София Гарипова - Дневник девушки, которая дождалась. Своего парня из армии

– Тогда это… Пошли обратно к тебе домой.

– Зачем?

– Чтобы тебя поторопить…

Я понимала, что тут дело нешуточное. Шутя, нарываюсь сама на что-то такое нежданно-негаданное. Разумеется , я говорила не всерьез… хотя это тоже не «разумеется». Пошутила. А Саша и на самом деле говорил всерьез. И его удивленные вдумчивые глаза меня напугали.

– А… Нет, а это не надо.

– Знаешь, я тоже думал, надо – не надо. Сначала ждали до марта, как минимум до твоего шестнадцатилетия, – тут уж и срок меньше, если что… Ты сама лучше реши, что ты хочешь. Если скажешь, что нам пока лучше не целоваться, пусть так и будет.

Мы продолжили уверенно идти в направлении Камы, крепко сжав руки.

Снова перешли в том же самом месте проспект Раскольникова, и перешагнули тот самый бордюр. Навстречу нам шагали шатающиеся люди, большая компания молодежи с тремя шариками, видимо, праздновали чей-то день рождения. Он сжал мне руку, а я, перешагивая, шепнула ему осторожно, повторила интонацию реплики водителя «Ауди»: «Что вы тут стоите… ммм… на проезжей части?!» … Он поднял руку к затылку, покачал головой, вдохнул и ничего не сказал.

На Каме был красивый закат, а мы сели на пригорке на его куртку. Сидели молча.

– Ничего я не понял. Ничего не понимаю. То такая тихая, такая скромная, осторожная. То вообще как вулкан нежности. То говоришь, что нельзя. Затем говоришь, что можно. Потом я сам – непонятно почему (!) – убеждаю тебя в том, что нам нельзя. Ты даже меня запутала! Чтобы у меня две такие Лейсанки в голове ужились – это же голова лопнуть должна! То ты откровенно даешь мне понять, как ты меня любишь. То даешь право другому надеяться на твою любовь.

Положила голову к ему на левое плечо. Мы сидели на холме и смотрели на закат – я почти всем телом справа оперлась на его левую сторону, а он левой рукой держал локоть правой руки. Подняла голову и шепнула ему в плечо.

– Прости меня. Пожалуйста, прости! Я сама не сразу думаю, что говорю и не сразу понимаю, что делаю. Все девчонки по-своему немного сумасшедшие… Спасибо тебе.

Саша по-доброму посмотрел на меня в золотом свете заката, его глаза светились и были серо-голубыми, кивнул и понимающе моргнул. Мысленно сказала ему: «Ну хоть улыбнись, пожалуйста» . И он улыбнулся.

Саша пришел с работы с букетом огромных сортовых ромашек. Первый день самой-самой настоящей работы, хотя пока ему еще семнадцать, и у него рабочий день семь часов, работает как станочник широкого профиля и токарь-универсал. Дальше – больше… Наши встречи теперь все больше напоминают свидания… И тут, совсем как на настоящем свидании, букет цветов…

– В честь чего это? В честь выхода на «КамАЗ» – что ты? Поэтому, что ли?

– Так ведь год, как мы с тобой познакомились. Ты не помнишь? А я помню!

Сказала: «А-а», поблагодарила Сашу… Подумала… говорить или не говорить? Вот в чем вопрос-то! Лучше сказать, конечно.

– Спасибо большое, Саш… А я забыла. Правда. Мы на слёте с тобой познакомились? – переспросила я.

– Да. Как раз ровно год назад.

– А знаешь, мы ведь знали друг друга гораздо раньше…

– Ну, – он пожал плечами, – Да, наверное, когда-то в прошлой жизни мы знали друг друга, я тоже так думаю.

Такой чуткий момент. «Говорить или не говорить?».

– Можно я задам тебе один вопрос. Ты помнишь, в начале мая прошлого года ты гулял по набережной. С друзьями. Прямо у того самого небольшого озера на Каме, там где напротив Птичья Рощица?

