Сергей Максаков - Грач, Крот и другие

– Скажу тебе, что где-то далеко далеко отсюда, кажется возле Галилейского озерра я уже слышал эту шутку о тррех мнениях на двоих, а если серрьезно, то я абсолютно согласен с тобой, мой обонятельный дрруг Кррот. Есть один нюанс, но о нем я скажу потом, а сейчас, поскольку солнце окончательно нас прогррело и мысли наши облеклись в опрределенную форрму, прредлагаю отпрравиться в поиски за инфоррмацией о существах, о которрых мы с тобой прроговорили все это утрро. Гр-ра.

И Грач взмахнул своими прогретыми крыльями, сделал круг над холмиком Крота и полетел, набирая высоту и размышляя над новой идеей. Крот же принюхался, проводил своего нового друга, пока мог уловить волны от взмахов крыльев Грача, и неторопливо стал закапываться в землю.

Грач невольно становится наблюдателем аварии в канализационном люке и чисто случайно подслушивает историю про школу, армию, психбольницу и мальчика Ваню.

Грач летел и обдумывал разговор с Кротом. Три точки, с которых они могут постараться изучить людей, это неплохо. Но чего-то все равно, не хватало. Вот если бы еще один источник, да такой, который живет среди людей, чтобы давал информацию изнутри изучаемых объектов.

– Да, трребуется грра- грра, какой-нибудь агент срреди людей, как ни кррути, —подумал Грач, подлетая к окраине города.

Дел у Грача было много. И для начала, не мешало бы подкрепиться. Найти еду не составляло больших проблем, нужно было только знать эти съедобные места. Это, например, могла быть действующая теплотрасса, возле которой земля всегда теплее, а следовательно обитали различные личинки и червячки. Это также могли быть фермы, где даже в морозные дни парили горы плодородной земли, или гумуса, как это называл его новый знакомый Крот. Еще были обычные кормушки для воробьев или синиц. В них, правда не всегда заберешься, особенно если кормушка в виде маленького домика, но бывает, что еда рассыпана и рядом. Наконец, это были контейнеры недалеко от многоквартирных домов, где правда всегда было тесно. Питались тут и вороны, и голуби, даже собаки попадались, однако еды хватало всем. Шумновато конечно, и тут уж не зевай как что съестное увидел – сразу хватай, и лети, а то отберут.

А еще Грач регулярно пролетал над тем местом, где стояли трактора. Есть здесь было нечего, зато была информация о предстоящем великом празднике. За долгие годы Грач усвоил точно, что как только сойдет снег, земля прогреется, а в баки тракторов начнут заливать горючее, прицеплять плуги, и они выедут в поле, тут не зевай и лети следом. Тогда -то и настанет большой праздник для Грачей.

Сев на забор недалеко от теплотрассы, Грач прислушался к разговору двух мужчин, возле канализационного люка.

– Ну что там, Егор? – спросил тот, кто постарше у напарника, который находился по пояс в люке.

– Так чего, все залило, по самое немогу, задвижки не видать. Похоже труба лопнула, вода не стоит, а кружит. Надо илосос вызывать.

Тот, кого назвали Егором, вылез из люка, отряхнулся и стал доставать из кармана сигареты.

– Тогда выходит что перекур. Пока техника не придет, нечего туда лезть, только ноги зря мочить. Мужики присели на бревно, лежащее вдоль забора и закурили.

– А что, Михалыч, как твой младший, учится где, или в армию пошел? – Егор достал телефон и начал набирать номер диспетчерской. Передав диспетчеру про затопленный люк и получив указания дожидаться машину с илососом, Егор вопросительно посмотрел на напарника.

– А то что-то я давно Ивана твоего не видел, уж сколько лет прошло.

– Так ты что, не слышал, что ли ничего?

– Да ты мне вроде ничего и не рассказывал. Давай, время есть.

