Эдуард Лобас - Подглядывая в окна

– А чё, бля, тут ещё кто-то плачет? По-моему, радоваться надо!

Аня посмотрела пустым взглядом на мужа и обратила на себя внимание словами: «Давайте начнём!»

Батюшка, стоявший всё это время в стороне в подготовке к процессии, был просто ошарашен происходящим: странной реакцией людей на смерть человека, на громкое

появление последнего из присутствующих. Он оправил рясу и начал – деваться ему было уже некуда. Ну, не знал он, на что подписывался.

Миша, отходя от машины неспешным шагом, прикурил сигарету и остановился возле

Антона и Кати. Мягко поздоровался с девушкой тихим, но уверенным, «Привет» и кивком головы. Катя ответила тем же. Затем Миша пожал руку Антону, слегка улыбнулся и сказал:

– Ну, что? Готов?

– К чему?

– А ты, по ходу, следующий, – Миша выдохнул дым сигареты в сторону.

Антон скривился в усмешке. Он действительно считал, что он слишком крут для всего этого дерьма. Катя же слегка поперхнулась, сильнее сжала руки на груди и выдохнула от сбивающегося дыхания. Всё это было реакцией не на остроту и прямоту слов Миши, а на их правоту. Он уж слишком был недалёк от истины.

– Ладно, это я так, – с этими словами Миша почесал затылок, затем оправился. – Но ты бы, внатуре, подумал. Посмотри – люди дохнут от передоза. Заканчивал бы.

В ответ Миша наткнулся только на пустую ухмылку.

– Ты обдолбанный? Я понять не могу, – Миша то затягивался, то жестикулировал с сигаретой в руке.

– Я нормальный.

– Ну, да и хрен с тобой. Твоё дело.

На этом Миша повернулся в сторону батюшки, уже отпевавшего его шурина. Затем скрестил руки на груди, продолжая время от времени затягиваться. Его мысли были заняты чем-то более важным, нежели похороны.

А у Кати теперь всё прочнее засела мысль в голове о том, что совсем немного – и точно так же будут хоронить и Антона. Да, она стала жёстче, сильнее, ко многому привыкла. Она даже научилась подкалывать Антона и его приятелей, научилась шутить, жить и улыбаться, зная, что самый любимый человек в её жизни висит на волоске.

Священник закончил обряд отпевания и начал прощальную речь о Боге, о смерти и

жизни. О том, что есть переход из одного в другое. Это было нужно и помогало людям вокруг.

Миша выловил из контекста речи слова «был хорошим человеком» и не упустил

возможности прокомментировать:

– Хорошим человеком он был… Кощеем Бессмертным он был – смерть в игле нашёл.

Такой юмор никак не трогал людей, что были приближены к Олегу и возмущал тех, кто толком и не знал его, одноклассников, однокурсников и прочих случайных знакомых.

Впрочем, самого Мишу мало волновало, кто и что там думает. Кто и что услышит.

Обряд прощания был окончен, гроб погрузили в машину, люди начали рассаживаться по машинам, в автобус или расходится, если кто не мог ехать на кладбище.

Возле машины с гробом стояли Игорь, Аня и Катя с Антоном. Подошёл Миша, который уже успел с кем-то поговорить по телефону. Он обнял жену и спросил, как она. Аня ответила кивком головы и тяжким вздохом. Муж понял её без слов, поцеловал и сказал:

– Я на кладбище не поеду. Пора мне. Держись, всё нормально теперь будет. Я позвоню вечером.

С этими словами он пожал руки мужчинам, попрощался отдельно с Катей и уехал не

менее громко и заметно, как приезжал. Катя и Антон медленно шли к машине.

– Антош, я знаю, что сейчас просто колыхаю воздух, но Миша прав, – начала Катя.

Ответом ей послужило молчание. – Ладно, не будем. На кладбище едем?

Антон кивнул, открыл машину и сел за руль. Катя заняла место на пассажирском

сидении и посмотрела в сторону молодого человека, который сидел за рулём.

