В. Зимин - Круг Земной и Небесный

Меня встречали две пары глаз. Жена тут же отворачивалась, с порога понимая, что новостей хороших нет. Принцесса глаз не отводила. Синева их становилась почти чёрной, и я видел, как из них по капле уходила надежда. При первой встрече она сразу отважилась на правду, резко, с решимостью спросив «Есть ли надежда?» – «Надежда всегда остаётся. Каких только чудес не бывает. Но шансов мало».

В последний вечер глаза её потухли, стали меньше, прикрылись ресницами. Надежда умерла. Прощаясь, она жалко улыбнулась, облизнув губы, тихо сказала «Спасибо вам за всё, – уронила голову, пошла к двери. «Постой, постой, – вскинулась за моей спиной жена, – я тебя провожу». Они вышли. Жена вернулась через час с опухшими от слёз глазами. «Она плакала? – спросил я. – В голос. Головой о стол билась». «Простилась, – подумал я. – Теперь ей будет легче»…

Весной, когда начал подтаивать снег, охотники сообщили о необычном поведении зверей, натоптавших тропы к нескольким местам, и указали эти места. Вызвали вертолёт. Там их и нашли, уже довольно сильно изглоданных лисами и росомахами, но под метровым слоем снега тлением не тронутых. На плато никто из них так и не выбрался. Все легли под ним, в разных местах, друг от друга не очень далеко, но порознь.

*

Рыбное пиршество Камчатки. Знаменитый лосось, красная икра и королевский краб – известные всему миру камчатские тотемы. Царица рек камчатских чавыча, до 60 кило весом, стоит выше сёмги по вкусовым качествам; сама сёмга—аристократка и её младший родственник, живая радуга микижа, тоже наверняка голубых кровей; горбуша, нерка, кижуч, голец, кунжа, хариус – таков этот дарованный Богом аквариум, вожделенная мечта гурмана и каждодневный хлеб аборигена.

Вот цитата из XVIII века, от С. П. Крашенникова, побывавшего на Камчатке в 1737—41 годах: «Все рыбы на Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами, что реки от того прибывают и, выступая из берегов, текут до самого вечера, пока перестают рыбы входить в их устья… Медведи и собаки в таком случае больше промышляют рыбы лапами, нежели люди в других местах бреднями и неводами». (Л.С.Берт,«Открытие Камчатки», М.П.1924,с.19).

Времена нынче другие, но и я ещё в 70х годах прошлого века видел на малых реках плотно заставленные рыбьими спинами перекаты шириной по 15—20 метров, так что лошадь боялась ступить в воду, в эту живую вибрирующую щетину.

*

В списке экзотических диковинок Камчатки долгое время не значился такой редкий природный феномен как гейзеры. В 1943 году Т. Устиновой на Восточной Камчатке были найдены и они к югу от озера Кроноцкого в долине левого притока Шумной. Речку, конечно, назвали Гейзерной, а место – Долиной Гейзеров. По сути, в гейзерной стадии эволюции находятся, или недавно находились многие из термопроявлений с высокими параметрами. Гейзеры необычны и редки только потому, что требуют для своего функционирования особой гидродинамики, почему и известны на планете всего в четырёх местах: Исландии, Новой Зеландии, США и у нас на Камчатке. В остальном это один и тот же тип высокотемпературных вод (около 100°С на поверхности) глубинного формирования со значительным содержанием растворённой в них кремнекислоты. На поверхности в результате перепада давлений она высаживается и формирует гейзериты, которые распространены гораздо более широко, чем собственно гейзеры. Это натечные образования, реже щётки из почти чистого кремнезёма нежной пастельной расцветки: голубоватые, почти белые, серые всех оттенков, бурые, розовые, палевые. Гейзериты окаймляют грифоны, устилают их дно и руслица стекающих из них ручейков, нередко образуют чехлы на террасах и склонах в местах рассеянного сочения термальных вод.

В 18 километрах от Долины Гейзеров находится вулкан—кальдера Узон. Структурно Узон и Долина Гейзеров единое целое, «горячая точка», прорыв раскалённых недр к поверхности.

Долина Гейзеров – это узкое, 20—30 до 50 метров ущелье с крутыми и вертикальными обрывистыми стенками высотой 50—70 до 100 метров. На дне безумная река, заваленная по руслу глыбами, поверх которых в пене, водяной пыли и брызгах она несётся к океану. Круглые сутки в ущелье стоит шум и грохот. Всё вокруг шипит, пыхтит, плюётся и клокочет: гейзеры, грифоны, грязевые котлы, горячие источники и ванны, везде температура на поверхности близка к 100°. В сырую погоду над ними сгущаются и повисают тяжёлые ватные испарения. Но это только тогда когда тихо, что бывает редко. Обычно же в ущелье свистит ветер, это труба. Извержение гейзеров с выбросом воды и пара на 20—30 метров в высоту зрелище величественное, но враждебное. Здесь всё враждебное, инопланетное, гипнотическое, насильственное, принуждающее повиноваться. Почти негде приткнуться с палаткой, быстро устаёшь, как-то цепенеешь, и болит голова…

Из ущелья поднимаешься тропой на плато и по скудным верховым тундрам идёшь на севера—запад. Там – Узон, он уже виден, скальная гряда, закрывающая горизонт. Поверхность плато на отметках 750—800м это его днище. Здесь когда-то было жерло вулкана и ближний к поверхности магматический резервуар, верхняя камера. Около миллиона лет назад в гневе вулкан пошёл вразнос, выдохнул в последний раз, метнулся вверх взорвался, и всё на этом для него закончилось. Узон – типичный пример вулкана с кальдерой взрывного типа. Чашевидная котловина, возникшая в центре вулкана после взрыва и называется кальдерой. Но есть также кальдеры обрушения, когда центр вулканической постройки проседает по кольцу, компенсируя опустошение в результате извержений магматической камеры. Таковы, например, Везувий в Италии, Карымский и Авачинский вулканы на Камчатке.

Вершину и южную часть Узона разметало по округе, но большая часть улетела на юг, к океану. После катастрофы, когда всё угомонилось, затихло и остыло, бывший вулкан превратился в амфитеатр и стал похож на Колизей. Такой он и сейчас. На западе и севере высятся скальные руины, где хранятся остатки конуса вулкана, а к югу и востоку цирк открыт.

Чрево вулкана, однако, продолжает жить. Набор термопроявлений на Узоне тот же, что и в Долине Гейзеров, за исключением самих гейзеров. Но масштабы иные. Вся Долина, включая разбавленные дериваты, умещается на узкой полоске, в длину едва достигающей полукилометра, Узон же занимает площадь 5—6 х10 километров. Здесь два фумарольных поля: большое Восточное и компактное маленькое Западное. В промежутке между ними и в прилегающих окрестностях, вплоть до подножья северной стенки, лежит сухая ягодная тундра. Та самая, шедевр среди Камчатских ландшафтов. Оттого и сам Узон выглядит шедевром. И даже царящий здесь грозный, не знающий компромиссов эндогенный диктат его не портит, скорее добавляет шарма.