Юлия Добровольская - Мужчины и женщина

– Я забрал Егора к себе, невзирая на вопли родителей. Аргументов против у них хватало, как вы понимаете… Но у меня уже было крепкое дело, стало быть, деньги, был удобный дом… появилось какое-никакое свободное время. Но нам с Егором не хватало того контакта, который естественен в случае, если ребёнок растёт с отцом. Да, номинально я числился его родителем, но я не знал своего сына. Я, конечно, был в курсе, какое он любит мороженое, какие игрушки, какие одёжки, но не больше. – Сергей замолчал, отпил из чашки и, поставив её на место, откинулся на спинку кресла. – Вы можете спросить: почему я не женился, не привёл в дом женщину, которая смогла бы, если не стать матерью моему сыну, то хотя бы помочь в его воспитании.

Он поднял взгляд, я смотрела на него очень внимательно.

– С вами удивительно легко… – Сергей улыбнулся и продолжил. – Вчера утром, за завтраком, Егор сказал мне вот что. – Он снова помолчал и отпил из чашки. – Егор сказал: папа, женись на Марине Андреевне, я хочу, чтобы она стала моей мамой.

Я опустила глаза и едва сдерживала слёзы. Конечно, ещё до того, как Сергей закончил фразу, я знала, что услышу именно это. Передо мной пролетели события последних дней: не во всем понятное мне тогда поведение, взгляды, вопросы и просьбы Егора – и сложились в цельную картину, финалом и квинтэссенцией которой стали только что произнесённые его отцом слова.

Сергей выждал, когда я справлюсь с собой.

– Я женился бы на вас… – Он осёкся. – Простите!.. Я хочу сказать, что так или иначе я сумел бы… или очень постарался бы сделать всё, чтобы завоевать вашу любовь… Я полюбил бы вас… не по просьбе сына, поверьте, вы восхищаете меня… во всех отношениях… – Он смотрел мне в глаза. – Так вот…

Его волнение стало слишком очевидным. А у меня вдруг возникло давно забытое состояние дежа-вю… Я знала, что сейчас скажет Сергей Егорович… Даже озноб пробежал под кожей…

– Возможно, вас шокирует моё признание… Но мне кажется, вы должны понять… Насколько я вас знаю… Я уверен. – Он сел в прежнюю позу: локти на коленях, пальцы сплетены. – Всё дело в том, что я… я гомосексуален. Да… Единственной – первой и последней – женщиной в моей жизни была мать Егора. Тогда я не вполне осознавал себя другим, хотя испытывал дискомфорт от непонятных мне устремлений. Думал, молодость, желание всё перепробовать… пройдёт… Потом понял, что это не блажь. – Пауза. – Но я жил один. Романов долгих не заводил… Ладно, это моя история, а я сейчас не об этом… – перебил он себя. – Я думал ночь и два дня, что же делать, что же сказать Егору… Первой мне пришла идея фиктивного брака. Впрочем, его не так волновал бы штамп в паспорте, конечно, ему нужно, чтобы мы стали семьёй . Да… ещё ему нужна наша свадьба… красивая, как в кино, сказал он, со множеством гостей. Тогда я бы объявил, говорит, в школе, что Марина Андреевна – моя мама… – Голос Сергея дрогнул. Он снова глотнул чаю. – Егор очень любит вас… и гордится вами… вашей дружбой. Как-то он спросил меня: почему Марина Андреевна живёт отдельно? Я сказал, что так ей удобней. А почему она спит в своей комнате, когда остаётся у нас, а не в твоей спальне? Я сказал, что в одной спальне мужчина и женщина спят, только если они муж и жена… Вот он, видно, думал, думал, и придумал…

Сергей вертел в руках чашку.

Я была не в состоянии что-либо отвечать.

– Но я не могу на это пойти… я имею в виду фиктивный брак. – Продолжил он. – Как минимум, по двум причинам. Во-первых, я не имею права связывать вас, вы же не обязаны бросать свою личную жизнь на алтарь интересов моего ребёнка. И второе… Скорее даже, первое и главное… – Он снова заволновался, сцепил пальцы так сильно, что они хрустнули. После довольно долгой паузы, подняв взгляд, он сказал, глядя мне прямо в глаза. – У меня есть любимый… Мы вместе почти четыре года. И хотим быть вместе. Без лжи… От общества, правда, пока приходится скрывать наши отношения. Вот и от сына тоже… Хотя они знакомы друг с другом. Вы тоже знаете его. Это наш семейный доктор, Герман Романович.

