Анна Пенинская - Три стороны любви. Сердца поколений

Натали ковыряет ложкой йогурт. Перед ней на стол буквально падает какой-то предмет и она поднимает глаза на бабушку, которая этот предмет и швырнула, словно собаке кость.

– Это лучший консилер, милая.

– Что такое консилер?

Бабушка не сдерживается и закатывает глаза, правда быстро берет себя в руки. Что за мастерская способность заставлять окружающих чувствовать себя неловко и по-идиотски. Натали не хочется с ней препираться, поэтому она даже изображает на своем лице заинтересованность. Судя по недоверчивому взгляду бабушки, выражение не очень-то удается.

– Корректор.

– Зачем он мне?

– У тебя такие синяки под глазами, как будто бы ты не спала всю ночь. Разве можно идти в школу в таком виде?

– Почему нет? Может, не будут вызывать к доске и посмотрят таким же полным жалости и брезгливости взглядом, как ты сейчас.

– Не говори глупости. Я всегда пользуюсь этим консилером.

– Так ты у нас королева красоты, а я неудавшийся воробушек.

Кажется, слова Натали попадают в цель, потому что бабушка морщится. Ее красивое лицо искажает гримаса, которую Натали не может идентифицировать.

– Прекрати выпускать иголки, милая, я всего лишь хочу тебе помочь.

– Мне нравятся мои синяки под глазами, Алиса. Я хочу идти с ними. И забери эту дурацкую палку с жутким названием, я все равно не знаю, как ей пользоваться.

Голос Натали дрожит, что выдает ее нервозность с головой. Виктория бы сейчас прижала ее к себе. Может быть, даже пообещала бы испечь пирог на вечер. Бабушка, конечно, никогда не подарит Натали этого тепла, которое сейчас ей так необходимо. Нат готова разрыдаться, но это будет провалом. Если бабушка увидит ее слезы. Она смотрит проницательно своими карими глазами, как будто бы заглядывает прямо в душу Натали. Даже, если бы заглянула и увидела бы все ее переживания, конечно, они бы не тронули бабушку. Бабушка никогда и никого не любила. Ее любили все. Нат знает, что из-за нее чуть ли ни вены резали ее многочисленные ухажеры, а вот бабушка всегда оставалась равнодушной. Хотелось бы и Натали быть такой. Роскошной, равнодушной и разбивающей сердца. Она и не роскошная и не равнодушная и сердца разбивают только ей. По крайней мере сейчас ей кажется, что сердце ее разбито вдребезги и никогда его больше не собрать.

Нат собирает всю свою волю в кулак, чтобы не расплакаться и не показать, что она переживает. Теперь она уже пытается напевать себе что-то под нос нарочито бодрым голосом, доедая свой йогурт. Который и так-то не был слишком вкусным, а сейчас и вовсе напоминает бумагу. Хотя бумага вкуснее. Если на ней написано имя Давида. Господи, ее бы и саму стошнило от этих сопливых мыслей, если бы печаль не разрывала ее несчастную душу неудавшегося воробушка. Да ей понравилось это выражение. Она бы себе даже такую татуировку сделала, если бы Виктория не отрезала ей руку за это.

Бабушка садится напротив нее.

– Я никогда не выхожу из дома, если мой внешний вид может выдать меня с потрохами. Если мне больно, то никто не должен об этом знать. Потому что никому до этого нет дела, милая. Твои переживания никого не касаются и ничью душу они не заденут. Поэтому нельзя выходить на улицу и демонстрировать свою боль.

Они никогда не говорили откровенно. Бабушка никогда не произносила ничего человечного, хотя эти фразы сложно назвать прямо человечными, но все же. хотя бы достаточно мягким тоном. Надменным и высокомерным, поучительным и покровительствующим. Но мягким. Натали вопросительно смотрит на бабушку, которая выглядит очень серьезной.

– У меня нет никакой боли.

– Я знаю, милая. Но, если бы была, то не показывай ее. Тем более виновникам. И мне всегда помогает консилер. Я оставлю его здесь. Вдруг ты захочешь научиться им пользоваться.

И бабушка уходит в свою комнату, оставив Натали в своих размышлениях. Натали никогда не видела, чтобы бабушка переживала. Она не имеет в виду театральные заламывания рук, по той причине, что у нее появились морщины. А вообще, Натали иногда всерьез думала, что бабушка была практически роботом. И, как выясняется теперь, то все дело было в каком-то карандаше под цвет тонального крема. Нат ухмыляется сама с собой. Задумчиво рассматривает свои ногти. Она думает минут пять, прежде чем взять консилер и замазать синяки под глазами перед зеркалом. Синяки действительно есть и выдают то, что всю ночь она ворочалась. Ей дико хотелось спать, но всякий раз, как она прикрывала глаза, то в голову ей лезли мысли о том, как Давид поцелует Кати. Шум в голове невозможно было заглушить. Натали ловко орудует этим чудо карандашом, хоть и пользовалась им впервые. А потом кладет его на место таким образом, как будто бы и не касалась.

На Кати воздушное платье синего цвета и ее глаза кажутся еще ярче. Натали плетется с ней рядом в узких джинсах, белой майке и грязных кедах. Волосы Кати такие мягкие и развеваются от ветра, как у модели викториас сикрет. Волосы Нат стоят дыбом, она пыталась убрать их в пучок, но возле лба они все равно предательски завиваются. У Кати, кстати, и походка как у супермодели, а Натали радуется, если не упала по дороге в школу, потому что всегда отличалась неуклюжестью. У Кати красивая сумка и мягкий голос. У Натали рюкзак. Он, конечно, модный. Она ужасно его хотела и вынесла все мозги Виктории, чтобы та поняла, как это модно. Натали всегда любила этот рюкзак, а сейчас видит, что Давиду нравится не модная, смелая и такая простая Натали. А принцесса Кати со своей красивой сумкой и привычкой поправлять волосы, как принцесса из мультика. Того и глядишь запоет песню спящей красавицы и из леса сбегутся звери. Если запоет Натали, то звери в лесу передохнут.

– Нати, ты меня слушаешь? Ты сегодня какая-то отрешенная.

Она еще и милая всегда такая. Чертовка. Но Натали почему-то в данный момент прислушивается к совету бабушки. Никому нет дела до ее переживаний, тем более, она все равно не собиралась раскрываться. Конечно, не Кати. Натали быстро моргает и улыбается своей обычной лучезарной улыбкой.

– Не выспалась. Я же живу с бабушкой, она такая заноза, это невозможно. Всю ночь болтала по телефону и не давала мне спать. С кем вообще может болтать пожилой человек по ночам.

Натали закатывает глаза и Кати смеется. Нат немного стыдно, что она сейчас вот так все свалила на бабушку. То есть бабушка, конечно, разговаривает по ночам и ее это действительно удивляет. Но, стоит отдать бабушке должное, она старается говорить очень тихо, чтобы не разбудить Нат. Но разве может она сейчас раскрыть истинную причину своих переживаний. Бабушка переживет то, что Натали свалила свои проблемы на нее. Бабушка и не узнает, к тому же, она и правда заноза и Натали ждет не дождется, как бы скорее вернуться домой и поесть вкусный ужин, приготовленный золотыми руками Виктории.