Геннадий Мурзин - Хамелеоны. Детективы в стиле ретро

– Бланк-то заклеенный – не представляю. Распечатаете и узнаете… Простите, спешу.

Дуся побежала дальше. Долго Прасковья Николаевна не решалась распечатать. Все не верилось, что это именно ей, а не кому-то другому; все казалось ошибкой.

И, наконец, – решилась.

Текст телеграммы:

«Мама зпт здравствуй тчк Я жив здоров тчк Извини зпт не писал тчк Подробности потом тчк Нахожусь в тяжелом материальном положении тчк Прошу телеграфом выслать Свердловск ж.д вокзал почта до востребования 200 рублей тчк Привет батяне зпт если жив тчк Сын Василий тчк».

Раза три перечитала – не меньше. Потом (для верности) мужа заставила перечитать вслух. Нет, она ничего не напутала. Но как же… Сама, собственными глазами видела могилку Васятки… фамилию свою… И… похоронка, к тому же… Чудно… И вчерашний сон – в руку. Будто, вышла она за околицу, чтобы буренку домой загнать. И видит, как вдалеке, там, на взгорье, вдоль лесной опушки идет-вихляет человек, на костылях, в длинной шинели и пилотке. Идет как бы не к ней, а от нее в сторону. Пригляделась, узнала: ее Васятка. Попробовала окликнуть: куда, дескать, от родной матери-то? Голоса своего не услышала. Вроде губами шевелила, а из горла – ничего, ни звука. А он, ее Васятка, будто услышал ее или почуял, что мать зовет, обернулся и молча стал рукой показывать-манить: иди, мол, за мной. На этом все и кончилось. Потому что старый рядом завозился и прервал сон, не дал досмотреть. Она сердито ткнула мужа в бок. Тот открыл глаза: «Что толкаешься?» «Сына, Васятку, во сне видела, – сказала она, – он за собой звал. Видно, и в самом деле на этом свете задержалась я. Настала и мне пора собираться туда, к сыну». Старик повернулся на другой бок: «Не чуди, старая. Спи». Он тотчас же захрапел, а она так до утра больше глаз и не сомкнула. Теперь, пожалуйте, эта телеграмма, с Урала, где Томилины и не бывали никогда.

– Что думаешь, старый, а? – спросила она все время угрюмо молчавшего мужа.

– Слышала, что сказал лейтенант?.. Злой человек шуткует с нами – не иначе.

– Какой ты после этого отец, – укорила она, – если ничто внутри у тебя не ёкнуло… Дитятко, родимое, в беде, помочь просит, а ты? Сердцем чую, что он, мой Васятка!

Старик только рукой махнул, понимая, что спорить бесполезно.

– А… делай, как знаешь. Я же Васятке, если только он в самом деле жив, не враг какой-нибудь…

– Соседка сказывала намедни, будто бывает, что и после похоронки возвращаются живехонькими. А вдруг и с сынком писарь описку сделал? – она надолго замолчала. По морщинистому лицу покатились слезы. Утерев их концами головного платка, вслух произнесла. – Где такие большие деньги взять?

– Может, к председательше колхозной? У нее водятся, слыхал, – посоветовал муж.

Раздобыла-таки мать деньги, а на следующий день, упросив бригадира отпустить ее, отправилась в райцентр, на почту. Отправив деньги, получив на руки квитанцию, крепко задумалась. Тревожно, боязно стало. А вдруг, подумала она, и в самом деле такую уйму денег отослала незнамо кому. Еще раз на память пришло предостережение человека из госбезопасности. Они, сказывают, шутить не любят. Неровен час, вместо сына бандюге подмогла. А что? В книжках или в газетах тоже разное пишут…

Нерешительно, озираясь по сторонам, вошла Томилина в райотдел милиции. Старшина с повязкой на рукаве (еще совсем молоденький), завидев старушку, весело спросил?

– К кому, бабуля? Не старик ли пообидел?

Прасковья Николаевна крепко обиделась на такие слова милиционера.

– Нет, милок, он – мужик самостоятельный, не тебе, пустобрех, чета. Поболе сорока годков живем, а худого слова от него не слыхивала. К вам же пришла по делу… Мне бы с лейтенантом Свинцовым свидеться, хочу поговорить.

– Со Свинцовым?! – растерявшись, переспросил дежурный.

– Да, со Свинцовым, – подтвердила старушка.

– Тогда – не к нам…

– Что ты, милок? Вы разве не госбезопасность?

– Нет, бабушка: мы – милиция…

– Не все одно?

– Большая разница… Свинцов, который нужен, в соседнем с нами здании. А вы, бабушка, не ошиблись? Зачем вам понадобился лейтенант госбезопасности?

– Ну, это уже, милок, тебя не касаемо, – сердито отрезала Томилина и вышла.

Из воспоминаний полковника милиции Плотника:

«Все сотрудники милиции и чекисты получили инструкции, как действовать, если вдруг обнаружат бесследно исчезнувшего парашютиста. Предупредили: вооружен до зубов, а поэтому будет оказывать сопротивление до конца, при любых обстоятельствах. Вплоть до уничтожения всякого, кто попытается взять. Имелась ввиду, конечно, и возможность самоликвидации. По другим случаям знали, что это значит: обычно шпионам на самый крайний случай вшивали в воротник стеклянные ампулы с цианистым ядом, действующим мгновенно. С год до этого также… Взять-то взяли, но зазевались, тот щелк – и готово. В руках – труп, вещь для чекистов совершенно бесполезная. Значит? Необходимо не только задержать, а и предотвратить возможность использования яда, то есть не допустить смерти».

…В кабинет начальника шестого отделения милиции (тогда оно располагалось вблизи железнодорожного вокзала, на улице Свердлова) вошли двое.

– Что у вас? – спросил вошедших капитан Шестаков.

Вперед выступил мужчина лет тридцати. Шестаков про себя отметил: «Крепкий парень. И лицо приятное, улыбчивое, располагает».

– Сергей Федорович, простите, ради Бога, что отрываем вас от дел ваших неотложных. Но выхода у нас другого нет. Мы вот тут с приятелем в командировку поехали, в поезде малость перебрали. Ну, и… все наличные деньги… Они у меня хранились… получилось нехорошо.

– Я-то тут чем могу помочь? – удивился капитан. – Деньгами? У меня нет лишних.

– Что вы, что вы, Сергей Федорович! Да не за тем мы к вам, не нищие какие-нибудь, не побирушки.

– Тогда – чем же могу помочь?

– Сергей Федорович, понимаете, вместе с деньгами я и паспорт утерял. Слава Богу, приятель хоть не сглупил. Его паспорт цел.

– Так что вы от меня хотите?

– Мы сделали в Свердловске, так сказать, вынужденную посадку, вышли из поезда. Я позвонил домой, попросил прислать немного денег, чтобы добраться до места назначения.

– Ну и…

– На почте без паспорта деньги не выдают.

– Естественно. А вы что хотели?

– Я вот тут написал доверенность приятелю, у него паспорт имеется. Он получит по моей доверенности, но ее надо заверить. Подпишите, пожалуйста, Сергей Федорович. Выручите.

– Какая чепуха! А я-то думал… Давайте сюда, заверю вашу доверенность. Только не пейте много, а то снова.

– И печать, пожалуйста, поставьте.

Капитан шлепнул печатью и шутливо сказал:

– И печать, вот, ставлю.

Посетители вышли. А капитан, пряча в сейф печать, вслух произнес: