Любовь Романова - Детки (сборник)

– Кончайте базар, мужики. Место занято! – за их спинами материализовался Дрон с тремя одноклассниками. Они неспеша уселись на скамейку, показывая, что пришлым здесь делать нечего. Я не стал досматривать трогательную сцену «один за всех – и все за одного». Побрел в корпус, по дороге размышляя над мотивами новоявленных робин гудов. Неужели хотят загладить вину перед Нюфой? Вряд ли.

Понимание пришло под вечер, когда я случайно за ужином встретился с ним взглядом. С круглого лица Нюфы на меня равнодушно смотрели глаза незнакомца. Я не ошибся: тот ботаник, который почти десять лет ходил со мной в один класс, умер вчера в петле, и сейчас в его теле сидело чужое существо, инопланетный червь. Он снисходительно ухмылялся похабным шуткам за столом, с аппетитом уплетал скользкие макароны и быстро учился жить в человеческой оболочке. Этому червяку удалось то, что никогда не получалось у Мишки Нефедова – он сразу занял теплое местечко в школьной иерархии. Превратился из изгоя в полноправного члена группы.

Стал своим.

Последнюю ночь в лагере я долго не мог уснуть. Ворочался на певучей кровати, пытаясь вписаться в бугристый ландшафт продавленной сетки. Меня терзали обрывки мыслей и снов, неприятных, как воспоминания о первом неудачном сексе. Наконец, я встал и поплелся в туалет. Умываться.

Там, в мире бежевого кафеля и эмалированных раковин водопроводные краны выстукивали монотонную мелодию. В наполовину закрашенное зеленой краской окно заглядывал бледный рассвет.

Я плеснул в лицо холодной водой и уставился на свое отражение в зеркале над умывальником. Карие глаза, как у отца, короткий нос с резко очерченными ноздрями, широкие брови, сросшиеся на переносице – знакомое и одновременно чужое лицо. Может, я тоже умер? Там, под дубом? И сейчас мое отражение изучает кто-то другой, забравший себе тело и память Сани Морозова?

Чтобы закрыть кран, я ненадолго отвел глаза от зеркала. А когда посмотрел вновь, вскрикнул, увидев лицо Нюфы.

Он стоял у меня за спиной. Улыбался.

Я развернулся и одним движением прижал его мягкую шею к стене. Мои руки подрагивали, на глаза набегала бурая пелена.

– Хочешь повторить? – голос Нюфы был спокойным. – Давай. Только это ничего не изменит. Ты же знаешь.

Да, я знал. Знал хотя бы потому, что в его глазах не было страха. Тот, кто однажды умирал, не боится сделать это вновь. Ему больше нечего терять – все ценное уже потеряно.

Я перевел взгляд на свои руки. Под пальцами пульсировала фиолетовая полоса. Кровоподтек от веревки. Его вид вызвал острое отвращение.

Нет, не к Нюфе.

К себе.

А следом пришло понимание: это чувство не оставит меня – будет преследовать всю жизнь. Накатившая тоска свернулась тугим кольцом и сдавила шею. Ловя ртом воздух, я подумал о том, что смерть, в сущности, не самая страшная штука.

Я не пошел на его похороны. С неба, несмотря на декабрь, падала мокрая гадость, и возле только что выкопанной ямы, наверное, сейчас было очень скверно. К тому же Мороз вряд ли бы обрадовался моему появлению на кладбище – весь минувший месяц он старался держаться от меня как можно дальше. Конечно, насколько это возможно, когда учишься в одном классе.

Нет, я ни на грамм не верил, что причина его самоубийства – чувство вины из-за той истории в лагере. Просто Саня, привыкший к всеобщему обожанию, так и не смог смирится с падением своей популярности. Ему, словно доза нарику, требовалось признание себя небесным светилом, пупом земли и императором Вселенной, а тут такой облом…

– Мишечка, приветик! – из-за продуктового магазина, нежданная, как приступ диареи, появилась Лазарева. – А ты разве на кладбище не идешь? – Кажется, Светка считала похороны чем-то вроде светской вечеринки.

– Нет. К химии нужно готовиться.

– Ой, а можно с тобой? – Лазарева подобралась ко мне почти вплотную и теперь игриво теребила замок от молнии на моей куртке.

– Свет, я же сказал: «го-то-вить-ся к хи-ми-и». Отдыхай, детка!

– Фу, зануда! – она чмокнула меня в щеку и побежала в сторону гимназии, кокетливо переступая через лужи.

Еще месяц назад я бы расстался с почкой ради такого пустячного поцелуя, теперь мне было все равно. Не последняя метелка в моей жизни. Спасибо Морозу. Если бы не весь этот спектакль с флягой, я бы так и остался затравленным ботаником. Сам не зная того, Саня провел удачную операцию по удалению балласта.

Он убил во мне Нюфу.

Нюфу, который краснел по поводу и без, боялся обматерить хама и получить в челюсть. Когда нечего терять, страх не имеет смысла. Человек, лишенный страха, так же заметен в толпе, как матерый кобель в стае щенков. Они поджимают хвосты и льнут к нему, признавая за главного. Суки – такие же. Им плевать на размер кошелька, их, будто скрепку магнит, притягивает сила. Тупая, холодная сила.

Да, стоило бы напоследок сказать Сане «спасибо» за полезную ампутацию. Вот только иногда, хотя и редко, мне кажется, что вместе с размазней-Нюфой я лишился еще чего-то.

Чего-то очень важного.

С проспекта подул колючий ветер. Похоже, зиме осточертел дождь, и она вспомнила о своих обязанностях. Я засунул руки в карманы куртки в безнадежной попытке согреться. Пальцы нащупали странный предмет, застрявший за подкладкой. Повозившись немного, я извлек через дырку в правом кармане желудь. Большой. Желтый. Похожий на продолговатую дыню в миниатюре.

Его вид отозвался неясным воспоминанием. Оно шевельнулось придушенной крысой на задворках сознания и тут же исчезло. Я подержал зародыш дуба в руке, а потом размахнулся и швырнул его в ближайшую урну.

– Ребята, в этом году к нам в класс пришли два новых человека: Варвара Снежина и Аарон Фишер. Варвара училась в одной из школ спального района, по-моему, в Щербинке, а Аарон приехал из Англии. В каком городе ты жил, Аарон? – Маргарита Валерьевна кокетливо улыбнулась белокурому юноше с первой парты.

– В Лондоне, – ответил Аарон с лёгким акцентом.

При этом он даже не привстал. Наверное, так было принято в его прежней школе.

– Ты расскажешь нам о быте англичан? Было бы очень интересно узнать, как и чем живут ваши английские сверстники.

Парень утвердительно тряхнул длинными кудрями:

– Да, Маргарита Валерьевна. Только нам нужно будет обсудить с вами кое-какие детали. Набросать план. После уроков.

– Мне нравится твой подход! С удовольствием, – игриво ответила Марго.