Данил Казаков - Как потратить миллион рублей

– Так с семьи же идёт, с семьи тянет! – повысила голос мать, не довольная равнодушием сына, – нас же раздевает! А теперь пропал билет…

Спорить Ольге не хотелось, устала. На себя и сына Мишку денег она вполне зарабатывает; она не пьёт, как мать с отцом, не курит. Жить бы отдельно, не видеть этой дырявой линялой занавески, вытертого до белизны пола, стола со старой, порванной по углам, клеёнкой, синих, полосатых, местами отклеившихся обоев. Но куда идти? Свекровь, хоть и не плохая и внука любит, да сынок её тоже часто пьёт и руки распускает. А дома жить можно. Мишка вырастет – мать защитит, вон и сейчас уже заботится. Про билет скоро забудут, завтра розыгрыш. Как бы завтрашний день прожить, а потом все будут забывать о несчастном билете.

На печке тепло, пахнет ромашкой и пижмой. Жёлтые мелкие головки пижмы подвешены у трубы, пучок ромашки свешивается с перекладины у изголовья. Травы насобирала Ольга летом от тараканов. И теперь красота – ну мучают больше противные. На печке тепло, хотя тесно. По углам лоскутьями свисают обои, крошится мох в пазах. На досках спать жёстко, старый прохудившийся матрас давно пора сменить. Вместо подушки Ольга подкладывает себе свою старую зимнею курточку. Купить бы новое, да родные против, денег нет, а когда и есть – так лучше пропьют, чем вещь купят. А будешь спорить, подсчитывать свою долю в семейном бюджете, то живо подсчитают тебе и свет, и дрова, и картошку, что сама садила, а то возьмут и ,,квартирные,, раза в три больше той суммы, которую сами платят. Ольга получает больше матери (та работает няней в садике), больше, чем отец и брат, работающие разнорабочими на стройке.

Пусть и притесняют Ольгу в семье, зато рядом подрастает Мишка, пухлощёкий сынок с умными серыми глазами. Кажется, парень пошёл не в их породу, не в Светлаковых – инертных пустомелей. И не в Ваньку, отца, смелого и умного только на словах и против слабых. Мишка похож на свекровь, Егоровну. Та баба работящая, справедливая. Ни разу, за все годы Ольгиного житья с её сыном, не услышала невестка ни слова упрёка. Егоровна работает кассиром в магазине, у неё всегда улыбка на лице, умные карие глаза смотрят доброжелательно. Мишка в неё пошёл, тоже добрый.

– Доброе утро, мамочка, – а сам ещё глаз не открыл, по руке гладит.

Суббота – день спокойный. Мишку в садик не отводить, дома проболтается, чем ни будь покормят, лишь бы к колодцу не подходил, за ворота не выбегал, да на глаза Саньке не попадался. Братец, человек не злой, но мешает ему племянник, ущемляет в материальном отношении.

В субботу Ольга зайдёт в магазин, где работает Егоровна, купит чего ни будь. А уж бывшая свекровь заметит, сама большой пакет с продуктами нагрузит, в счёт алиментов Ванькиных даст.

– Как Мишка? – спросит мимоходом, – не болеет? Нет, вот и хорошо. Я в садик загляну потом, к вам уж не поёду.

Дома Нюрка опростает пакет с недовольным видом: то сладкого мало положила, то мясного совсем нет. Но, всё же пакет этот целиком Мишкин пай и хоть в субботу не скажут, что ребёнка трудно прокормить. В субботу Ольга старается разнести газеты побыстрей, взять пакет и домой, в баню.

Сегодня стал отбивать чек на молоко и замерла, остановилась: по телевизору, установленному в магазине как раз передавали номер лотерейного билета, выигравшего самую крупную сумму денег – миллион.!

Номер, своего сейчас билета, Ольга специально не запоминала. Всё же робкая надежда на удачу заставила её разок взглянуть и цифры чётко отпечатались в голове. Номер её билета передали! Она то предполагала, узнав результаты, тут же билет выбросить, пусть не напоминает об её неудаче. А тут все цифры сходятся! Что же делать? Удача выпала, да как этой удачей воспользоваться? Егоровна пакет подаёт, о внуке спрашивает. А зачем Ольге пакет – она сейчас весь магазин скупить может. А только сможет ли? Правильно ли циферки запомнила? Правильно ли их расслышала? Не ошиблась ли? Не перепутала? Не потеряла ли билет? Нервный холодок прошёлся по спине, ватными стали ноги.

– Ой, Егоровна, худо мне, – пожаловалась бывшей свекрови. А кому ещё жаловаться? С кем посоветоваться? Родные у неё билет отберут, станут друг от друга прятать, потеряют. И Егоровне довериться тоже опасно – человек не ангел, обхитрить может.

– Что случилось? – забеспокоилась та, провела в подсобку.

– Билет выиграла, – нашла в себе силы улыбнуться Ольга, – вот и растерялась. На самый большой выигрыш, на миллион!

– Да ты чё!? – изумилась Егоровна, мигом подалась назад, с недоверием глянула на невестку, на её радостную, смущённую улыбку. – Правда, что ли? Ты, главное, билет не потеряй и никому ничего не говори, особенно своим. Твоё Санька, как и мой Ванька живенько его на бутылку сменяют. Такие билеты долго проверяют, его, наверно, надо в банк нести. А может его послать куда то надо? Подожди, я в понедельник всё узнаю и позвоню тебе, ты только билет не потеряй. Может хоть квартиру купишь, не для моего оболтуса – для себя и Мишки.

Как в тумане дошла Ольга до почты, положила сумку на место, крадучись переложила лотерейный билет в рукавицу, чтоб всё время его чувствовать, знать, что не потеряла, не выронила. Дома, пока мать пакетом занималась, сумела спрятать его в карман своего старого, серого плаща. Плащ висит в чуланке, карманы у него глубокие, целые, не потеряется.

– Продала ли билет? – снова беспокоится отец.

– Конечно, Егоровна взяла.

– А деньги? – радостно вскрикивает Санька, – давай сюда!

– Нету, я же его не покупала, распространяла только.

– Вот и ладно, – соглашается мать, – успокаивая Саньку по плечу, – с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– А Ванька хоть бы раз сюда пришёл, – сердится Вовка, – из уважения хоть бы бутылочку когда принёс, с устатку выпить.

– Жди от него, как же, дождёшься, – ворчала Нюрка, выбирая себе яблоко покрупнее и покраснее.

Им всё время надо было кого то ругать: правительство, соседей, знакомых, ЖКО, друг друга. Надо, чтоб кто то был виноват перед ними.

Воскресенье прошло у Ольги под знаком «чемоданного настроения». Она прощалась со своим прошлым, готовилась к новому, неизвестному, но непременно хорошему, лучшему. Всё плохое, что ей раньше не нравилось в семье, сейчас радовало её: ведь от так многого плохого она откажется, что не будет мешать ей в будущем. Так радуется работник проделанной работе, уставший путник пройденному пути. Ольгу уже не волновала дымящаяся печь, рваные обои, громкая музыка по телевизору, давно не крашенный пол и пьяные застолья родителей. Пить они начали с вечера после бани (Санька где то достал три бутылок водки) и до позднего вечера в воскресенья.

– Своё пьём, – покачиваясь, оправдывалась Нюрка.