Константин Бояндин - Мозаика. Книга 1

Пока баллы в плюсе – жить можно. А когда в минусе… Минус пятьсот – и от работы на сегодня не уклониться. Минус тысяча – хорошо, если будешь собирать мусор, а не навоз на свиноферме. Минус две тысячи…

Эль—Неренн тряхнула головой, прогоняя арифметику прочь. Да, во время «луны» работать не заставляют, двадцать баллов не списывают. Даже кормят лучше. Заботливые. Правда, у неё, как водится, и здесь не всё в порядке – после давешнего задержания в лесу, на границе с графством Тессегер, луна перестала требовать её к себе. Только в полнолуние появляются схожие симптомы – но лишь симптомы предстоящей «прогулки». И здесь не повезло.

Охранница всё ещё смотрела на неё. Эль—Неренн вопросительно взглянула в ответ.

– Вы служили в семье Рекенте? – поинтересовалась охранница.

Вообще—то такие вопросы, мягко говоря, задавать не положено. Отвечать на них необязательно.

Эль—Неренн молча кивнула. Охранница неожиданно улыбнулась ещё раз.

– Я слышала о вас, эль—Неренн. Не думаю, что у меня с вами будут сложности. Я – ваша дежурная по этажу. Привыкайте.

Эль—Неренн кивнула, дождалась, когда двери закроют и запрут и, бросившись лицом прямо на стопку постельного белья, начала привыкать.

Инспектор открыл папку с делом эль—Неренн. Был уже вечер; в участке оставался только он да сержант Тоэн – пусть медлителен и не гений, зато во всём можно положиться. В этой дыре такой роскоши, как электронная справочная и терминалы связи, инспекторам не полагаются. Тоэн прекрасно всё это заменял. Тридцать лет в полиции, но, похоже, так и останется в сержантах.

Да. У самого инспектора карьера остановилась на этой вот дыре, незадолго после того, как эль—Неренн впервые схватили. Обвинение – попытка незаконного пересечения границы, контрабанда. Под давлением иммиграционной службы приговор вынесен условно, с отменой в случае получения гражданства в течение пяти лет и отсутствия приводов по уголовным статьям. Очень уж удачно всё сложилось для беловолосой – и её поверенного, молодого юриста, Виккера.

Освежим воспоминания. Текущая работа никогда не может быть закончена – бесконечные отчёты, допросы всякой мелочи, всё в таком духе. А ведь прочили ему, Тигарру Терон, должность начальника криминальной полиции района. И – всё. Никакого просвета. Без всяких видимых причин.

– Тоэн, – позвал инспектор. Сержант возник в комнате. При таких габаритах двигается почти бесшумно. – Мне нужен список тех, кто присутствовал при первом задержании эль—Неренн.

* * *

Первые три дня эль—Неренн отдыхала. Если так можно выразиться. Но книги, которые всегда спасали, словно поссорились с ней. Их невозможно было читать.

Она вспоминала то, что услышала, краем уха у прокурора. Инспектор и кто—то из чиновников прокуратуры беседовали поодаль, вполголоса.

«Говорят, семья Рекенте назначила награду за неё».

Эль—Неренн сжала кулаки, прижала их к глазам. Проклятый «угомон». От него шумит в ушах, плохо слушаются руки и ноги, обоняние отказывает – почти полностью. Чувствуешь себя калекой. Так, вероятно и задумано – это и есть основное наказание. Для неё, эль—Неренн, во всяком случае.

«Она нужна им живой и невредимой».

Зачем живой и невредимой? Закончить то, что хотели?

«Если она исчезнет, с нас сдерут шкуру, инспектор. Спрячьте её, понадёжнее».

Очень надёжно. Если сидеть здесь, не выходя на работу. А если выходить? Кому она сдалась, охранять её? Отправить могут куда угодно.

Спокойно, эль—Неренн. Без паники. Ты сумела сбежать, тебя не стали судить. Нельзя сдаваться.

– Ужин, эль—Неренн.

Привилегия хорошего поведения. Обращаются по имени, не по условному номеру.

Это она, та пожилая охранница. Поднос с ужином. Странно, но пахнет приятно. Может, если бы обоняние действовало в полную силу, всё ощущалось бы иначе.

– Два слова, эль—Неренн.

Альбиноска молча наклонилась к окошечку, хмуро глядя в глаза собеседнице.

– Старуха Рекенте назначила за тебя большую награду. Старайся оставаться здесь. Не выходи на работу в город.

Эль—Неренн смотрела ей в глаза, не меняя выражения лица.

– Правильно, – кивнула охранница. – Никому не доверяй. Но город для тебя – верная смерть.

Эль—Неренн кивнула.

Охранница подмигнула и закрыла окошечко.

Эль—Неренн проглотила ужин, не ощущая вкуса. На душе было отвратительно. Лучше бы уж её оставили в участке. Инспектору, похоже, тоже нравится обмениваться с ней колкостями. Во всяком случае, он не делает ей пакостей. Да. Он – не делает.

Она вытянулась на жёсткой кровати и попыталась уснуть. Но сон не шёл, как она ни старалась.

* * *

Восемь чашек кофе, две пачки табачных палочек. Тигарр сжевал их, под конец ощущая, что ещё одна – и его стошнит. Список имён был длинным, и что—то странное было в нём.

Итак, эль—Неренн. Прибыла с юга; пыталась найти работу в порту. Едва не была продана в «кошечки», едва не была зарезана, едва не… В двух случаях из трёх – Тигарр это выяснил – те, что напали на девушку, тут же погибли. Один поскользнулся на ровном и сухом месте, ударился виском о камень. У другого – кровоизлияние в мозг.

Тоэна он отпустил. Надо ему отдохнуть. Самому тоже не вредно, но – за эль—Неренн тянется очень необычный «хвост». Похоже, заключение Чучельника оказалось верным: девица из важной семьи. Кто—то охраняет её, оставаясь в тени. Она умудрилась влипнуть почти во все мыслимые неприятности. Оказалась в немилости «Мамы Львицы». Напакостила главе дома Рекенте. Двадцать тысяч руэн за её голову – фантастическая сумма. На такую можно год жить, и жить в роскоши. Самой эль—Неренн требуется собрать пятнадцать тысяч, чтобы получить постоянное гражданство. Пока что на её счету лишь девять тысяч. Каждые десять баллов в исправительном учреждении добавляют на счету один руэн.

На сегодня всё. Инспектор запер бумаги в сейф. Продолжу, как только будет время. Надо собрать сведения обо всех контактах альбиноски. Прежде всего – о тех, кто не пережил встречи с ней.

* * *

На четвёртый день в списке заданий обнаружилась работа в самом «зверинце». Просто и бесхитростно – осмотр фруктовых деревьев. На свежем воздухе – очень хорошо.

Эль—Неренн всё ещё оставалась подавленной. Плохо спала. Аппетит стал волчьим, съедала почти всё то, чем тут кормили.

…Всё просто. Осмотреть дерево, занести в список – есть ли больные ветви, что с завязями. Ей достались яблони. Пометить красной краской больные ветви. Поставить отметку в книжечке. Деревьев много, но к вечеру должна успеть. Старайся, эль—Неренн, скоро обед. Потом будет проще. Главное – не думать о времени.

Но думать получалось только и исключительно о времени. Пятый год она здесь. Двадцать первый год жизни. Огромный жизненный опыт – преимущественно, отрицательный. Родилась в год Тигра, под знаком Чаши, в час Огня. Мама говорила – ты станешь знаменитой, Ньер. Тебе будут завидовать…