– Может быть.

– Там были Булат, Рома – тот, который занимается спортивным туризмом, Паша и ты.

– Да… Было дело.

– Вы тогда познакомились с тремя девочками. Среди которых были – кто?

– Кто? – переспросил он меня.

– Асия, Миляуша и Лейсан.

Он с полминуты подумал и озаренный догадкой, с удивлением посмотрел на меня:

– Это ты была в кепке с фотоаппаратом? Ну ты даешь? А где фотография?

– Давай я тебе её покажу. Фотография не очень-то хорошо получилась. Рука дрогнула, когда я на кнопку нажимала. Мы ведь все фотографии вместе с отцом печатаем. В прошлом году в июне её всё равно напечатали. Папа тогда мне показал, что можно «вытянуть» неудачные кадры, если уменьшить масштаб фотографии. Так что фотография вышла на 9 на 12, а 6 на 8. А у Булата еще мельче фотография – зато самого хорошего качества. Смотри!

Я достала свой фотоальбом, куда вклеивала черно-белые фотографии, сделанные как мною, напечатанные совместно отцом. В этом альбоме был конверт с фотографиями, которые я не вклеила – в специальном кармашке.

– Могу отдать тебе на память! На память о нашей первой встрече….

Мне и самой стало неловко: человек пришел с цветами, и он даже помнит день нашей первой встречи, а я тут такая – «а вот и неправильно помнишь!»

– Да, я видел ту фотографию. У Булата на семнадцатилетии. Храни лучше у себя… Ничего себе! Два месяца прошло, – и я тебя не узнал!

– Бывает. А вот «я всегда помню, где я когда бываю, и с кем»! – спародировала ему крылатую фразу из фильма «Операция Ы и другие приключения Шурика».

– Так Булат заходил потом к тебе?

– Нет, он сказал, что потерял мой адрес. Я тогда ему написала на листочке из блокнота. Отдала ему эту фотокарточку после.

– То есть ты с ним после этого встречалась ? – осторожно переспросил он.

– Так на день рождения же я ему эту фотографию и подарила. Ну ты скажешь, «встречалась»! Он же двоюродный брат Асии! Нет, не думай ты ничего такого. Мы с ним после нашего знакомства всего раз пять виделись. Сам помнишь, на его дне рождения, 1 октября, у тебя мельком, в день весеннего равноденствия да на дне рождения Асии.

Джинджер зашел в комнату, обнюхал Сашины брюки и, мурлыкая, стал тереться о них.

– Так это получается, нас Булат познакомил?

– Давай лучше так: Асия с нашего театрального считает, что это она нас с тобой познакомила. Если ты считать, что сегодня у нас годовщина со дня знакомства, – а я тоже согласна с этим в некоторой степени, – то можно считать, что нас познакомил Паша. Могу принять к рассмотрению любую версию: Булат, Асия, Павел, Марат Нурбулатович…

– Ты и Марата знаешь, что ли?

Они все вчетвером присутствовали в лагере и ночевали в лагере Марата, а под конец пребывания – как Марат Нурбулатович с Булатом и Ромой уехали на сплав, уже я жила в палатке с Ириной Петровной и Рафаэлем. Похоже, Саша уже и забыл эти детали. Непромокаемую палатку Марат тогда забрал в поход, а у нас осталась «промокающая». Какой тогда мощный ливень в тот день шел! Мы все впятером сидели с Ириной Петровной, Рафаэлем, Пашей и Алексом в палатке «у Марата». Как Саша тогда сам крышу палатки затылком задел, так вода сверху ему тогда прямо за шиворот потоком просочилась. И они тогда с Пашей под дождем полиэтилен с палатки Павла к нам перестелили, на палатку Марата… « Так это тоже была палатка Марата?» – удивился он. И мама Марата неоднократно была с нами. В декабре на годовщине свадьбы моих родителей он Ирину Петровну и дядю Нурбулата видел… так и не знал, кто они…