Анатолий Агарков - Не прошедшие горнило

Я ласково стал гладить ее плечо:

– Спи, дорогая. А когда проснешься утром, постарайся понять – кто семья твоя, с кем тебе воспитывать малыша? Возможно, когда ты поймешь это, будешь немножечко поласковее со мной. Мужчина без любви существовать не может – я говорю о физической близости, а не о романтической хреноте. Ты ведь не заставишь меня искать утех на стороне. Пусть ты у нас – утонченная личность, согласен, что я – грубый мужлан. Но одно без другого существовать не может. Темное всегда должно наполняться светлым, как женщина наполняется страстью мужчины. Друг без друга ни то, ни другое не имеет смысла. Как бы могли знать, что это ночь, если бы не было дня?

Томе вдруг стала весело:

– Ты можешь наполнить меня страстью?

А я почувствовал разочарование. Скользнул взглядом по ее лицу и продолжил:

– Я действительно так считаю, но при условии, что ты этого хочешь.

– Даже несмотря на то, что я, как ты говоришь, фригидная женщина?

Я усмехнулся:

– Ты как будто жалеешь, что родилась женщиной.

Тома немного задумалась:

– Не совсем так. Но я не хотела бы быть мужиком, настолько зависимым от секса как ты. Вы считаете нас слабыми существами, но сами не можете устоять перед примитивным своим инстинктом.

– Близость с женщиной – это не только инстинкт продолжения рода. Овладевая женщиной, мужчина делает ее сильной.

– Сила, о которой ты говоришь давно широко известна – вынашивание детей, хлопоты по хозяйству, согревание постели для своего мужа… Ты ведь это имел в виду? – спросила Тома с легкой усмешкой.

– Тебе, кажется, доставляет удовольствие подтрунивать надо мной?

– Иногда, товарищ бывший инструктор райкома партии.

– Получаешь от этого удовольствие?

– Иногда.

– Обидно слышать, но я все-таки рад, что мы наконец пообщались, а то молчим-молчим… как будто в могиле лежим.

И затянул:

– Мы лежим с тобой в маленьком гробике, ты мослами прижалась ко мне…

Тома прикрыла мне рот ладошкой.

На следующие выходные жена запланировала поездку в Кустанай за чайным сервизом. И цель поездки и маршрут я оценил, как глупость возведенная в степень глупости – есть же в Южноуральске фарфоровый завод, и этой дряни там завались. Но попробуй что-нибудь докажи женщине, втемяшившей себе в голову.

– Как благородно с твоей стороны, – сказала Тома на мое согласие.

– У этой авантюры есть еще один существенный недостаток, – мрачно изрек я.

– Какой же?

– Одна озлобленная старуха, оставшись без присмотра, побьет все, что мы сейчас имеем.

– Ни смей называть мою маму озлобленной старухой!

Мария Афанасьевна действительно всю неделю держалась, в рот не брала и внушила Томе надежду.

Я вошел в комнату в тот момент, когда Тома стояла в ней почти голой – она одевалась в дорогу. Она повернулась ко мне спиной, а я нет.

Наблюдая за мной в зеркало, жена заметила:

– Я думаю, от природы у тебя крепкие нервы.

– Возможно, это от матери.

Я подошел к ней, обнял со спины, взял в ладони обнаженные груди и прижался чреслами к ягодицам.

– Знаешь, что, дорогая, хочется мне сказать – когда я стану директором АИЗа, мне понадобится настоящая жена, которая будет любить меня и обладать манерами истинной леди – это необходимо для визитов к первым людям города. Женщина, обладающая умом и умеющая вести себя в приличном обществе. Та, которая доверяет мне целиком и полностью, предана мне и которая знает не понаслышке, что такое интимная близость.

Тома вздернула подбородок:

– Надеюсь, ты найдешь такой образчик. Желаю тебе всяческих удач. Хочешь совет?

Я насторожился:

– Говори…

– С первого дня обращайся с ней, как подобает – не считай ее станком для секса и не заваливайся к ней в постель с перегаром. Лучше подожди, когда она сама тебя навестит. Ведь в вашей квартире будет много комнат….

Я ухмыльнулся в ответ, целуя жену в шею.

– Лучше уж я заведу любовницу. Хочешь анекдот по поводу?

И я рассказал жене анекдот о производстве и женской логике, в финале которого жена говорит мужу, который указал ей любовниц всех руководителей завода: «Наша, несомненно, лучше всех…»

Тома стерпела мой грубый натиск, моей похабщине улыбнулась, и я почувствовал прилив прекрасного настроения, отправляясь за глупостью, возведенную в степень.

Разговоры про любовниц я заводил, чтобы жену потравить. В том, что я не способен на измену, не сомневался. Я мог поболтать о сексе и женщинах, посмотреть на стриптиз, раз уж такое показывают, но изменить жене – никогда в жизни! Я был весьма щепетилен в таких делах, обладая обостренным чувством чести и собственного достоинства. Объяснял любопытным очень просто – изменять жене, себя унижать: неужто где-то есть женщина лучше моей?

Сейчас понятно, беременность и все такое. Но после родов я собирался Томе объяснить, что интимная близость это совсем не повинность, а великая радость и наслаждение. В том, что это не получилось в медовый месяц винил исключительно ее мать – сумасшедшую старую ведьму. Меня просто выбило из колеи сосуществование рядом с ней. После того как Тома поймет это, ей нужно объяснить, что секс это не гостинец, которым угощают послушного мальчика, это взаимное желание, от которого и появляется любовь. А не наоборот, как про то пишут в книгах.

Мы выехали затемно из Южноуральска на автобусе. И теперь, удобно устроившись в кресле, смотрел с искренним изумлением, как лучи восходящего солнца искрятся на снеговых барханах казахской степи.

– Смотри, как здорово!

– А ты не хотел ехать. Странно слышать, однако, как кабинетный работник нахваливает красоты природы.

– Боюсь, ты плохо меня знаешь.

– Видимо потому, что нам выпало нелегкое время, – сухо намекнула она на мои райкомовские передряги. – У нас не было возможности узнать друг друга как следует.

Я взглянул на нее:

– Теперь мы достаточно узнали друг о друге?

– Еще будут трудности, – нахмурилась Тома.

– Может быть, но это неважно – в итоге мы все равно муж и жена.

– Временами ты меня поражаешь своими философскими замечаниями.

– Между прочим, в нас много общего – и ты, и я делали себя сами, начиная с того как вилку держать, и кончая тем, как вести себя в светском обществе.

– Жизнь и социум – прекрасные учителя, а я всегда была прилежной ученицей.

– В одном, конечно, ты маху дала – в половом вопросе.

– Просто я всегда считала, что у вас, мужчин, одна извилина в этом вопросе… Скажешь нет?

– Скажу – да! У мужчин ум ясный и мысли прямые – где? кого? и как? Вы же, женщины, вечно ходите вокруг да около, находя тысячу причин своим нелогичным поступкам и только потом соглашаетесь.

– Это ты сам придумал или вычитал где?

– У меня два диплома о высшем образовании – пора уже кончать читать и учиться, пора начинать писать и учить. Впрочем, еще бы одну науку я освоил вместе с тобой – как мне стать добрым мужем, а тебе хорошей женой.