Елена Янге - Миражи в Лялином переулке

Обида выпрямилась на стуле и, задрав толстый подбородок, ткнула в меня пальцем.

– Теперь настала твоя очередь. Тебе выбирать.

– Прямо сейчас?

– Чего ждать? Хочешь узнать, как будут развиваться события?

– Может, Олег образумится.

– Боже, какая наивность. Я уже говорила, ревность никуда не уйдёт. Она похожа на вирус. Стоит попасть в организм, начинает разрушительную работу.

– Но с вирусами можно бороться.

– С теми, что вызывают насморк или грипп, можно. Достаточно лечь в постель, принять лекарство, отлежаться… А с ревностью так просто не справишься.

– Но, может, у Олега этого вируса нет?

– Вчера не было, а сегодня он заражён.

Мой взгляд отметил мешки под глазами у Обиды, заштопанное кружево на воротнике, старые пятна на платье. Непонятно почему, но эти мелочи придавали словам собеседницы дополнительную убедительность. Мало того, создавали ощущение реальности. Душу сковал страх, и, едва двигая побелевшими губами, я спросила:

– И как же выглядит эта схема?

– Всё просто, – с энтузиазмом начала Обида. – За ночь Олег Александрович переберёт всю вашу жизнь и увидит множество фактов, подтверждающих твою аморальность.

– В моём прошлом нет ничего постыдного.

– Это так кажется.

– Что значит «кажется»?! Если человек чист, трудно что-то придумать.

– Тебе сколько лет? – вопросом на вопрос ответила Обида.

– Тридцать шесть.

– Насколько я знаю, ты литератор. Вспомни сюжеты семейных драм.

Я опустила голову и кивнула.

– То-то и оно. Человеческий мозг может родить такое, что впору позавидовать. Теперь представь, что изощрённый ум мужа начнёт анализировать твои поступки, жесты, слова. Представила?

Мне стало страшно. Я поняла, к чему клонит Обида.

– Вижу, дошло наконец, о чём разговор. Твой муж начнёт думать о тебе день и ночь. Он вспомнит, как ты задерживалась на работе; как, ссылаясь на усталость, отлынивала от супружеских обязанностей; как смотрела на него, слушала, отвечала. В результате он придёт к выводу, что измена налицо. Решив эту задачу, примется за вторую – кто любовник? Он начнёт следить, слушать твои разговоры по телефону…

– В это невозможно поверить. – Я встала и с вызовом посмотрела на Обиду.

– Девочка моя, – ласково сказала она и тоже поднялась, – от того, веришь ты мне или нет, ничего не изменится.

Шелестя складками платья, дама подошла к комоду. Выдвинув верхний ящик, она покопалась в бумагах и отыскала газету.

– Взгляни.

– Около двенадцати тысяч женщин в год погибают в России от побоев мужей и любовников, – прочла я. – Большая часть этих трагедий происходит на почве ревности.

– Двенадцать тысяч! – воскликнула Обида.

– Думаю, речь идёт о неблагополучных семьях.

– Перестань. Если мужчина вспыльчив, если ревность разбудит в нём зверя, тогда…

– Олег не такой! – крикнула я. – Он не позволит себе ничего плохого по отношению к женщине…

– Ну-ну.

«Старуха пугает», – подумала я.

– Мне незачем тебя пугать, – чётко, почти по слогам проговорила Обида.

Утром, как только я появилась на кухне, Олег спросил:

– Как спалось? Совесть не мучила?

– С совестью у меня всё в порядке, – ответила я и стала готовить себе завтрак.

– Скажите пожалуйста! А ты знаешь, что это такое? Или в твоих примитивных мозгах такого понятия нет?

Ложка запрыгала в руках, в глазах появились слёзы. Я судорожно вздохнула.

Только бы не расплакаться! Надо помнить: в нём бурлят злость и раздражение.

Я вспомнила сон-явь, и передо мной замаячило обрюзгшее лицо.

«Что я говорила? – прошептала Обида. – Погоди, это только начало».

– Ты не имеешь права преподавать в лицее, – продолжал Олег.

– Почему?

– Аморальных личностей нельзя подпускать к детям.

Олег знал, как меня достать. Я резко повернулась. Мутный взгляд, взъерошенные волосы, тёмные круги под глазами.

– Ты здоров?

Мой тон разорвал сдерживающие препоны, и Олег Александрович вскочил с кресла.

– Сколько в тебе фальши! – взвизгнул он. – Прямо артистка! Откуда этот дар? Научилась во время выступлений, или природный?

«В нём есть что-то от Каренина. Такой же скучный и жалкий», – подумала я.

В поле моего зрения попала рубашка Олега – она торчала из брюк, как тряпка. На какой-то миг мне захотелось подойти к мужу и сказать что-то ласковое.

– Я думал, ты порядочная женщина. Оказывается, нет. Тебе нравится двойная жизнь. Может, это влияние подруг?

– При чём тут подруги?

– Ах нам неясно! Давно заметил: ты глупая курица. Такие особы ничего не могут родить. Ничего! Им это не дано.

Это был настоящий удар. И, тем не менее, я сказала себе:

«Молчи, только молчи. Он тебя провоцирует».

В это время Олег смотрел на меня и наслаждался прямым попаданием.

– Для того чтобы родить идею, надо иметь мозги. Думаю, ими природа тебя обделила.

– Всегда так думал? – не выдержала я.

– Всегда. Однако полагал, что живу с честной женщиной.

– Теперь так не считаешь?

– Теперь не считаю. Вчера увидел, что прячется в твоих глазах. Увидел так ярко, что ужаснулся. Ложь не успела нырнуть в убежище и, зацепившись за ресницы, торжествовала и нагло ухмылялась.

Последняя фраза меня поразила. Никогда не замечала, чтобы Олег мыслил образами.

– Передо мной пронеслись тринадцать лет жизни, и я понял – ты всегда врала. И тогда, когда приходила домой после так называемых репетиций, и когда говорила, что гостила у Нюты. Надо так обнаглеть, чтобы прийти в новой шубе! И ты хочешь, чтобы я поверил рассказам о мифической Варьке?! Совсем сбрендила. Кто дарит такие подарки?

– Поменяй тон. Ты становишься грубым.

В голове пульсировала кровь, но я держалась. Очевидно, мне помогал разговор с ночной дамой.

– Посмотри на своих подруг, – продолжал Олег. – От одной из них муж ушёл к чёртовой матери, другая крутит мужем, как хочет: то принеси, это сделай. Теперь появилась третья подруга. В отличие от первых двух она – настоящий оригинал. Швыряет деньгами и дарит шубы. Что тут такого?

– Я пропущу твои мерзкие характеристики, однако кое-что скажу.

– Будьте любезны, – скривился Олег.

– Тебе не понять людей, которые могут бескорыстно дарить.

– Вот как?

– Все твои действия просчитаны, и благородный порыв тебе несвойственен.

Я чувствовала, что начала заводиться. Как ни крути, но в разборки втянулась. Я замолчала и вышла из кухни.

– Это мне-то несвойственен благородный порыв?! – Олег Александрович выскочил вслед и схватил меня за плечи. – Дрянь! Неблагодарная дрянь! Я ей купил костюм…

Я брезгливо освободила плечо.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.