Акким Драников - Второе пришествие

Ночь выдалась не из приятных. Одеял было мало, на всех не хватало, а спать на сырой земле – удовольствие крайне сомнительное. И ко всему еще проклятая усталость. При нагрузке, несколько превышающей обычную, человек засыпает, как убитый. Сверхнагрузки, напротив, лишают сна даже в самых комфортных условиях. Что уж говорить, когда условия – никакие. Мне, например, удалось забыться беспокойным сном только под утро. Показалось, я только закрыл глаза и тут же их открыл, растревоженный хлопающими дверцами джипов. Не уверен, что всем водителям удалось вздремнуть хотя бы столько же, сколько и мне. А ведь им предстояла непростая задача – в совершенно неизвестной местности отыскать дорогу к лагерю.

Разведчики укатили, а мы, окоченевшие от ночного холода, безуспешно пытались согреться под лучами восходящего солнца. И тут, словно по мановению волшебной палочки, появился ящик водки. Откуда он взялся, я так и не понял. Может, подручные Тихона умудрились прихватить его незаметно или иностранцы подсуетились? Мы выпили по несколько глотков, закусив первой попавшейся консервой. Внутри слегка потеплело. Но делать все равно ничего не хотелось. Я моментально засоловел и шустро улегся на прогреваемый солнышком холмик. Где-то рядом бродил командир, этот чертов летчик, надеясь подвигнуть нас на работу. А, пошел ты, бороздун небесных просторов. Какого рожна я буду вкалывать, когда неизвестно, есть дорога в лагерь или нет. В одном случае надо получше уложить добытые вещи по машинам, в другом – выбрать самое необходимое, что можно унести. Две абсолютно разные работы, не совместимые друг с другом. Так чего этот недоумок суетится?

Я проснулся оттого, что кто-то бесцеремонно тряхнул меня за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой незнакомого типа. Поняв, что ему удалось меня разбудить, он сильно обрадовался и что-то залопотал по-немецки. Пришлось вставать, причем в мучительной борьбе с головной болью. И это всего от ста граммов водки. Ну, надо же! Это что-то новенькое. Лично я оценил бы свое состояние не меньше, чем на поллитра.

А буквально в нескольких шагах от меня царило радостное возбуждение. Один из разведчиков нашел дорогу в лагерь и довольно неплохую. Похоже, даже «Мицубиси» мог пройти. В крайнем случае вытащим его «Уралом».

Вещи были загружены быстро, хотя язык не повернется сказать – хорошо. И только тут до нас дошло, что кроме вещей неплохо бы было отправить в лагерь и нас самих. А как? Не пешком же топать почти двадцать километров. А найти подходящий транспорт для такой оравы никто не догадался. Бросились на поиски. Как назло, все попадавшиеся нам на глаза автобусы были выведены из строя. Пришлось довольствоваться грузовиком и еще одним джипом. Все-таки здорово, что эти внедорожники так приглянулись жителям России. Тем более, что в любой из них можно было затолкать не меньше десяти человек. И перли они при этом особо не напрягаясь, легко и без последствий для пассажиров преодолевая все ухабы.

Только что это я о джипах так распинаюсь. Мне же пришлось трястись в кузове отечественного грузовика, каждый бугорок ощущая собственным копчиком, будто это не «газон», а я сам тащился со скрипом по раздолбленной колее. Затем колея исчезла, дорога круто повернула к берегу. Океан начинался в какой-то сотне метров от нас. Я оказался у правого борта и поэтому мог наблюдать, как едва заметные волны лениво подкатывались к берегу. Правда, самого берега видно не было, его заслонял борт грузовика. Когда машина в очередной раз подпрыгнула на ухабе, подбросив меня чуть ли не на полметра вверх и шмякнув об гофрированный кузов, я не выдержал и встал, ухватившись руками за борт. Если недавно у меня от боли раскалывалась голова, то сейчас, как сказал бы один мой приятель, дико болели все четыре полушария.

Вдруг наш караван остановился. Из шедшего впереди джипа выскочил человек и направился к берегу. Взглянув туда, я сразу понял, в чем дело. На берегу лежала лодка. Вокруг нее быстро собрались люди, в том числе и все мы, ехавшие в грузовике.

Лодка оказалась почти целой, всего лишь с парочкой царапин на серебристых боках и готовым к работе мотором. Мы переставили его в надводное положение и, поднатужившись, оттащили лодку подальше от берега. Хотя ничто не предвещало шторма, мы не желали подвергать ценную вещь даже минимальному риску.

Заключительный отрезок пути к лагерю прошел без происшествий. А там уже все было готово… Нет, не к нашей встрече, а к приему вещей. Как они успели за день с небольшим, имея в распоряжении всего один топор, устроить навесы с полом из тщательно подогнанных бревнышек – ума не приложу. Одно не вызывало сомнений – никто из пассажиров самолетов отношения к этому не имел, работу выполнили присоединившиеся к нам местные жители.

Пока мы разминали затекшие ноги, оставшиеся в лагере люди принялись суматошно, но с энтузиазмом разбирать, сортировать и расставлять привезенные нами вещи. Как приятно было смотреть на это со стороны.

– А сети где? Вы что, не привезли ни одной сети? – бойкий дедок инспектировал добычу, с каждой минутой все больше мрачнея.

Мы хорошо его запомнили, так как перед походом в город он нас достал своими сетями. Явно был первым браконьером на деревне.

– Что поделаешь, отец, не нашли ни одной, – ответил ему кто-то из наших.

– Как так не нашли? Значит, плохо искали, – еще больше раскипятился дедок.

– Да нормально искали. Просто не было сетей. Ничего, и без них обойдемся.

– Без них! – аж взвизгнул старичок. – А что вы будете делать, когда консервы съедите? Фламингами питаться?

А дед, похоже, был прав. В окрестностях никакой дичи, кроме сомнительных, с точки зрения гастрономии пернатых, не наблюдалось.

Помимо старика вокруг груза, жадно принюхиваясь, вертелось еще одно крайне заинтересованное лицо – Кукуманя. Иностранцы прозвали его Алексом, случайно услышав, как он назвал себя «аликом с тридцатилетним стажем». Насчет стажа забугорцы ничего не поняли, а вот слово «алик» отловили сразу же. Так наше «алкаш» через «алика» превратилось в ихнего «алекса».

– Алекс, хэлп ми, плиз, – заверещала одна субтильная дамочка, ухватившая бензопилу.

– Ничё, сама дотащишь, – отмахнулся от неё Кукуманя, уже усвоивший несколько импортных словечек.

Дело в том, что именно в этот момент его ноздри уловили запах перегара. Кукуманя двинулся по следу, руководясь, как гончий пёс, верхним чутьем.

– Алекс, а ю бизи? – роняя пилу, поинтересовалась дамочка.

– Сама дура, – не прекращая движения, моментально отреагировал на незнакомое слово Кукуманя. – Слышь, земляк, вы где кир брали, в городе? – спросил он, определив источник дивного запаха.

– В городе.