Виктор Панько - Запомни запах маттиолы. Повесть и рассказы

–А що ты їв сегодні ? – А что ты ел сегодня?

–Капусняк . – Капустняк.

– А дід Максим що робе? - А дед Максим что делает?

– Не баче. – Не видит.

– А баба Оля? – А баба Оля?

–В городі. – В огороде.

–А мама Дуня? – А мама Дуня?

–У полю. – В поле .

–А тато Митя? – А папа Митя?

–На Уралі. – На Урале.

–А баба Мариоара ? – А баба Мариоара?

– Селяє тютюн. – Нанизывает табак.

– А ты куриш? – А ты куришь?

– Н-е-е. – Н-е-е.

–Не кури, пожару наробиш. – Не кури, пожару наделаешь.

–А в школу коли? – А в школу когда?

–На осень. – На осень

–Я чув, ти вже читаєш ? – Я слышал, ты уже читаешь?

– Читаю. – Читаю.

– А буквы відки знаєш? – А буквы – откуда знаешь?

– Мама показала. – Мама показала.

– І що ти читаєш? . – И что ты читаешь?

– «Лиса и мыши». «Китайский мальчик читал при свете луны». «Обращение товарища Сталина к советскому народу».

– А це – хто? – А это – кто?

– Рокоссовский. А може – Василевский.

– Рокоссовский. А може т - Василевский .

– Не Сталин? – Не Сталин?

–Не-е-е. Сталин – з вусами… – Нет, Сталин – с усами…

–Правильно. А мене знаєш? – Правильно. А меня знаешь?

–Не-а. А Ви – хто? – Не-а. А Вы – кто?

-Контуженый… – Контуженый .

Погладит по голове и уходит, не сказав больше ничего.

Или вот идете вы мимо его плетеного забора, он вас увидел и окликает:

–Мэй, Мотря, а – ну їди сюди!

– Эй, Мотря, а-ну иди сюда!

–Що, вуйко? – Чего, дядя?

–Іди, дам тоби грушок. – Иди, дам тебе груш.

–Кракати за чупер будете? – Щипать за волосы будете?

–Не бойся, не буду. – Не бойся, не буду.

– От тобі грушки. Дай хлопцам. – Вот тебе груши.

Дай хлопцам.

Мэй, Панчоха, хочеш грушку?

–Эй, Панчоха, хочешь грушу?

–Хочу. – Хочу.

-Та йди, дам … – Так и д и , дам …

…И вот вы подходите, и Контуженый насыплет вам полную пазуху мелких, желтых, пахучих, сладких груш. И кажется тебе, что никого на свете нет лучше, чем дядя Контуженый, и ты забываешь все предупреждения о том, чтобы с ним не связываться. И вот вы играете с пацанами в резиновый мячик – высшее достояние и гордость всей магалы. Это тебе не мяч из тряпок, который даже и не прыгает, а – самый настоящий попрыгунчик! И вот ты разбегаешься и большим пальцем правой босой ноги – бац ! Ах, как красиво он летит! И как далеко! И кто-то говорит «Ой!», и ты думаешь, что это-возглас восхищения красотой твоего удара. Но, оказывается, что этот «Ой!» – совсем другой. Это – звук похоронного марша по нашему самому большому богатству, по нашему настоящему резиновому мячу. Потому что Контуженый разве не предупреждал вас, что ему надоели ваши глупые крики и ваши мячи, тряпичные, или самые настоящие резиновые, и ваши дикие возгласы, и вы все вместе взятые, и – каждый из вас в отдельности! Сказано – идите играть подальше и не трогать его огорода! Вот вам порезанные пополам кусочки вашей гордости, может вам их удастся склеить! Мне ваш мяч не нужен, заберите и лучше сюда не показывайтесь! Байстрюки ! В колхоз! На роботу! Селяти тютюн!

Ну, разве можешь ты забыть эту смертельную обиду?

Но проходит какое-то время, встретит Контуженый тебя на дороге:

–Ты чий ?

–Міті Паньки.

–Що ти їв сегодні?

–Капусняк.

–Ідем до мене, я тобі дам яблок.

–Не-е-е… Не хочу.

–Не бойся, я не кусаюсь.

–Не хочу. Нам принесла яблок тетя Женя.

–Дак то – не таки. Таких, як у мене – нема ні у кого.

– Не хочу…

Но тут он тебе расскажет какие-то небылицы, заведет к себе во двор и насыплет полную пазуху яблок.

Конечно, на всей земле тогда воцаряется мир и благодать. И поэтому ты однажды набираешься смелости, идешь к нему домой сам, без приглашения, и почему-то тропинка ведет к дому как раз мимо той яблони. И ты ничего даже не то, что пальцем не трогаешь, но и взглядом этих проклятых яблок не касаешься. Бывает же такое, что задумаешься о чем-нибудь в свои шесть прожитых лет!

И вдруг: «Ба-бах !!!»

На пороге стоит Контуженый, в его руке дымится ружье, где-то высоко в небе свистит соль, наверное, ищет, к чьей бы это заднице прилепиться, а ты плачешь от несправедливости, и от испуга, и от горя.

Хорошо, хоть не записался. Но больше ноги моей в этом огороде не будет! И ныне, и присно, и во веки веков – аминь!

Никогда! Никогда! Никогда!

5

Конечно, теперь, спустя много лет, восстановить, хотя бы приблизительно, подробности того случая просто невозможно. Может быть, о нем рассказал бы детально сам Контуженый, если бы его хорошенько попросить, а кроме него кто бы смог сделать это еще?

Я думаю, что о происшедшем все же знала, с его слов, его жена Лида.

Когда они поженились, до войны или уже после войны, сказать теперь трудно, но, помнится, в первые годы что-то не находился у них общий язык, и частенько Лида ходила с синяками и перебивалась по соседям, хотя Контуженый вроде и не пил больше, чем другие , и были у них нередкие минуты просветления.

–Что ты ему все терпишь? – допытывались любопытные соседки. – Может, ему что-нибудь отбило там, на войне?

–Ой, як вам не соромно, тетя Марфино, це казати, – увиливала от ответа Лида. – Чого в жизні не буває! Жінка не бита – як посуда не мита – тоже не файна … (Ой, как Вам не стыдно, тётя Марфина, так говорить! Чего в жизни не бывает! Жена не битая – как посуда немытая – тоже некрасивая…).

Детей у них так никогда не было, может быть, из-за детей и весь этот сыр-бор и происходил в первые годы.

А потом как-то сразу все вдруг у них в семье переменилось в лучшую сторону. Словно солнце взошло, и стало им вдвоем все ясно и тепло. Контуженый с Лидой всегда ходили под ручку , и он почти перестал пить. И вроде улыбка стала появляться у него на лице чаще.

–Ну, що там твій Контуженый робе? (Ну, что там твой Контуженый делает?), – спрашивала теперь та же соседка, пытаясь проникнуть в тайны их взаимоотношений, словно какой-нибудь Штирлиц.

–А він не контуженый (А он не контуженый), – весело отвечала Лида, смахивая с глаз вылезшую из-под платка прядь волос. – Вин – нормальный. Тільки – нещасливий ( Он – нормальный . Только – несчастный).

Так или иначе, но перестали слышаться из их хаты мат-перемат, пьяные крики или слова песни: «Дальневосточная – дивизия – раз-два, раз-два!» и наступила полоса дружной совместной жизни, которой кое-кто мог бы и позавидовать.

У Контуженого постепенно появилось и стало множиться хозяйство, он пошел на курсы трактористов, получил трактор, а механизаторы стали тогда зарабатывать совсем даже неплохо.