Вера Капьянидзе - Случайные встречи. Сборник рассказов

Глядя на старую Лимонку, прозванную так по фамилии покойного мужа – Василия Лимонова, можно было подумать, что она сразу родилась старухой. В ней не только не осталось, но, как говорят те, кто знал ее с молодости, никогда и не было ничего женского. Ни желания принарядиться, или кому-то понравиться, ни живого, кокетливого, или, на худой конец, просто любопытного взгляда. В ней не было не то, что изюминки, присущей многим женщинам, в ней, казалось, не было вообще ничего живого. Согнутое годами, уныло-равнодушное существо. Зомби. И хоть ей было немногим за семьдесят, и если внимательнее приглядеться, то и выглядела она моложе своих лет, но одетая непонятно во что, представляла собой какое-то совершенно дикое, неопрятное существо, непонятного рода. Если летом еще хоть как-то можно было определить, что это все-таки женщина в остаточном состоянии, то зимой это было неразрешимой задачей. Просторные вязаные штаны-рейтузы неряшливо наползали на огромные мужские ботинки, которыми она усердно шаркала при ходьбе, а то и вовсе волочилась на них, как на лыжах. Старая, куцая и выгоревшая шубейка из искусственного меха неопределенного цвета кургузо топорщилась над какой-то серой тряпицей, смутно напоминавшей юбку. А на голове восседала такая же серо-грязная шапка ушанка. С осени до весны замотанная поверх ушанки в старую, побитую молью шаль, заменявшую ей и шарф, она вызывала в окружающих не столько сострадание к обделенной старости, сколько чувство брезгливости и раздражения.

Старчески опущенные плечи зимой и летом ей оттягивали неизменные ее спутницы – связки сумок и пакетов с таинственным содержимым. С ними она ежедневно выходила из дома, и с ними же возвращалась. Куда она, не считаясь с погодой, ходила каждый день, никто на улице не знал, да особо и не интересовался. Лишь одна неуемная пенсионерка-активистка Муся, допытывала ее при редких встречах:

– Люся, куда это ты все ходишь? Как ни посмотрю, все откуда-то возвращаешься.

– Гуляю. Мне врач сказал, что в нашем возрасте надо как можно больше двигаться. – Недовольно объясняла ей Лимонка.

А про себя думала «Все-то ей знать надо. Какое ей дело, куда я хожу?» Лимонка скрывала, что она до сих пор работает. Ей почему-то было стыдно признаться, что она устроилась дворником в детском саду. Хотя, что тут особенного? Сейчас почти все пенсионеры вынуждены работать чуть ли не до смерти. На одну пенсию не прожить, вот и приходится на старости лет горбатиться. Мусе же, в действительности, не было до Лимонки никакого дела, как, впрочем, и всем остальным жителям небольшой улочки. Старожилы привыкли к ее незаметному существованию, а новые даже и не знали, что это их соседка.

Лимонка никогда не отличалась общительностью: никогда ни с кем не разговаривала, не делилась ни радостью, ни бедой, не жаловалась ни на мужа, ни на детей. Жила, как тень, серой мышкой прошмыгивая из своей калитки и обратно. А с годами, оставшись одна в пустой квартире, и вовсе одичала. У нее была двухкомнатная квартира с удобствами и даже с телефоном. Не была Лимонка и одинокой: у нее были дети. Сын и дочь. И две внучки. В общем, все, как у людей.

В тот год, в начале февраля зима, наконец, пробудилась от спячки и в срочном порядке объявила аврал по всем своим службам. Город яростно атаковали метели, вьюги и бураны, безжалостно закидывая колючими зарядами прохожих. Сугробы вспухали и ширились на глазах, снежные заносы под дверями стареньких одноэтажных домиков на окраине города за ночь прочно баррикадировали жильцов. По утрам люди безропотно расчищали дорожки, чтобы через два часа вновь оказаться в снежной осаде. Казалось, этому снежному беспределу не будет конца. Зима, запоздав на два с лишним месяца, поспешно наверстывала упущенное. Расстреляв за неделю весь снежный запас, она пустила в ход последнее оружие: вслед за метелями затрещали такие небывалые морозы, каких давно уже не было. Столбики термометров зашкаливало далеко за 35. Школы и детские сады закрылись на время морозов. И Лимонка на короткое время осталась без работы: снега в такие морозы, как известно, не бывает, а все, что до этого выпало, она успела почистить, потому что всегда относилась к любой работе более чем добросовестно. Начальница детского сада сама позвонила ей домой, чтобы Лимонка не выходила на работу. Лимонка обрадовалась. «Хоть передохну, а то совсем замучилась с этими заносами». Ей с каждым днем становилось все труднее орудовать лопатой. Но о том, чтобы бросить работу, не могло быть и речи. «Нет, на одну пенсию мне не вытянуть, – уныло думала она. Пока за квартиру, за газ, за телефон заплатишь, вот уже меньше тысячи и останется. Разве на это проживешь? Хорошо, еще, что телевизор Наташке отдала, все за свет меньше платить». Да, помощи ждать Лимонке не приходилось. Невестка, с молодости затаившая обиду, Виталику не даст и рубля для нее. И чего она все злится на Лимонку? Сама мать, могла бы, и понять ее. Какой матери понравится, что ее сын женится на женщине старше себя, да еще и с чужим ребенком? А теперь еще и сам Виталик обиделся, что дачу и квартиру Наташке подписала. Как узнал, вообще перестал ходить. Уже года два не появляется и не звонит. Даже не поинтересуется, жива она или нет. «О-хо-хо, – горько вздохнула Лимонка, уныло плетясь в магазин. – Ему-то что? Он хорошо устроен. Живет на всем готовом. И дача, и квартира, и машина от тещи достались. Да и детей совместных нет. А у Наташки жизнь не задалась. Овдовела рано, осталась с двумя малыми девчонками. Кто же ей еще поможет? Хоть, квартиру успели получить. Да, упустила она девчонок в свое время, пока по больницам валялась после смерти мужа, а теперь вот мучается с ними. Ни учиться, ни работать не хотят, а деньги с матери требуют. Ведь, что придумали: если ты нас не оденешь нормально, то никто замуж не возьмет. Может, оно сейчас и вправду так? За хорошую одежду замуж берут? Кто сейчас этих молодых разберет».

Лимонка уже несколько раз выходила из дома покормить Герду – собаку своих ненавистных соседей. Но той, вечно мотавшейся по улице да по мусорным бакам, как бездомной, сейчас нигде не было видно. «Наверное, забилась куда-нибудь от морозов. – Решила Лимонка. – А может быть, уже ощенилась?» Герда должна была вот-вот осчастливить своих непутевых хозяев. «Да, не повезло мне с соседями, – привычно думала Лимонка. – Со всех сторон обложили».

Больше полвека назад ее муж получил от завода эту квартиру. В те времена эти одноэтажные двух, трех или четырех квартирные домики громко назывались коттеджами, и их обладатели слыли в городе счастливцами. Вместе с квартирой, они получили и небольшой участок земли.