Михалыч уселся поудобнее на бревне и начал

– Ну, Ваньку моего ты с детства знаешь, и не мне тебе говорить о его характере. Уж насколько старший спокойный и уравновешенный, настолько младший – полный его антипод. Как в сказке – было у отца два сына. Один – нормальный, а другой – с характером.

– Это точно. Ванька – с характером. С малых лет, помню, заводился с пол-оборота. Приведешь его в спортзал с нами в баскетбол играть, либо в футбол, он же мелюзга, силенок маловато, обвести нас не получается, так видно, что психует, но не сдается. Ну, ладно, давай, продолжай.

– Ну, в классе в седьмом, наверное, стали учителя на него жаловаться, что грубит, дерзит, ведет себя вызывающе. Стали нас с Катькой в школу вызывать.

– Подожди, Михалыч, – Егор опять перебил рассказчика, – да разве мы с тобой не знаем, как это бывает. Уж всегда в школе один- два учителя найдутся, которые ко всему подходят формально. Плевать им на конкретного пацана, они его при всех таким дураком выставят. И один ученик это стерпит, другой стерпит, а третий, как твой, начнет огрызаться, дерзить. А учитель тогда его еще больше подначивает. А ежели Ванька в какую одноклассницу влюбился? И вот перед всем классом, и перед ней особенно, такой учитель словесно издевается над ним, а пацан стоит как оплеванный, и сказать-то ничего не может – не сформировалась у него еще логика, и все, на что он способен – это только огрызнуться. Эх, даже жалко становится мальчонку.

– Да примерно так и было. И вот дальше конфликт с этими учителями все больше, не утихает значит. Пацан уже нас перестает слушаться, и Катька начала мне на мозги капать, что надо Ивана хоть на год, но перевести на индивидуальный график обучения. Стала она все узнавать, как это сделать. Оказалось, что не так это и просто – основания серьезные требуются. Ну и супруга моя ничего другого не придумала, как сделать справку с психбольницы.

– Это что, с нашей дурки, что ли?

– Ну да, с психушки этой. Она же у меня врач. Я, – говорит, – со всеми договорюсь. Я ей объясняю, что справка – справкой, но на парня там сразу карточку заведут и неизвестно, каким боком эта справка потом ему выйдет. Ну и на хрена ему такая биография на всю будущую жизнь?

– Ну а она-то что, не понимала, что ли? Вроде ж не дура у тебя она – Егору нравились сыновья Михалыча, и история с Иваном ему была небезразлична.

– Да ну ее на хрен, уперлась и твердит свое. – Там же, – говорит, – не укажут, что он псих. Напишут аккуратно, что мол имеются периодические отклонения, связанные с подростковым возрастом и необходим покой и этот самый индивидуальный график обучения. Плюнул я, сказал пусть делает как хочет. Перевела она его на этот индивидуальный график, посидел он год дома. Но особо то ничего не изменилось.

И вот уже последний класс, и стал я думать, что ежели Ивана в армию возьмут, да в часть плохую, с дедовщиной, то ничего хорошего с этого не будет. А с другой стороны, в хорошую часть отправить – так лучше и не придумать, поскольку в хорошей части ему может мозги на место поставят, дисциплине научат, порядку. А у меня кум – бывший полковник. Вот как-то вечером, пьем с ним коньячок, и начинаю я с ним этот разговор за Ваньку. Ну он же его знает, и знает, что парень неплохой – спортсмен, не пьет, не курит, ответственный, за такого пацана можно и похлопотать. – А чего, – говорит кум, – пошли завтра к военкому города. Мы, значит, назавтра оделись, и при параде в кабинет военкома заходим. Кум мой в кителе с погонами, лампасах, я тоже пиджак поновее одел. Полчаса военкому объясняли ситуацию. Он все понять не мог, что мы не откосить пацана хотим, а наоборот, чтобы взяли, только не абы куда, а в хорошую часть. Потом понял наконец, но, говорит: сами ищите такую часть, чтобы на меня после не обижались. А я, куда скажите, туда вашего призывника и оформлю. Вечером опять сели с кумом думать.