Вера Мосова - У изголовья прошлых лет

– Ты знала, что бабушка Женя у нас из дворян?

– Не так давно узнала, мама мне рассказала перед смертью. Ей когда-то бабушка строго-настрого запретила говорить об этом. Время такое было, что за дворянское происхождение можно было угодить далеко и надолго. Вот она и хранила всё в тайне, оберегала нас. Сейчас-то другое дело, нынче все в дворянство метят, – усмехнулась она. – Да что с него толку-то? Разве что самолюбие потешить. Все мы одинаковы, какие бы титулы себе не присваивали.

– Ну, не скажите, тётя Саша, – вступила в разговор Светка, – на вас с Женькой только глянешь и сразу видишь – дамы благородного происхождения! Какие лица, какая осанка! А кожа! Только у аристократов могла быть такая нежная белая кожа! И тонкая кость! В общем, породу ничем не испортишь!

– Кстати, о породе, – прервала её Женька. – Я сегодня пересмотрела кучу старых снимков. Мы с мамой мало похожи на аристократическую прабабушку Женю. А на бабу Машу не похожи совсем! Отсюда вывод: наша так называемая породистость, как выразилась Света, досталась нам по другой линии, от твоего отца, мамочка! И мне очень хотелось бы хоть одним глазочком на него посмотреть.

– Тут я тебе ничем не помогу, – развела руками Александра Сергеевна. – Я уже сказала, что никогда его не видела.

– А ты никогда не задумывалась, почему у тебя такое имя? Практически мужское.

– Ну и что? Я тоже дала тебе почти мужское имя! – возразила мать. – Это совершенно ни о чём не говорит.

– А вдруг говорит? – не унималась Женька. – Я узнала, что бабушку Женю назвали так лишь потому, что отец её ждал сына и хотел дать ему имя Евгений в честь своего отца. А если баба Маша, зная эту историю, решила поступить так же и дала тебе имя твоего отца? Может быть, его звали Александром?

– Но он мог быть и Сергеем, раз у меня отчество Сергеевна.

– Тогда его звали Сергеем Александровичем! Вдруг он тоже ждал сына и хотел назвать его Сашкой? В честь своего отца.

– Жень, уймись! Оставь свои фантазии! Он не мог никого ждать! Его никогда не было в моей жизни!

– В твоей не было, а в бабушкиной-то был!

– Всё! Хватит! Эти домыслы ни к чему не приведут, – остановила её Александра Сергеевна. – Давайте лучше вещи выносить. И не забудь взять в холодильнике два контейнера с едой. В одном – салат, в другом – котлеты. Я специально для тебя приготовила, а то сидишь там, наверное, голодная.

Женька кивнула. Мама, как всегда, права – она так увлеклась чтением, что даже поесть забыла.

Светка помогла ей занести сумки в квартиру и попросила показать найденные реликвии. Женька разложила перед подругой содержимое папки. Та долго разглядывала старые снимки, потом взяла один из листков и прочла вслух:

– Это что, бабуля твоя сочинила? – удивлённо спросила Светка.

– Думаю, да, – кивнула Женька. – Видишь, тут много исправлений и помарок, значит, она писала и правила. Это, так сказать, первоисточник. Раритет.

– А крутая у тебя прабабка была! Богиня в лёгких сандалиях! Это ж надо такое придумать!

– Да, похоже, она была человеком весьма неординарным, – согласилась Женька. – Стихи, рисунки, мемуары. Читаю и диву даюсь, настолько всё это интересно.

– Есть женщины в русских селеньях! Неудивительно, что Илюхин дед увлёкся ею, – сделала вывод Светка. – Кстати, об Илье. Он не звонил тебе?

– Нет, пока не звонил, но прислал несколько писем.

– Ответила?

– Нет. Не знаю, как мне теперь себя вести с ним.

– Всё тебя учить надо! Держись просто, как и прежде, как будто ничего страшного не произошло.

– В том-то и дело, что произошло! Всё произошло!

– И это было так страшно?

– Это было волшебно! Страшное случилось потом.

– Отмети всё, что потом. Оставь только то, что волшебно.

– Да как же я это отмету? Вот оно, всё тут! В этих бумагах! В этих старых фотографиях! Вот, знакомься – Илья Тарасович Буткевич, – при этих словах Женька протянула подруге старое фото. – Наш с Ильёй общий прадед!

– А Илья на него совсем не похож! – заключила Светка, внимательно рассмотрев снимок.

– Ну и что? Я тоже! А я, между прочим, такая же его правнучка, как и Илья!

– Блин! Санта-Барбара какая-то! – в сердцах проговорила Светка, вынимая из кармана зазвонивший телефон. – О! Меня уже хозяин к ноге призывает. Пока, подруга! – помахала она рукой, направляясь к выходу.

Закрыв за Светланой дверь, Женька остановилась в раздумьях, чем же ей вперёд заняться – разобрать привезённые вещи или продолжить чтение?

– Вещи, конечно, важнее, – произнесла она вслух и отправилась читать дальше.

Женечка Лаврова росла смышлёной девочкой. Учёба давалась ей легко, и, окончив школу, она так же легко могла бы поступить в институт. Выбор пал на факультет иностранных языков. Но при подаче документов пришлось заполнить анкету, где одним из вопросов был такой: «Чем занимались ваши родители до 1917 года?» Естественно, её происхождение сыграло свою роковую роль, и в институт её не приняли. А вот в ремесленное училище взяли без проблем, страна нуждалась в рабочих кадрах. И потомственная дворянка начала осваивать премудрости профессии строителя, а точнее, штукатура-маляра. Подруга Тамара, с которой они вместе учились, уговорила её по окончании учёбы поехать возводить Магнитку. Получить комсомольские путёвки на стройку века не составило труда, и вскоре Евгения оказалась на Южном Урале.

Романтика трудовых будней, о которой девушки знали из газетных передовиц, на деле оказалась борьбой за выживание. Поскольку основные силы строителей были брошены на металлургический завод, который постепенно рос и расширялся, то пресловутый жилищный вопрос в Магнитке решался не так уж быстро. Вокруг завода лепились наскоро поставленные бараки, сменившие первые землянки и палатки. В одном из них, холодном, перенаселённом, с убогой печкой-буржуйкой и нужником на улице, пришлось поселиться и юным москвичкам. При виде этого жилища, дыхнувшего им в лицо смесью пота, затхлости и кислых щей, энтузиазма у подруг несколько поубавилось. Но они всё равно верили, что сумеют преобразить эту убогую жизнь своими собственными руками. Город строился практически с нуля и задумывался как центр нового, социалистического образа жизни. Работать приходилось на износ, да ещё на стройплощадках, продуваемых колючими степными ветрами. Но громкое слово «соцсоревнование» каким-то невероятным образом поднимало людей на трудовые подвиги. Конечно, не все приехавшие сюда добровольцы выдерживали непростые условия жизни, находились и такие, кто просто сбегал. Подруги поклялись себе, что не спасуют перед трудностями, чего бы им это ни стоило, и старались изо всех сил.