Владимир Митюк - Пц Ол

Признаться, мне тоже не по себе…

– Вы что здесь?

– А Вы?

– Ну, пора уезжать. Я вошёл сюда, и она, – я кивнул в сторону, сказала…

Да нет, женщина ничего не сказала, а просто растаяла в воздухе! Такого быть не может, значит, она вышла через потайную дверь. Я всматриваюсь, но ничего, напоминающего выход, не вижу. Но я же вошёл сюда!

– Нет, так просто нас не отпустят.

– Кто? – я ничего не понимаю. – Всё закончилось, мы отдохнули. Кто ж забесплатно держать будет. Они не заинтересованы.

Они – это некая компания, организовавшие мероприятие, безмолвные и невидимые. То есть, видимые в реальном мире, но существующие как бы сами по себе.

Девушка дрожит, я обнимаю её…

– Сейчас начнётся.

Что начнется, я не понимаю, и потому говорю:

– Поедем вместе, хорошо? – теперь я могу говорить с ней, обет молчания закончен.

– Вы не понимаете, здесь не так, у меня… Надо, чтобы…. Мне подружка рассказывала, под страшной тайной. Многие вообще не возвращаются. Если не Вы, то…. Надо, чтобы. Иначе будет ещё хуже.

До меня не доходит. О чём она? Пока ничего страшного не случилось, сейчас отыщем дверь и выйдем наружу. Но я не успеваю этого сказать.

– Вы должны…. Со мной, – девушка еле выдавливает слова из себя, теперь её уже знобит, на мою руку падает горячая слезинка. – Но я ещё не готова, ко мне никто не прикасался.

И вдруг… Приподнимает юбчонку… Несколько движений, и девушка прижимает сжатые трусики к лицу. Похоже, она либо под действием наркотиков, либо запугана или загипнотизирована.

Однако её слова и действие приводят меня в чувство. Если дело обстоит именно так, последствия? Что, что сделали с её подругой и почему она, зная, решилась на подобное, то есть, приехать сюда? Значит, в её другой жизни произошло нечто. Как и у всех обитателей. Девушка дрожит, я ещё крепче прижимаю её к себе, готовый…. Но к чему? Защитить её и себя?

Вдруг становится чуть светлее, фиолетовый свет освещает появившееся ложе. Значит, происходящее совсем не шутка… Мне чудом удаётся сконцентрироваться.… Девушка дрожит, и я представляю вполне реально, моделирую ситуацию – мы опустимся на воображаемую постель, она разденется, нет, я сам раздену её, и…. да, она мне снилась, и сон почти материализовался, но только не здесь!

Я с трудом возвращаюсь в реальность. Это не я. Меня буквально заставляют сделать то, что, может, абстрактно роилось в моем подсознании, но не должно быть доступно для посторонних. Девушка прекрасна, но – потом.

Она дрожит, я прижимаю девушку к себе, мозг лихорадочно работает – я знаю, что должен защитить её, во что бы то ни стало.

И тут…

На мгновение, буквально на мгновение, появляется силуэт женщины в кокошнике. Она будто взирает на нас, делает лёгкий пасс рукой, и снова исчезает.

Комната разделяется на две, или не знаю, сколько частей, темно, однако…. Девушка еле выдавливает их себя:

– Я боюсь…. Не хочу. Меня… потом… всё… а тебя просто убьют…. И разберут на органы. Я знаю.

Она вцепляется в меня, но не выпускает из рук рюкзачок.

Именно этот шёпот выводит меня из ступора. Я не терплю насилия над своей неповторимой личностью. Я ищу хотя бы что-то могущее послужить оружием.

Я машинально сдавливаю её коленку, ей больно. Девочка понимает всё, спрыгивает мне на руки, я прижимаю её к себе – сейчас бы рвануть, но куда? Девушка будто читает мои мысли:

– Вот, возьми!

В моей руке появляется неизвестно откуда-то возникшая цепь….

И тут отделявшая нас стена размывается, и вновь появляется странная женщина.

– Ну что, голубки? Натешились, или не успели? Теперь…. Следуйте за мной, там…. Четыре ложа, будет ещё шесть человек, – голос её мягкий, вкрадчивый, но от него веет ужасом, – ну? – Она чувствует нашу нерешительность и открывает спрятавшуюся в темноте дверь, – проходите….

Гипноз, или нечто иное? Реагирую мгновенно – захват, силы мне не занимать, шейные позвонки хрустят. Вот, в её кармане – связка ключей, брелок с таблеткой.

Сейчас, сейчас. Лихорадочные попытки увенчались успехом, мы чудом выбираемся, из дома, светло.

В моих руках – длинная цепь, я от кого-то отмахиваюсь, мы – на свободе. Но куда ведут разбегающиеся от дома дорожки? Почему я был столь невнимателен, или сейчас всё нарочно смешали, и мой врожденный географический кретинизм не причём?

Но девочка знает путь, и мы бежим, бежим. Заборов нет, но и дороги тоже. Я размахиваю цепью, сметая невидимых врагов. И чувствую их вой. А вдруг? Через полчаса непрерывного бега мы задыхаемся, но оказываемся на открытом пространстве.

Бесконечное поле, падаем на землю – сил не осталось.

Переводим дух – куда идти? Все стороны равнозначны, и мы неизбежно оставим след. Выбираем тропку наугад. Рюкзаки при нас.

– Что это было? – глаза девчонки широко раскрыты от пережитого ужаса.

Мне ответить нечего, я сам ничего не понимаю – две недели почти в сплошной изоляции, но ведь никто не загонял нас насильно.

– Не знаю, НЛП или гипноз, но всё закончилось? – Я тщетно пытаюсь улыбнуться, мы идём по тропе, никто за нами не гонится. Вдали слышится звук железной дороги.

– Вот видите, – почти выбрались, пойдем по шпалам, до станции.

– Вы так считаете?

Путь преграждает канава.

– Подождите, я перепрыгну, и подам вам руку…

***

Я прыгнул, и…..

И оказался на верхней полке плацкартного вагона. Тук-тук, тук-тук…

Рюкзак под головой, на столе – дребезжащий стакан с чаем. Соседи мирно спят, спит вообще весь вагон. Но девчонки нет. Я затаился. Если что-то происходит, надо сохранять выдержку. За окном – однообразный пейзаж – линия электропередач, насыпь, придорожные посадки. Поезд мчится в зелёном туннеле, не позволяя идентифицировать местонахождение.

По проходу следует проводница, в серой форме с эмблемой РЖД, белой блузке, с компостером в руках, и объявляет – следующая станция «Обрыдлово». Через двадцать минут, приготовьтесь к выходу.

– Простите, – спрашиваю, – это какой поезд?

Проводница, привыкшая и не к таким вопросам, невозмутимо отвечает:

– «Балаково – Нарьян-Мар».

– А разве туда поезд ходит? Там же и рельсов нет. – Не сомневайтесь, доезжаем до …, – не запомнил названия станции, города, – а дальше – на вертолётах. Знаете, сколько народу ездит? Поезд каждый день, и переполнен. Впрочем, Вам-то выходить через час, в N—ске, не проспите, и чай допейте…. Уже остыл.

Она мило улыбается, и уходит. Так, значит, я еду в N—ск? А что там я забыл?

Так или иначе, в назначенное время я оказываюсь на перроне, перед зданием классического вокзала областного центра. Только что отремонтированный, выкрашен в салатовый цвет, старая кирпичная кладка – изумительно белая, неподалеку – водонапорная башня, уже кирпичного цвета, и тоже с белыми прожилками.