– Что? – повернулся к ней Антон.

– Ничего, – с улыбкой, пронизанной болью, ответила девушка. – А у тебя седые волоски прорезаются.

От этого она чуть не зашлась плачем. Общий фон, нагнетающая атмосфера, жизнь Антона, летящая в обрыв – всё это просто съедало Катю изнутри. Но она так умилилась сединкам Антона, хоть и очень сильно переживала, зная, откуда они взялись. Она понимала, что такая жизнь абсолютно ничего хорошего не принесёт Антону и ей, Кате. Эти мысли легко читались на лице девушки. Боль, переживания и любовь. Катя взяла за руку Антона.

– Я тебя люблю, – почти дрожащим голосом очень тихо говорила Катя.

Антон поцеловал девушку, сжал её руку и даже улыбнулся.

– За руль хочешь? – спросил он её.

– Не сейчас. Может, на обратном пути. Поехали.

Антон завёл машину, перевёл рычаг коробки передач в положение «Drive» и

пристроился в колонну.

– Скажи, что всё будет хорошо, – усаживаясь прямо и начиная следить за дорогой,

попросила Катя.

– Будет, моя принцесса. Обязательно будет.

Дома окутал туман, сквозь который просматривались только огни горящих окон. Даже силуэты самих домов этой осенней ночью было не разобрать. Я полусидел-полулежал на мягком диване у себя на балконе и забивал последнюю «пятку». Бережно и аккуратно, пытаясь не просыпать ни крошки мимо.

Я сидел в наушниках и слушал музыку на половине громкости. Мой отдых.

После бывшей жены в квартире остался хороший ремонт – красивый и качественный. Сама же она ушла к другому уже 5 лет назад. Говорят, что счастлива. Другие говорят, что ушла уже к третьему. Третьи – что… впрочем, какая разница? Спасибо ей за то, что сделала красивой квартиру. Спасибо, что уговорила меня сделать этот балкон мягким – мы застелили пол мягким материалом, сделав из балкона один большой застеклённый диван. Молодец она, всё же. И, что ушла, оставив меня одного, тоже молодец. Я счастлив.

Я упирался головой в стену и смотрел сквозь туман.

Мгновение – и скрученый косяк уже поедал пламя зажигалки. Секунда – вдох. Затяг. Кашель. Выдох. Пошло.

Ещё один затяг – и на моём балконе уже был почти такой же туман, что и за окном. Этот сладкий манящий запах, хватающий тебя за горло и поднимающий наз землёй. Он забирает твою жизнь по крупицам, по капелькам, по ниточкам. Когда дым начинал растекаться по телу, казалось, что кто-то аккуратно разрывал кожу на волокна и так сладко вытаскивал их по одному. Холодок. Сердце бьётся сильнее. Ещё один вдох-выдох. Кайф.

Тело переставало поднывать, глаза слегка прикрылись. Музыка в ушах расплывалась, и я уже едва улавливал её в своей голове. Однако, вопреки всем надеждам забыться, я ловил за хвост какие-то странные и новые мысли. И именно они звучали в моей голове, оставляя пронизывающее эхо.

Я смотрел сквозь туман на виднеющиеся огни окон и думал. Я представлял, что происходит за этими окнами. А ведь за этими окнами – жизнь. В этих муравейниках, в этих пошловатых советских высотках топорной постройки была жизнь. В это сложно поверить. Но люди, как и я, ютились среди панелей, и даже были счастливы. Я попытался представить за одним из окон семью – большую и крепкую – счастливые люди, сидящие за одним столом, ужинают. Отец с матерью внимательно слушают, как сын, закидывая за обе щеки макароны с котлетами, рассказывает про школьный день, про соседку по парте, про «отлично» за сочинение, про гол, который забил на физкультуре. В это время его сестра пишет «Я тебя люблю» в смске своему первому в жизни парню. Мать улыбается, а отец украдкой держит её за руку под столом.