Людмила Козлова - Горби-2

Признаком слияния личностей становится тот восторг, который охватывает каждого при упоминании имени вождя. А ещё – подчинение всем его указам, постановлениям и решениям. О каком-либо критическом взгляде не помышляет никто. Только восторг, единодушие, следование генеральным идеям и ненависть к любому несогласному. Насколько велика эта ненависть, ровно настолько бессмысленны и действия по отношению к несогласным. Репрессии, направленные на любого, кто умеет сказать пару слов – то есть непреодолимое желание машины управлять мыслями каждого человека – главная фантасмагория любого диктатора.

Восторг, проистекающий из чёрного родника ужаса, есть трансформированный страх. Это тот самый случай, когда противоположности легко смыкаются, перетекая друг в друга, совершенно не заметно для тех, кто подчинился, смирился – фактически, трансформировался в другое существо.

В этом и состоит феномен обожания вождя. Страх, сидящий глубоко в подсознании, не осмысливается людьми, но именно он управляет процессом. Вирус «pavor vulgaris» продолжает работать даже после смерти вождя. Лохматое чудище по имени Страх – опыт, внедрённый в память не только мозга, но и каждой клетки тела. Опыт, записанный кровью. Более того, жертвы не только любят своего палача, но и хотят быть похожими на него во всём. Не понимая сути, неосознанно, жертвы желают быть убийцами или убитыми. И даже после раскрытия преступлений прежнего вождя, его рабы продолжают оправдывать кровавый культ.

Но тем самым они, прежде всего, оправдывают себя, своё внутреннее рабство. Внутреннее рабство – это добровольное согласие играть роль помощника, убийцы или убиенного. Ибо внешний гнёт (гнёт диктатора) может проникнуть внутрь человека, стать его сутью, только при личном участии и согласии на это. Такова анатомия любого греха, тот самый свободный выбор, который дан человеку свыше. Только Разум живого существа или его Бессознательное решают – впустить грех в себя, открыть дверь или оставить её закрытой. Совесть подсказывает – не открывать. Страх вопит – открой! Бороться бессмысленно! Ты всё равно ничего не сможешь изменить!

Жизнь и смерть – явления, накрепко связанные нитью страха. Кто-то не согласится с этим – скажет, жизнь ничего общего не имеет со страхом. Жизнь – это любовь, радость познания, удовольствия и прочие прекрасные вещи. Люди просто не хотят сознаться самим себе, что любовь к жизни часто есть лишь вторая сторона страха. Любовь ко всему материальному – к фактуре существования, как и любовь к диктатору, рождены, прежде всего, страхом смерти.

Хочу жить – значит, буду умножать богатство. Оно даст всё – пищу, одежду, защиту. И это кажется логичным, на первый взгляд. Но феномен в том, что неудержимое желание быть живым (потреблять, хватать, не отдавать!) заставляет человека выстраивать оборону, т.е. внутренне быть готовым убить или быть убитым. Однако надо сказать и о том, что всё это справедливо лишь для атеистов.

Многие из них, очень многие, прочтя это, начнут вопить, что они не такие, что любовь – великое чувство, противоположное страху. Что всё вышесказанное – просто бред, миром правит не страх, а любовь. Ну, что ж, бесы тоже радуются и любят. По-своему. Любят, и даже вполне искренне, пока это не угрожает их жизни или благополучию. Угроза непременно заставит их предать того, кого они любили минуту назад.

Предадут. Отдадут в руки любого палача. И найдут сотни оправданий для себя. Скажут – время было такое, оно диктовало всем – нельзя иначе! Хорошо, поступил бы я по-другому, и что? Что бы это изменило? По большому счёту – ничего! Не сегодня, так завтра. Не тот, так другой. А я – всего лишь человек, а не бог. Человек слаб, мал, он пылинка в огромном железном мире. В конце концов, я просто работал. Работа была такая! Всё это, конечно, правда, но не истина. Истина в том, что этот гражданин сделал выбор . Он выбрал роль убийцы. Но бумеранг всегда возвращается.

Иное дело – верующие. Имеющим веру в бессмертие, в Десницу Правды Божьей, трудно внушить страх. «Чего мне бояться, если Господь ведёт меня этим путём» – эта охранная грамота спасала и спасает многих в страшных лагерях, созданных карательной машиной атеистов. И не только в лагерях, но и в той звериной жизни, где господствуют сила и деньги. Верующие тоже сделали свой Выбор.

Я думаю, друг мой, ты и сам многое знаешь об этом, но история одного путешествия, рассказанная мне случайным попутчиком в вагоне скорого поезда «Сибиряк», возможно, расставит некоторые акценты и поможет осмыслить кое-что важное.

Когда мы с моим другом Веселином добрались до сердца Долины – в самом центре зыбучих песков Атакамы, поняли – мир, казалось бы, изученный до мельчайших подробностей, хранит таинственное и непознанное до сих пор. Выяснилось – в адовом царстве бродячих призраков-барханов живёт неизвестное науке племя людей. «Алинисты» – так называли они себя. Как это могло произойти? Не один-два человека, а целое племя с особым укладом жизни, не заметила ни одна дотошная экспедиция.

Мы давно путешествовали по миру, забирались в самые таинственные места – на вершины гор, достающие стратосферу; в ущелья, уходящие в инферно; спускались в каменные пещеры, где ревели первобытные воды Земли, но никогда не слышали о призрачном племени, поклонявшемся вождю Алину. Конечно, друзья мои, мы не могли пройти мимо. Увидеть их быт, обычаи, да хотя бы просто сфотографировать что-то – было бы большой удачей. Мы чувствовали себя первооткрывателями – аргонавтами, обнаружившими золотое руно. Ну, это фигурально выражаясь. Найденное сокровище, скорее, можно было назвать живым ископаемым.

Впрочем, причина неуловимости тайной цивилизации стала ясна – племя обитало во глубине катакомб под бродячими песками и легко скрывалось от любопытных глаз, как это могут, например, некоторые коралловые рыбы. Пустыня породила жизнь и хранила своё создание от внешнего вторжения. Пески могли убить чужаков, но ревностно оберегали «своих». Народные предания о подземных гоблинах, гномах и прочей нечисти, уже не казались нам сказкой.

Всё произошло благодаря Веселину. Он случайно забрёл в столпотворение скалистых изваяний – зубчатых скульптур, созданных природой. Ветер и потоки песчинок обточили их, сделали похожими на фигуры молящихся монахов. И вот среди этих каменных паломников Веселин увидел малыша. Мальчика ранил и придавил сорвавшийся с кручи осколок гранита. Ребёнок был без сознания. Губы его обметало жаром. Ещё немного, и случилось бы непоправимое.

Мы вдвоём подняли кусок скалы – осторожно и медленно – боялись навредить, причинить боль и без того пострадавшему мальчику. Бледное лицо ребёнка оставалось безучастным. Но теперь можно было определить – грудная клетка цела, пострадала правая рука и голова мальчика. Ему повезло – височную кость задело по касательной. Сквозного ранения удалось избежать.