Алина Нечай - Дорога в ад

– Я ни слова не понимаю, что он говорит…

а тот продолжал, пока у телевизора осталось всего пару человек. Я и он. Отвлеченная телевизором, я за ним не проследила. Сев рядом, Вова извинился:

– Поверь мне, дома я разговариваю абсолютно без акцента! Это он здесь у меня почему-то появился!

К нам подошел Сережа:

– Вова, у тебя есть машина?

– Есть, – просто ответил Вова.

– Какая?

– Мерседес.

Вопрос об автомобиле ему понравился. Его ответы несли превосходство над этим смертным.

– Какой?

– Шестисотый, – пожал он плечами.

А я, что я? В глаза не видела такой машины. Слышала, что дорогая. Я в принципе не нормальный человек, и любила я не «ВМW», а «форды». И Мерседесы видела только сотые. Волга и то выглядит лучше.

Я слышала, что дома Вова пропадает на дискотеках и жить не может без героина. Здесь же, в отделении больницы, без наркотиков мы были вроде нормальными людьми. Да, пили они горькую, но героин в Ереване можно было купить только коренному жителю города, да и то с большим трудом. Считалось, что в Ереване наркотиков нет.

Глава 11

Вылечишься или нет – зависит только от тебя

Вечером происходила какая-то возня. Марина Колесникова мне объяснила:

– Паша умеет гадать. Иди, он и тебе погадает.

– А что мне у него спрашивать?

В гадания я не верю совсем – совсем. Я думаю, что гадалки просто обманывают людей. Нет, есть, конечно, одаренные богом люди, что могут увидеть будущее человека. Но их слишком мало, и, тем более, не здесь, в больнице.

– Только не спрашивай, вылечишься ты или нет. Этот вопрос все задают, а он отвечает, что он ответить на этот вопрос не может.

– Почему?

– Говорит что-то вроде, что это зависит только от нас самих.

Паша мне предрек не сладкое будущее:

– В конце 2000-ного года тебе на пути повстречается человек, который будет тебя очень любить. И, если ты его не сумеешь узнать и ответить на его чувства, будешь потом очень долго страдать.

Тоже мне, ясновидение. Да кому угодно такое скажи, и попадешь в точку.

2000-ныц год лишь наступал, и времени у меня было еще целый год.

Глава 12

Передозировка

Следующим утром я увидела, как та армяночка, что ездила со мной на УЗИ… стоит и разговаривает в холле с Вовой и Кареном.

Стало понятно, что это ее братья. Вот семейка!

Она мне улыбнулась, когда я проходила мимо них, и поздоровалась. Вова улыбался тоже. Я постаралась пройти побыстрее.

После этого Вова сидел у себя в палате вместе со мной:

– Ты можешь себе представить, что ее еще не целовал не один парень. Гепатитом ее заразили в зубном кабинете. Мы всей семьей потом приехали к этому суке – врачу, но он уже сбежал. Уехал из города.

Я понятливо кивала головой.

В отделение поступил новенький грузин. Подошел ко мне и сразу же сказал:

– Я тебя украду.

Мне подумалось, что этот может. Я его стала бояться. Он только смеялся:

– Ну почему? Только я сяду возле нее, отвернусь на секунду, а, когда поворачиваюсь, ее уже нет!

Что такое любовь?

А черт ее знает!

Подогревает кровь,

И в холод бросает.

Где жизнь найти, что б без нее?

Любовь как часть тебя.

Она в судьбе людей живет,

То опустив, то вознеся.

Она была, и есть, и вновь…

Как друг она, ей дорожим.

Но оберегаем мы любовь,

Когда от холода дрожим.

Каждый день приходила мама, приносила фрукты. Вкуснее араратского винограда я в жизни не ела. Особенно сладкий мелкий такой, черный кишмиш, без косточек, из которого делают изюм.

Во вторник я поступила в больницу, в среду уже получила первую капельницу, в четверг, после отбоя, к нам постучался тот грузин с большим куском торта «Наполеона».

– Это вам. Кушайте, на здоровье.

И ушел.

Может он не такой уже и страшный?

Следующим днем мы играли в карты, а Вова с братом в стороне играли в нарды. Понятно было, что они пытаются один одного надурить. Вова то на армянском языке, то на русском кричал:

– Ну что? Булка?! Иди, пока почитай газетку. – И отмахивался от Карена рукой.

Через несколько секунд наоборот:

– Дайте мне газетку, я почитаю, пока он будет думать.

Вова игрока старался надурить, потому, что проиграть ему не позволяла гордость.

Карен подпрыгнул с кресла и закричал, что Вова его, в общем, обманывает. Тот в ответ вызверился на армянском языке и закончил:

– Моменто море! Момент – и в море.

Повернулся ко мне:

– Да, Саша?

И улыбнулся.

В пятницу, кроме нас с Алиной, всем ставили по последней капельнице в этом месяце. И были готовы первые результаты анализов. У кого-то нашли только СПИД, у кого-то и СПИД и гепатит. У третьих, по паре гепатитов. А у брата Сережи так и вовсе гепатит «D». Они с братом героину предпочитали эфедрин, наверно и гепатит этот оттуда.

Вечером прилетела пара из России. У них только в пятницу был самолет. Лена и Алексей.

Мы с Димой играли в холле в карты, когда мимо прошла лена. Дима проводил ее взглядом:

– Нет, слишком худая.

И высокая.… Куда мне до нее?

В субботу из больных осталась только половина. В воскресенье должна была прилететь следующая группа пациентов.

Некоторые больные оставались в Ереване на эти три недели, ездили отдохнуть на озеро Севан. А кое-кто оставался в больнице, если не было возможности ту – сюда летать, и они договорились с Геворкяном.

Вова и Карен собирались ехать к родственникам в Грузию.

Все армяне на половину грузины, как и все украинцы на половину русские. И такое же отношение. Армяне – это единственная нация на Кавказе, которая не воюет. И от этого считается не достойной.

Кстати, из Иркутска был еще один парень. Его звали так же Андрей. Как и Алининого. Так этот Андрей заболел здесь гепатитом. Его цвет стал желтым. Его лечили дорогими немецкими препаратами. Между прочим, Геворкян говорил, что гепатит вылечить намного (!) труднее, чем СПИД.

В воскресенье с утра поварихи ходили и качали головами. Ждали москвичей. Одна подошла ко мне и пожаловалась:

– Опять колоться будут!

Те не боялись, даже, провозить героин через границу.

– Там, Саша, даже такая есть которую материнских прав лишили…

один из охранников смотрел в окно. Когда он увидел, как перед воротами остановилось такси и из него вышли москвичи, он крикнул:

– Приехали!

У поварихи покатилась из глаз слеза.

Затрещал звонок, охранник открыл дверь ключом. И ничего, даже с одним парнем обнялся:

– Ну как ты?

– Нормально.

Сумки, конечно же, их проверили. У той, что лишили материнских прав, забрали бутылку из-под кока – колы, наполненную вином. У другой, из Мариуполя, изъяли подарок для Геворкяна, который ну никак нельзя было открывать. В коробке оказалась водка.

Не люблю чужих людей.

Я лежала на своей кровати, когда с треском открылась дверь, и Карен с грузином втолкали в палату какого-то москвича. Карен спрашивал: