Ркаил Зайдуллин - Меч Тенгри (сборник)

2009

В окне мелькнуло озабоченное лицо жены. Наверное, завтрак приготовила, вот и беспокоится, чтобы не остыл.

Я ещё раз обошёл вокруг гружёного зерном «КамАЗа», попинал колёса. Вроде бы всё нормально. Машина – «зверь». Груз надёжно укрыт брезентом – не то что на Кавказ, хоть на Памир езжай.

Люблю такие ясные октябрьские дни, когда лёгкая осенняя паутинка нет-нет да и пощекотит лицо, а с гумна тянет неповторимым, единственным в мире дымом сжигаемой картофельной ботвы…

Несмотря на разгулявшийся с утра аппетит, я не спешил завтракать. Вдруг скрипнула калитка, пропуская во двор какого-то скукоженного мужичка. Это был сельский пастух Юсуф. Он потоптался у калитки и, наконец, приблизился ко мне с явно виноватым видом.

– Как дела, сынок?..

Я молча кивнул головой в знак приветствия.

– Вижу, в дальний путь собрался. Кхе-хе… К армянам, да?..

Его гноившиеся глаза утопали в густой паутине красноватых, морщин.

– Чего надо? – грубо оборвал его я.

– Да ничего особенного. Кхе-хе… Ты там наверняка нашу Сююмбике увидишь, а мы тут со старухой письмо ей написали. Может, передашь?

– Отчего же не передать?.. Письмо к дочери – это не ахти какой груз. Конечно передам, лично в руки ей передам.

Хотя не выносил я на дух этого Юсуфа, но при имени Сююмбике смягчился.

Он снова потоптался.

– Мы ей уже дважды письма посылали через местных армян… Не знаю… То ли они не передали, то ли… В общем, ответа нет и нет…

– Я же сказал: передам лично в руки. И ответ привезу.

– Вот спасибо, рахмат, – поблагодарил пастух и почему-то захихикал. – Говорят, армяне живут богато. Ты уж, наверное, насмотришься на них… А от зятька до сих пор ни слуху ни духу… Дни стоят ясные, погожие, а мне дом надо достроить. Ты уж намекни им на это, язык у тебя хорошо подвешен и русский знаешь…

Я поморщился.

– Нашёл богатеев, дядя Юсуф. Богатые не выписывают себе зерно за тысячи километров от дома.

– Не скажи, – возразил пастух. – Отчего же им хлебца не привезти за счёт нашего колхоза? Тем более наш татарин же и повезёт, а армянина рядом с собой посадит, как начальника какого…

«Ты подумай, – удивился я про себя, – ведь верно рассуждает, не пропил ещё, видно, мозги до конца».

Уже лет десять работали в нашем ауле шабашники-армяне. Кто-то из них уезжал, кто-то приезжал, но их бригадир по имени Рафик почти не отлучался из нашей деревни, став почти односельчанином. Армяне жили в кирпичном доме, построенном ими же, а Рафик устроился под тёплым бочком вдовушки Гаухар. Он даже выучился говорить по-татарски, так что его трудно было бы отличить от местного жителя, если бы не его надменность в обращении с другими. Он даже галстук носил на манер начальства.

Первые годы армяне работали споро, дружно. Но сейчас в колхозе то ли деньги кончились, то ли объекты для строительства. Во всяком случае, половина армян занимались какой-то «мелочёвкой», а другая половина – возведением в райцентре трёхэтажного коттеджа для нашего председателя.

Но доблестные сыны Кавказа не спешили на родину. Да и куда им спешить, если они в конце каждого месяца, судя по блестящим глазам, небезрезультатно, кучковались у кабинета главбуха, тогда как колхозникам зарплату не платили уже несколько месяцев подряд…

По радио и телевидению то и дело передавали о войне в их стране, а тут куда ни сунься – армяне и азербайджанцы, – почти все боеспособные, а кто воюет – детвора, старики да бабы, что ли?..

Рафик спину не горбил, всё около председателя. Гостей из райцентра или Казани встречали на глухой поляне шашлыками, приготовленными лично Рафиком. Говорят, шашлык по-армянски из татарской овцы получается особенно вкусным. Не знаю, не пробовал.

Говорят ещё, что сам глава районной администрации хотел забрать Рафика себе, но наш председатель заартачился: «Что хочешь возьми, – якобы сказал он, – только Рафика не забирай!»

Как бы ни было, а на знаменитый «рафиковский» шашлык приезжали разные начальники, некоторые из них даже с девицами.

Вечером в клубе армяне тоже были желанными гостями.

Мы знали, что сельские девчата давно заглядываются на южных гостей. По правде говоря, не на нас же, деревенских пентюхов, им заглядываться. Армяне ходят прямо, гордо, подбородок – вперёд, и нос… А девки – они для того и девки, чтобы делать ложные выводы методом сравнения.

Конечно, мы, деревенские, злились за это на армян. И у меня руки в кулаки сжимались, да что толку? Кого запугаешь этими кулаками, да ещё спрятанными в карман?

Так и ходили мы, жалуясь друг другу, вынашивая планы мести… И всё же армяне оказались не такими уж плохими. Временами они приглашали нас распить бутылочку-другую, после чего «потеплевшие» джигиты широко улыбались и в доброте душевной готовы были отправить в Армению хоть всех аульских девушек.

Армянам не отказать во вкусе. Их внимание сразу привлекла Сююмбике – дочь пастуха Юсуфа. Особенно увивался за ней один армянин по имени Арсен. Он тенью ходил за ней со своими шоколадками да орешками, но Сююмбике не позволяла провожать себя ни местным парням, ни жгучим залётным армянам. Огонь-девка. Я тоже был влюблён в неё, но с ней смотрелся балда балдой, не умевшим и двух слов связать.

Вся деревня только и говорила, что о Сююмбике и Арсене. Дескать, влюблённый армянин совсем высох от своих страданий, почти не ест, не пьёт, а всё только о ней, Сююмбике, мечтает. Некоторые хвалили гордую девушку: «Молодец! Порядочная девушка не станет осквернять свой язык болтовнёй с каким-то приезжим!» Однако находились и такие «подружки», что ворчали, сами чуть не лопаясь от зависти и ревности: «Воображает из себя невесть кого! Будто она ханский отпрыск, а не дочь нищего пастуха…»

Стоило только Арсену поманить пальцем, как за ним, наверняка, побежала бы любая сельская девица. А вот Сююмбике не позволяла даже провожать себя.

Армяне, как известно, настойчивый народ.

Однажды Юсуфа позвал к себе в контору сам председатель колхоза. В кабинете уже сидели Рафик с Арсеном.

– Как живёшь-можешь, дядя Юсуф? – радушно улыбнулся ему председатель, встречая гостя у порога. – Что-то не видно тебя, уж не заболел ли случаем?

Растерянный Юсуф промямлил:

– Да нет… Старуха малость хворает…

На столе появилась водка, остатки знаменитого «рафиковского» шашлыка. (Юсуф потом долго будет хвастать, как его угощали «армянским шашлыком».) Выпили, закусили, выпили…

– Избёнка-то у тебя обветшала, дядя Юсуф, – посетовал председатель. – Ну ничего. В колхоз поступило пять финских домиков. Хочешь, один из них тебе выделю? Живите на здоровье, радуйтесь…

Одеревеневший от алкоголя язык не поворачивался, и бедный Юсуф лишь послушно кивал головой.