Снежана Войтенко - Всё, что я знаю о любви

Не задавая лишних вопросов, Вовочка переоделся, заняв место в моей машине. Без остановок доехали до Днепра. На выезде из города, возле первого кафе на окружной, я скомандовал: «Привал!». Красиво припарковались у самого входа. Девочки, подкрасив губки, вышли. Вслед за ними – мужчины в бабочках и цилиндрах. На вечер крайний столик у входа, единственный на тот момент свободный, стал центром заведения.

Привет,

ужасное произошло. Мои фантазии о большом уютном доме, под крышей которого живет целый род, облетели осенними листьями. Все, что росло, цвело, планировало плоды, – все сдохло. В общем, семья Пашки не приняла меня.

Холодная вежливость в честь нашего приезда на третий день обернулась грязным скандалом. Камни претензий, стрелы ядовитых слов, копья и пули – все шло в ход. Настоящий бой в тесном пространстве кухни: крики, взрывы, вопли раненых. Который раз убеждаюсь, как хрупок мир, как уязвим человек, как легко все разрушить! Обвинения просты: я им не нравлюсь, и от этого фундамента ввысь – ещё сотня этажей, криво нагроможденных один на другой.

Оставаться в доме я не могла. Хотя идти мне некуда, перелет обратно точно не переживу. Собрала чемодан и ушла. Брела тихонько по тёмной улице, вдоль домов, куда глаза глядят. Пашка ушел вслед за мной.

Ночь, круглосуточный киоск у забытой богом автобусной остановки, на асфальте – ядовито-желтое пятно, сделанное испуганным фонарем, замызганная скамейка, сонная продавщица, бутылка дешевого коньяка, шоколадка. Даже не чувствовала крепости – вода, а не коньяк. Поймали попутку, добрались до ближайшей гостиницы, залпом выпили еще одну. По-моему, был секс, наверное, в качестве антистрессовой терапии, плохо помню. Может, и не было. Проснулись к обеду, решили ехать к морю, отдыхать. На мой взгляд, отличное похмельное решение. Много воды, солнце, горячие голые тела, морской бриз, вяленая рыбка и маленькая, всего 0,33, бутылочка ледяного пива, мне бы сейчас очень помогли восстановить душевное здоровье.

Знаешь, я тебе точно скажу: людей можно не любить просто так, ни за что, только оттого, что есть такое желание – не любить. Максимально исчерпывающий повод.

Напишу, как только приедем.

Твоя С.

Чумазый, уставший от лета Симферополь, засиженный беспокойным роем туристов. Въезжать в него лучше по железнодорожным путям. Колоритнее. Выйти из душного вагона, пройти сквозь триумфальную арку выбеленных колонн вокзала, все время выдыхая: «Уф, слава Богу, доехали». Отстоять очередь за билетом на троллейбус № 52, отчего-то поверив обещаниям зазывал: «Самый длинный троллейбусный маршрут Крыма». Почти даром, почти экскурсия. Почти… После – три часа преть в раскаленном троллейбусном нутре, обложившись со всех сторон детьми, старушками, чемоданами, руганью, – тащиться к морю. Выйти на конечной в Ялте, проклиная всех и вся, вдохнуть горячего, пахнущего йодом, воздуха, чтоб тут же, не отходя от остановки, выписать миру индульгенцию, сменив гнев на милость.

Так лучше, но не в этот раз.

Мы влетели в город с объездной. Ближе к центру вязкое настроение расплавленных улиц передалось всем. Сбросив скорость, я прижался вправо, с включенной «аварийкой» полз вдоль обочины, высматривая место ночлега. Три раза объехал центр по кругу, все глубже погружаясь в раздражение. В конце концов, часа через полтора, полпачки сигарет и двойного эспрессо, мы припарковались у гостиницы в центре. Не раздеваясь, я рухнул на кровать прохладного необжитого «люкса». Перед тем, как закрыть дверь в спальню, запретил театру шуметь, входить ко мне и расходиться.

Деликатный гул кондиционера, полумрак, белоснежное постельное белье точно знали, что такое пять звезд; исправно выполняли миссию, каждым мгновением возвращая путнику потерянное в духоте человеческое состояние. Ко всему прочему, Интернет в гостинице оказался отменный: меньше чем через час я увлеченно рассматривал карту Крыма, планируя дальнейший маршрут. А там, как в сказке, направо пойдешь – коня потеряешь.

Можно начать с ЮБК, постепенно возвращаясь на западное побережье, тогда путешествие станет постепенным погружением в сон. Горные пейзажи, крутые гранитные склоны, обрывы с великолепными панорамами бескрайней морской глади, зеркальной чешуей отражающей солнце, до боли в глазах, будут сменяться на выгоревшие равнины, уходящие за горизонт песчаные пляжи с прибоем нежным, как годовалый малыш, что все время ласково льнет к ногам. Или сделать наоборот – поднимать градус и высоту над уровнем моря, идти на Восток? Достичь кульминации в Ялте, перекурить в Коктебеле, чтобы по дороге домой смаковать послевкусие, чувствуя: не хватило, не хватило совсем капельку.

Ближе к ночи вышел в гостиную. В темноте, перед беззвучно включенным телевизором, застыла сонная компания. Я сунул Вовочке под нос смартфон: «Читай!».

– Этот год в «Республике Z» будет по-особенному ярким и фантастическим, – сдерживая зевоту, забубнил Вовочка, – Развлекательная программа – насыщенной и оригинальной. Более десятка сцен, тридцать баров и ресторанов, несколько сотен диджеев, два кинозала под открытым небом, три кайт-станции, масса странных архитектурных сооружений. Таковы масштабы праздника на ставшем традиционным месте под Поповкой, в Крыму. Мультивизу можно купить на весь сезон…

Не успел Вовочка договорить, я забрал телефон. Решено. Первый пункт нашего путешествия – Евпатория, село Поповка, фестиваль «Казантип».

Открытие фестиваля планировалось организаторами на четвертое августа, закрытие – одиннадцатого, но больше всего меня привлекало то, что намечалось после, «Марсианская неделя». Отчего-то я видел себя главным марсианином, не представляя, что именно это означает, но чувствовал – будет круто.

В ожидании «Казантипа», пару недель просидели в Евпатории. Большую часть времени валяясь в номере под кондиционером, реже – на городских пляжах. Объедались ни с чем не сравнимыми крымскими чебуреками, сочными внутри, с тончайшим хрустящим тестом; усиливая впечатление хрупкой, медовой, посыпанной тертыми орехами, пахлавой, запивая шедевры местной кухни душистым чаем, чаще вином. Завтракали на заднем дворе синагоги Егия-Капай в небольшом кафе «Йоськин кот», угощаясь, само собой, кошерным – форшмак, кисло-сладкое мясо «Эсик-флейш», морковный цимес, полируя гастрономическое наслаждение ягодной наливкой – щедрым комплиментом от шеф-повара.

За две недели погружения в двух с половиной тысячелетнюю историю Евпатории, я набрал пару килограмм. Освоил навык неторопливой ходьбы, разговоров вполголоса, привык никуда не спешить, вкусно и с удовольствием есть, много спать. Однажды, сходив на экскурсию в мечеть Джума-хан-Джами, неожиданно для себя проникся нежной привязанностью к строгому аскетичному пространству, намоленному до дыры в небе, заложенному ханом Девлетом почти пятьсот лет назад. Приходил, подолгу сидел один в тишине. Возможно, знай хоть одну молитву, молился бы, хотя, наверное, нет, скорее б вопрошал: «Что сделать для тебя, Господь? Деньги есть».