Юлия Добровольская - Мужчины и женщина

Я говорила и о том, что сегодняшнее его мнение вовсе не обязательно останется незыблемым на всю жизнь – ведь мы растём, познаём мир, меняемся.

– Но самое главное – чтобы своё мнение изменял ты сам, а не кто-то другой, не так называемые обстоятельства жизни… И опять же: это не значит, что не следует прислушиваться к мнению других. Напротив! Вот только любую информацию необходимо анализировать, пропускать через себя, через своё понимание…

И так далее, и тому подобное…

Ещё я говорила о том, почему важно как можно раньше начать этот процесс – формирование собственных взглядов: привыкнув жить по чужим правилам, что и происходит с большинством людей, в конце концов, можно просто забыть, кто ты есть и чего ты хочешь…

Не залезла ли я в дебри? Сумела ли на доступном подростку языке обрисовать самую суть вопроса?..

– Ты понимаешь, о чём я?

– Кажется, да, – сказал Егор.

– Если ты всё же чего-то не понял, лучше переспроси.

– Значит, я должен всегда высказывать своё… своё честное мнение?

– Замечательный вопрос! Вернёмся к тому, что как минимум ты должен его иметь. Если у тебя нет мнения на какую-то тему, постарайся разобраться и определиться. Например, тема вранья. Обман – это плохо или хорошо?

– Плохо, конечно!

– А вот не спеши! Обман обману рознь. Одним обманом можно человека погубить, а другим обманом спасти жизнь. Мы не будем пока вдаваться в подробности, можешь сам поразмышлять об этом, придумать примеры. А я хочу тебя подтолкнуть к тому, чтобы ты учился составлять своё собственное мнение, особенно по таким вот важным вопросам. Теперь предположим, ты имеешь своё мнение о чём-то, или о ком-то. Что теперь с этой драгоценностью делать? Бегать и всех трясти за грудки: «послушайте! я думаю так-то и так-то!..» – Егор усмехнулся, он внимательно следил за ходом моей мысли. – Как ты думаешь, нужно ли это делать?

– Думаю, нет…

– Почему?

– Ну… буду, как дурак…

– А почему, как дурак?.. Да потому, что тебя ещё никто не спрашивал о твоём мнении. Так? Так. Хорошо, пришёл момент, тебя спросили: что ты думаешь по такому-то вопросу? И вот тут ты должен высказать его честно. Но непременно в мягкой форме, чтобы не ранить, не обидеть тех, кто думает по-другому, потому что они имеют такое же право на собственное мнение, как и ты. Согласен?.. – Парень кивнул. – Если твои приятели будут знать, например, что ты не любишь нецензурных выражений, что это вызывает у тебя брезгливость и неуважение к тем, кто их употребляет, то те из них, которые ценят твою дружбу, не будут их употреблять… по крайней мере, при тебе. А девчонки, которым небезразлично твоё внимание, будут знать, что ты не любишь, когда они красуются голыми пупками на улице или на вечеринках… – Егор улыбнулся: мы недавно с ним прошлись по вопросу подростковой моды, – …и тогда те девочки, которые дорожат твоим вниманием, намотают это себе на ус.

Я решила, что на сегодня хватит серьёзностей, и перешла на шутливый тон:

– У девочек, правда, усов не бывает…

Мы засмеялись.

– Смотри-ка, начали с музыки, а закончили… – Сказала я.

Егор вдруг посерьёзнел:

– Марина Андреевна… вы сказали, что через год или два вы уже не будете со мной заниматься. Почему?

Ах, вот, о чём он подумал в тот момент!..

– Потому, что ты такой способный ученик, что мне скоро нечему будет тебя учить. – Ответила я.

– А вы что, и из школы из нашей уйдёте, опять в ту, в которой работали раньше? И от нас уедете?..

Я опустила глаза.

– Ты знаешь, мне не хочется сейчас думать об этом, – сказала я. – Мне грустно об этом думать. Мне очень хорошо и интересно с тобой. Я хочу, чтобы наша дружба продолжалась столько, сколько будет нужно нам обоим. – Я посмотрела на Егора.

Теперь он потупил взгляд.

– Тогда, не будем об этом.

– Не будем, – сказала я.

Этим закончился наш разговор о музыке…

17.10.2005. Понедельник.

И всё же, интересно, что он взял с собой сегодня?..

Я достала и включила плеер. Это был, к моему удивлению, Серж Генсбур. Хм-м… Ну да ладно, всё же это, по моему скромному имхо, лучше всяких-разных Мумм… впрочем, не буду никого обижать. В конце концов, нанимая меня на работу, его папа справился весьма тщательно о моих эстетических предпочтениях, и музыкальных, в том числе.

Я не стала слушать Генсбура. Просто сидела и смотрела на монастырские кущи, на чуть затуманенную синеву неба. Хотелось облечь в слова и эту красоту, и своё настроение, но получалось банально до пошлости… Я позавидовала моему любимому писателю, который умел предельно лаконично, в самых простых выражениях, описать антураж, не употребляя эпитетов и даже обычных прилагательных – и ты видел не только видимое, но и проникался настроением автора, атмосферой места. Никому из тех, кого я читала, не удавалось ничего подобного. А может, я не права?.. Может, это какой-то особый резонанс наших с ним душ?.. Да, возможно.

Когда я окончательно уяснила, что мне не под силу тягаться ни с гением, владеющим словом, как мало кто другой, ни с Создателем, сотворившим и гения, и слово, и всю эту красоту, мои губы сами по себе произнесли тихо: аллилуйя…

Да, это было исчерпывающим эквивалентом моих чувств – если слово вообще может быть исчерпывающим эквивалентом чего-либо.

После этого мысли ушли сами по себе. Мне показалось, что я пребывала в трансе какое-то время, я не ощущала тела. Какой-то отрыв от самой себя материальной… Нет, я не летала над или вокруг . Я продолжала сидеть на скамейке, я ясно видела всё тот же пейзаж, вдыхала запахи, слышала звуки… Но взамен несложившимся сентенциям в сознание проникло состояние… вот-вот: сознание наполнилось не словами и фразами, а состоянием – состоянием невероятной сопричастности и неописуемой благодарности. Состоянием аллилуйи. Забавно, но в это слово я вдумалась впервые после того, как попала на премьеру знаменитого, ставшего культовым, спектакля. «Аллилуйя любви!» – пелось в финале, а я плакала… Потом я прочла в нескольких словарях значение этого слова. Вот так и закрепилось во мне: невыразимые восторг и хвала – значит «аллилуйя»…

Я ощутила вдруг неодолимое желание вернуться к машине. Это не было тревогой, не было обусловлено какой-либо нуждой. У этого вообще не было никакой видимой причины… И вдруг я вспомнила, с чем можно сравнить подобный позыв: так в детстве, заигравшись в песочнице, вдруг чувствуешь необходимость оглянуться на маму, которая сидит где-то в отдалении на скамейке. Да, именно то ощущение.

Я обернулась и увидела, что Андрей смотрит в мою сторону. Глаз я не могла видеть за бликующим стеклом, но фигура его повёрнута ко мне. Я села в прежнюю позу, сосчитала до десяти, потом ещё раз. Желание ощущалось физически, как щекотка. И оно не прекращалось.