Вот как!.. Я видела его в доме два раза – он приходил осмотреть Егора, когда тот простыл где-то в середине сентября. Я тогда подумала: именно таким должен быть доктор.

– Меня посещала мысль… это ещё до вас… привести моего… – Сергей подбирал слово, – …привести Германа в дом под каким-нибудь предлогом… мол, моему другу негде жить или… или что-нибудь в этом роде. Но это было бы опасной ложью. Ведь когда мы с ним вдвоём, мы ведём себя, как любая нормальная пара: нам хочется порой поцеловаться, приласкать друг друга… выказать свою нежность… Нам пришлось бы контролировать себя… Где-то бы сорвалось, сын что-нибудь случайно увидел бы… С него достаточно трагедий. Я так решил, когда забрал Егора к себе… Кстати, тогда мы и познакомились с Германом.

Родители Сергея были в отчаянии: они больше не в состоянии сладить с Егором и настаивали на том, чтобы показать его психиатру. Сергей навёл справки о негосударственных клиниках и выбрал одну из лучших. Там ему посоветовали начать с педиатра и записали на приём к доктору. Доктор, Герман Романович, выдал «диагноз»: ребёнок-индиго. И рассказал Сергею об этом явлении. Если отец сомневается, добавил он, можно обратиться к консультантам. Отец не сомневался и для начала забрал сына к себе.

Они с Андреем с головой ушли в поиски информации, Герман помогал наладить контакт с Егором. Со временем некоторые проблемы решались, но Егор нуждался в постоянной опеке, чего Сергей не мог ему обеспечить. У Егора и до меня были воспитатели. Каждый год они менялись – нужного контакта с подростком не получалось.

Пока Сергей говорил о сыне, скованность ушла. Он сидел теперь, откинувшись на спинку кресла, положив руки на подлокотники.

– И вот, появились вы. Как благословение небес… – Он улыбнулся. – Правда, те вопросы, которые встали перед нами теперь, тоже не из простых.

– Вы имеете в виду, что ответить Егору по поводу вашей женитьбы на мне?

– Не только… – Сергей снова подался вперёд и переплёл пальцы. – Я встретил настоящую любовь… Неужели придётся принести её в жертву?.. Я не знаю, как мне быть…

Он замолчал, глядя на меня.

Я поняла, что он сказал всё и теперь ждал от меня решения. Я должна придумать, как помочь всем .

– Не преувеличиваете ли вы мои…

Меня перебил телефон, лежащий на столе рядом с чашкой Сергея.

– Извините. – Сказал он мне, взял трубку, поднялся и отошёл к окну. – Да, милый… Я выезжаю через двадцать минут… да, хорошо.

Он вернулся на место, посмотрел на меня.

– Не преувеличиваю ли я ваши способности?.. О, нет. Вас невозможно переоценить. С некоторых пор я уповаю на вас, как на всевышнего. – Сергей помолчал, отпил из почти пустой чашки и сменил тон и тему. – Мы летим вдвоём. Отдохнуть. Я на связи, так что звонить буду, как обычно… Вот ещё. – Он достал из внутреннего кармана пиджака два конверта. – Это ваше жалованье. Я его повысил. А здесь деньги на неделю, на развлечения и на зимнюю одежду для Егора. Пожалуйста, просмотрите его гардероб и купите всё необходимое, он из многого вырос, по-моему. А те вещи, что ещё в приличном виде, соберите, пусть домработница отдаст в чистку. Андрей знает, что с ними делать дальше. – Он потёр лоб, словно вспоминая что-то. – Кстати, я просил вас не экономить и не расходовать своих денег на сына, а вы каждую неделю говорите мне, что не всё потратили… Да, что касается Андрея… У них с Егором взаимная привязанность… ну, да, конечно, вы заметили. Так вот. Если у вас нет возражений, вы могли бы проводить время втроём… Или просто давайте им возможность быть вместе. У Андрея есть идея съездить в воскресенье к морю. Хотите, поезжайте с ними, не хотите – отдыхайте. Опять же, если вы не возражаете, Андрей будет жить с вами… в смысле, в моём доме. – Он посмотрел вопросительно на меня: – Не надумали ещё съехать от себя к нам? – И тут же осёкся: – Я не настаиваю! Как вам удобно… – И повторил: – Как вам удобно, Марина Андреевна.