Михаил Максимов - Медвежья воля. Сказки

– Хватит, цветочек, я не могу больше смотреть на расфуфыренную и самодовольную девчонку на этой сцене. Скажи, что мне делать, может отказаться от этой роли?

– Не надо спешить, я тебя познакомлю с героиней, а потом ты решишь, играть тебе эту роль или действительно отказаться.

– Как ты это сделаешь?

Ответ она не услышала, но в комнате вдруг так потемнело, что Настя не видела даже окна, в который с улицы пробивался хоть какой-то свет. Когда темнота рассеялась, Настя увидела молоденькую девушку, которая робко присела на краешек кровати.

– Ты кто такая? – спросила Настя робко.

– Я та, которую ты старалась сыграть на сцене.

– Прости, но я не справилась с этой ролью.

– А ты знаешь, мне было даже интересно порой с тобой. Меня многие играли, одни лучше, другие хуже. С того дня, когда написана была эта драма, мне столько раз приходилось страдать, любить и быть отвергнутой, а потом еще и погибнуть в расцвете лет. Но самое печальное это то, что если актриса сыграет плохо эту сцену, мои муки продолжаются до следующего спектакля. Это очень тяжело, поверь мне. После каждого такого спектакля я с опаской думаю, а вдруг драму больше не будут играть, сколько лет мне придется находиться в этих муках.

– Ты будешь живой, – попыталась успокоить ее Настя.

– Если бы так, тот яд, который я приняла, будет причинять мне ужасные муки то тех пор, пока я не уйду так, как задумал автор.

– Бедненькая, ты страдаешь из-за меня. Я завтра снова играю, а если я опять не справлюсь с этой ролью, что же будет?

– Не переживай, меня играют и в других театрах, все будет хорошо. Вот только одно меня беспокоит, если плохо играть будут везде, драма станет ненужной, меня перестанут играть. Ты знаешь, сколько пьес пылится на полках, сколько несчастных героинь ждут своего воскрешения на сцене?

– Я об этом не думала, – ответила Настя робко, – но эту драму играли, играют и будут играть всегда, поверь мне.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Настю героиня драмы, – я тоже в это верю.

Они проговорили почти всю ночь. Героиня пьесы рассказывала о том далеком времени, в котором ей пришлось прожить такую короткую, но яркую жизнь. Настя рассказывала все о себе, о театре.

– Тебе тоже непросто, – заключила героиня драмы, – если ты будешь играть хорошо, тебе надо будет забыть свою жизнь и жить нашими жизнями. А сейчас тебе пора спать, завтра мы с той встретимся.

Они расстались, как хорошие подруги, довольные друг другом.

В гримерной комнате Настя попросила что-то переделать в платье героини, иначе уложить волосы. Когда она попросила сделать еще маленькую родинку на щеке, гримерша стала возражать. Она даже взяла книгу с драмой, где была нарисована героиня. Каково же было ее удивление, когда на рисунке она увидела и родинку, и платье, которое соответствовало тому, что просила Настя, и укладка волос, которая была теперь у Насти.

Открылся занавес, начался спектакль. Когда Настя вышла на сцену, ей показалось, что она вовсе не в театре, а на шумной городской площади. Она не видела ни зрителей, ни яркого света фонарей, освещавших сцену, не слышала аплодисментов, которые время от времени доносились из зала. Ее сердце готово было разорваться на куски, когда ее отверг возлюбленный. Ей было тяжело переносить осуждение толпы, немые укоры родственников. И вот эта сцена, когда она должна была погибнуть. Все в Насти внутри сжалось в какой-то болевой комок, еще миг, и она действительно могла поверить во все это, а там как знать. Но занавес медленно закрылся под бурные аплодисменты зрителей. Над Настей склонилась Галина Владимировна, по щекам которой скатились две слезинки.

– Девочка моя, что ты сегодня сотворила? Я верила в тебя, я рада, что не ошиблась.

Она приподняла немного Настину головку и прижала к своей груди. Занавес открылся, зрители продолжали громко аплодировать, несли не сцену букеты цветов. Настя поднялась и посмотрела в зал. Артисты выходили на сцену. Один букет, второй, третий, четвертый были в руках у Насти. На глаза навернулись слезы, но занавес вновь закрыл сцену.

– Успокойся, девочка моя, все хорошо, очень хорошо.

Подходили артисты, жали ей руки, слегка обнимали, поздравляли с такой фантастической игрой.

Прошло время. Настя была приглашена на работу в известный столичный театр. Как-то мне пришлось побывать у нее в гостях. Мы долго проговорили об ее ролях, о таланте, которым она обладает, о поклонниках. Я заметил, что на тумбочке у кровати стоит стакан с водой, в котором красовался желтый цветок бархатцев.

– Это Ваш талисман? – спросил я.

– Больше чем талисман, – ответила она серьезно, – он мой первый и самый дорогой цветок, с которым я никогда не расстаюсь.

– Но уже осень, время таких цветов в этом году уже прошло, – заметил я, – в букетах их тоже не дарят.

– Все так, но мой цветок не вянет, а пока он со мной, у меня все хорошо на сцене.

Я думал, что она расскажет мне что-то еще о нем, но Настя больше о цветке не проронила ни слова. Я попрощался и вышел на улицу. Моросил мелкий осенний дождь со снегом. Подняв воротник и надвинув по плотнее кепку на голову, я побрел по пустынной улице. Изредка мне попадались афиши, с которых смотрели на меня немного грустные глаза Насти. Что ж, добрых тебе ролей, истинная звезда театральной сцены, пусть твой цветок всегда красуется на твоей тумбочке.

Дедушка Юра построил в саду небольшой домик. На лето в деревню приезжали дети с внуками, которые и жили в этом домике. Зимой домик пустовал. Однажды в домике ночевали дедушкины знакомые.

– Хороший домик, – говорил приятель дедушке, – но чего-то в нем не хватает.

Когда знакомые приехали еще раз, они оставили в домике маленького домового, который был похож на небольшую куклу. Потом этот домовой куда-то исчез. Подумали на внуков, которые в деревне хорошим послушанием не отличались, что они брали домового с собой играть и где-то просто забыли. А домовой устроил себе гнездышко на чердаке, там и проживал.

Кончилось лето, дети с внуками разъехались по своим городам. В конце осени дедушка закрыл домик на всю зиму. И остался домовой в домике один. Спустился он с чердака в маленькую комнатку, устроил себе под диваном новое гнездышко. Потом выпал снег, наступила зима. Скучно домовому одному в домике. Летом хорошо было. Он отгонял злых духов от домика, оберегал детвору от разных напастей и болезней, гонял мышей, которых почему-то не любил с самого детства. Сидит он у окна, смотрит, как снежинки на землю падают. Скучно и холодно, хоть кричи. Смотрит, кот к домику подходит. Вышел домовой на крыльцо.

– Ты чего тут делаешь? – спросил он кота.

Кот остановился, шерсть дыбом у него встала на загривке.