Юрий Иоффе - Предчувствие дневника. Очень короткие истории

© Юрий Гайевич Иоффе, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Дневник появился довольно легко. Вначале человек осознал, что его понимание другим человеком вещь весьма затруднительная, а порой и просто невозможная. И как следствие человечество избавилось от наивности того, что взаимопонимание легко, доступно и постоянно. Это был тяжелый удар. Почти что экзистенциальный шок.

Однако потребность в высказывании себя не претерпела изменений, а потому выход был найден – человек стал записывать свои переживания на бумаге. Дальнейшее было уже делом техники: в записях появились даты, и даже часы и минуты, тексты прятались от посторонних глаз или же публиковались на всеобщее обозрение, но главное оставалось – тексты таили в себе то, что высказать вслух близким людям по каким-то причинам было невозможно. Дневник стал частью того личного пространства, куда не допускался никто.

Между тем следует признать, что далеко не все пишут дневники, ну а те, кто все же берется за это дело, проходят предварительный путь сомнений и колебаний, прежде чем жизнь придавит их к стенке. Путь этот имеет разную длину, ибо он индивидуален. Это период неуверенности и шараханий, сомнений и метаний. Зовется он – предчувствие дневника. Поскольку предчувствие – это еще не действо, а лишь ощущение того, что действо возможно состоится. Но ведь возможно, что и нет…

Ноябрь – месяц неказистый. Богатый неустойчивостью, переменчивым нравом, давящей темнотой, линяющим снегом, неожиданной грязью, липкой сыростью вокруг и внутри себя. Обильно заправлен ветрами, стужами, оттепелями, серым тусклым небом и вялым дневным светом. Месяц копаний в себе…

Ноябрь – месяц депрессий. Тех депрессий, которые плавно переходят в декабрь, чтобы затем тихо исчезнуть в мерцании новогодних дней.

А дальше?

Дальше начало новой жизни.

Лето исчезает незаметно. Вот оно есть – и тепло размягчает твое тело и твою душу. И вдруг… лето исчезло, будто свиток, безмятежно лежавший на столе, неожиданно свернулся в трубочку.

И тогда в городе внезапно становится тесно от нахлынувших неведомо откуда людей, детей, юных девушек и не менее юных мужчин – студентов. На улицах толчея из машин, которые не знают, как им разминуться и куда деться. Шум проникает со всех сторон, хотя еще совсем недавно он был незаметен.

Солнце заползает за низкие тучи и все вокруг становится серым, унылым и сырым. Дождевые струи нудно тянутся с небес, заливая тротуары так, что от воды некуда скрыться. Темнота раздвигает время, делая вечера все длиннее и длиннее. Воздух быстро остывает, а прогноз погоды безрадостно сулит – «дожди, дожди, дожди и не выше +10». Деревья говорят тем только им известным тревожным шумом, который словно предвещает близкую осень. Кажется, что жизнь замирает под влиянием холода, низких туч и беспрерывной сырости.

Исход лета.

Но этот унылый плен не вечен. Солнце вдруг разрывает облака и все вокруг наполняется светом. И трава еще распространяет легкий запах лета. И невидимые кузнечики еще кое-где цвиркают как ни в чем не бывало. И тепло еще чудится в воздухе.

Выходит, свиток свернулся не до конца.

По лестнице поднимается невысокая женщина средних лет, ведущая на поводке маленькую собачку, тоже средних лет.

Внезапно женщина вздохнула. Ей вторил звук разеваемой пасти и легкого подвывания. Это вздохнула собачка.

Я знаком с одной маленькой девочкой. Ей чуть-чуть не хватает до четырех лет, но уже за столь короткое время она приобрела довольно твердый характер. Проявляется он в непреклонности, и, порой – в несговорчивости и своенравности, а потому с ней бывает довольно непросто сладить. Зовут эту девочку Фаина, а если коротко – Фаня.

И вот ее родители рассказали такую историю. Однажды Фаня осталась дома вдвоем с няней. День шел своим чередом, и ничто в Фанином настроении не предвещало никаких резких изменений. Но вдруг Фаня стала кричать во всю глотку. Как будто краник какой-то в ней повернулся. Попытки няни успокоить девочку всеми обычными благоразумными способами были бесполезны. Фаня кричала с прежним воодушевлением. Тогда няня стала кричать с ней вместе. Покричав какое-то время дуэтом, Фаина вдруг внезапно замолкла и сказала совершенно спокойным голосом:

– Спасибо тебе, что ты меня поняла. Ты знаешь, у меня вдруг случается такое, словно внутри меня что-то чешется. И вот для того, чтобы почесать это что-то я и кричу.

Иду по улице. На дереве висит мокрый обрывок старой газеты, каким-то чудом занесенный на такую высоту.

Вдруг на ветку садится огромная ворона. Присматривается к висящему листку, затем осторожно берет клювом и сидит, задумавшись. Вероятно, решает: сначала прочитать, а потом утащить в гнездо или сразу утащить и там неспешно почитать.

Самокопание – словно взвешивание себя на весах. Но чашки этих весов никак не могут установиться вровень и замереть хоть на мгновение, потому что одна чашка все время имеет преимущество. Преимущество находиться внизу.

Я впервые полетел на самолете из одной страны в другую только лишь в 46 лет. До этого мне приходилось летать на небольшие расстояния на маленьких самолетах или вертолетах.

И вот добираюсь из Питера в Париж на аэробусе. Летим уже часа полтора, внизу под нами клубятся и громоздятся облака, напоминающие белые возвышенности и овраги. Светит солнце. Тепло.

Вдруг в иллюминатор замечаю черную точку, не торопясь передвигающуюся под углом к нашему курсу. Разглядеть, что это такое, довольно сложно и на ум приходит самая простая мысль – птица. Ну а раз черная, то наверняка ворона. Вероятно, большая ворона раз ее видно издалека. И на душе стало приятно оттого, что мы не одни в этом бескрайнем небе и есть еще другие живые существа, летящие по своим делам.

Спустя некоторое время точка приблизилась к нам, и оказалось, что это – самолет.

Встреча первая.

По улице гуляет обыкновенная рыжая дворняга. Судя по ее безмятежному виду делать ей особо нечего, и в данный момент она ничем не обременена. Прохожу мимо и говорю ей:

– Привет Рыжий.

В ответ пес ласково смотрит мне в глаза и добродушно виляет хвостом. Потом мы расходимся в разные стороны. Каждый по своим делам.

Встреча вторая.

Иду в одном направлении с небольшой дворняжкой черно-белого окраса. Псинка держит в зубах булку. Впечатление такое будто булка намазана маслом, но разве разберешь на расстоянии. Собачка напряжена, взгляд настороженный и недоверчивый. Всем своим поведением показывает ценность добычи.