оседать. Ощущение падения и нахлынувший испуг заставили его вскрикнуть. Тело с силой ударилось о дно непонятной ямы. Придя в себя, он увидел наверху пятно света, метрах в шести-семи над головой. При падении Чейс здорово ушиб ногу, но как выяснилось при тщательном осмотре это был просто сильный ушиб, нога побаливала, мышцы растянулись но слава Богу это был не перелом, иначе положение в котором оказался Чейс было бы поистине ужасным. Поднявшись и осмотревшись кругом стало ясно что до верха не добраться – слишком высоко, стены из твердого шершавого камня, зацепится было абсолютно не за что. В дальней части ловушки в которую угодил Чейс, был виден проход в человеческий рост зияющий в струившихся сверху лучах света.

Постояв у тёмного прохода Чейс начал делать осторожные шаги вперед и стал ждать, пока его глаза привыкнут к воцарившемуся мраку. Проделав вперед около тридцати осторожных шагов, он почувствовал, как воздух пропитывается сыростью, а по пещере загулял сквозняк. Впереди забрезжило слабое фосфоресцирующее свечение. Продвинувшись дальше Чейс очутился в небольшой пещере округлой формы, её очертания размерами напоминали пещеру в которую он недавно провалился. Но здесь поверхность была чем-то испачкана, чем-то что имело едва светящийся зеленоватый оттенок. Потолок был покрыт сталактитами от которых исходил тот же таинственный свет. В стене впереди было по меньшей мере три прохода ведущих в неизведанную тьму. Из всех зияющих дыр дул легкий пронизывающий ветерок шевеливший волосы на голове.

Тут старик прервал свой рассказ и слегка поежился. Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом своих зеленых глаз, который я прежде за ним некогда не замечал. Знав Чейса Скипмена на тот момент уже довольно длительное время, я понял, что о том что произошло с ним дальше он не рассказывал ещё некому, быть может только своей жене и сыну. Он медленно продолжал свой рассказ.

Бродя по ответвлениям пещеры Чейз время от времени натыкался на новые и новые проходы ища выход из этого зловещего лабиринта с царившими в нем сыростью и призрачно светящимся мраком. Глаза привыкли к инфернально светящейся полутьме, он уверенно делал шаги стараясь запомнить направление движения и оглядываясь по сторонам. Чейс на каждом разветвлении поворачивал налево, по его мнению, проходы этого безумного лабиринта, должны были рано или поздно вывести его к лесному озеру через нескольких миль от того места где он провалился в злосчастную пещеру. В воздухе чувствовалась свежесть, что наводило на размышления о наличии где-то в каменном лабиринте выхода, ведущего на свободу. Проходя все дальше и дальше вглубь, пещера казалась каким-то муравейником невообразимых габаритов. Длинные коридоры заканчивались небольшой сетью маленьких ответвлений, неизменно расположенных в круговом порядке, а все проходы заросли сталактитами, светящимися зеленым ярче чем гладкие стены.

Делая небольшие передышки, Чейсу приходило на ум что пещера была скорее искусственного происхождения, стены слишком гладкие, а проходы прямые, ощущалась система расположения проходов. Успокоив мысли Чейс предположил, что здесь, до того, как на поверхности вырос густой лес, была одна из пробных шахт, где старатели пытались найти руду. Возможно, это даже дело рук контрабандистов, и было так давно что не каких упоминаний об этом не сохранилось, может быть к этому приложили руку пираты или даже рабовладельцы. К образу искусственной пещеры не как не вязался образ древних сталактитов светящихся зеленым, но за долгое время от природных химических процессов могли произойти самые невероятные трансформации.

Очередные проходы под гроздью сталактитов засветились зеленеющей тьмой, на этот раз в количестве восьми ответвлений. Чейс медленно зашагал по кругу заглядывая в проходы и прислушиваясь. ОН не был уверен, но казалось из самого левого прохода доносился звук. Слабое журчание воды где-то вдалеке. Может быть это наконец-то шум воды местного озера, его поверхностных подземных вод, наверняка где-то впереди была долгожданная поверхность, заканчивающаяся каким-нибудь гротом, вход в который надежно загораживали высокая трава и старые деревья. Приободрившись Чейс пошел по выбранному проходу. В глубине тоннеля уверенности прибавилось – шум воды нарастал, а не становился насмешкой отчаянья над обострившимся слухом. В воздухе начала чувствоваться свежесть и легкость свойственная местному лесному воздуху.