Саша Лонго - Мать своей дочери

Я понимаю, что сейчас мне придется демонстрировать один из главных моих талантов (помимо дизайнерского, разумеется): создавать контакт с любым человеком, вне зависимости от моих пристрастий, близости наших взглядов, интеллектуальной и эмоциональной сопричастности. Хотя это умение, которое я возвела в ранг искусства, и требует заметного напряжения души, мне по-прежнему интересны люди! Как будто каждый человек ─ уникальный ребус, требующий непременной разгадки. Этот разгаданный код можно потом использовать с целью улучшения вашей, то есть нашей с ним, коммуникации. Какой частью своего организма я это понимаю? Сердцем. Я распространяю вокруг себя лучи понимания-мудрости:

─ Чем могу быть полезна? Насколько я поняла, вы обсуждаете сейчас проект дизайна?

Куколка хватается за меня как утопающий за соломинку:

─ Мне не нравится проект! ─ уголки подкачанных гиалуронкой губ норовят опуститься вниз.

─ А что не нравится?

«Держу пари, колористическое оформление. Насколько я знаю Машу Осокину, она терпеть не может розовый цвет».

─ Ну скажите, что это? ─ куколка тычет мне в лицо коллажи и эскизы.

─ Вам не нравится стиль или цвет?

Куколка внимательно смотрит на меня, и траектория ее мыслей отражается на прекрасном и каком-то незамысловатом лице.

«Почему мужчинам так нравится этот типаж? Мне кажется, я с ума сошла бы просто от перспективы провести с ней хотя бы один вечер. К сожалению, все очень просто объясняется ─ есть ТЕЛО. Молодое, гибкое, вкусно пахнущее молоком и медом. Да уж… Есть ТЕЛО, и уже неважно, что в глазах ─ пустота или, еще хуже, мелькающие, как у счетчика в такси, изображения доллара». Мои мысли никак не мешают лучам понимания-мудрости светить из меня, согревая «не пару». Я скольжу взглядом по эскизам:

─ Вижу, что изначально вы склонялись к стилю гранж.

Она завороженно смотрит на меня, и я сама себе кажусь факиром, который игрой на простейшей дудочке гипнотизирует змею. Но куколка ─ не змея, поэтому я проясняю ситуацию:

─ Знаете, в таком бешеном ритме, среди каменных громад домов есть интерьеры, в которых живет простая житейская мудрость, обычные человеческие чувства. И этот интерьер однозначно ваш, если вы бежите от вычурности, помпезности, публичности, хотите, чтобы ваше пространство было вам интуитивно понятно, логично. И в то же время было особенным. Для меня гранж про умиротворенность… Нет?

Куколка еще больше округляет открытый рот, а я еще очевидней становлюсь факиром… Моя речь, словно дудочка, убаюкивает, отрешает от действительности. И это плохо. Это не приводит меня к пониманию, что же ей все-таки нужно. Наоборот, разводит нас в параллельные реальности, где каждая из нас живет свою жизнь. Я смотрю на «депутата» и читаю в его взгляде обожание и скуку одновременно. Совершенно очевидно, что он примет любое ее решение. Да, главная в этой «не паре» ─ куколка. С ней и буду работать.

─ Ну вот посмотрите, это же скучно! Как в обычном буржуйском доме!

Я вижу спешащую с кофе на подносе Машу, у которой какие-то порывистые глаза. А все от желания скорее прийти мне на помощь.

«Так… Уже кое-что. Только что куколка призналась, что просто уют ─ это плохо! Господи, ну посмотри на нее ─ все же понятно!»

─ А как бы хотелось?

─ Чтобы было ярче, праздничнее! Чтобы в этой квартире хотелось жить!

─ Ага… ─ я киваю головой, хотя и не уверена, что правильно понимаю очевидные для нее вещи.

Маша присаживается рядом со мной и стремительно, разбегаясь внутри себя в своих аргументах, как самолет на взлетной полосе, смотрит то на меня, то на куколку. Правда, еще иногда бросает взгляд на «депутата». Даже эти простейшие переглядки она умудряется делать в едином стиле, из простого желания ─ незамедлительно прийти на помощь. В какой-то момент Маша все-таки пытается вставить свои пять копеек:

─ В прошлый раз вы говорили…

Я отчаянно наступаю под столом на ее ногу и перехватываю инициативу:

─ А какой ваш любимый цвет?

─ Розовый.

Куколка отвечает, не задумываясь. «Могла бы сама догадаться».

─ А вы знаете, я бы предложила вам фьюжн. Размеры квартиры позволяют этот стиль. А в нем можно все! Мне кажется, он все ассимилирует и выдаст вашу индивидуальность на границе возможного и дозволенного. Такой своеобразный коллаж, подчиненный одной идее.

Куколка опять смотрит на меня как на факира.

«Определенно мне нужно научиться проще и площе формулировать свою мысль, как скульптору, отсекая все ненужное и витиеватое».

─ Знаете, вам нужно выбрать концепцию для своего жилища. Ну, например, «Уютное гнездышко», или «Яркое лето», или «Жизнь ─ путешествие», или…

Я намеренно беру паузу и держу ее столько, сколько это возможно. Куколка оживает:

─ А можно выбрать две?

Я выпадаю из своей реальности:

─ В смысле?

─ Ну можно выбрать две концепции?

─ Конечно, можно все! Особенно в этом оформительском стиле. Но я все-таки вам порекомендовала бы остановиться на одной идее. И тогда она как стержень будет объединять, цементировать визуальный образ. Без этого смыслового стержня интерьер будет разваливаться…

Куколка заводит глаза к потолку, наглядно иллюстрируя фразу из любимого нами детского мультфильма: «У меня есть мысль, и я ее думаю». Потуги выдать единственный и неповторимый концепт, апеллирующий к уникальному опыту владельца идеи, заставляет меня отнестись к ней сочувственно и с пониманием. Я с готовностью предлагаю ей совместное творчество:

─ Любая законченная мысль. Может быть, любимый стиль музыки, страна, где вы любите путешествовать…

Я устала ловить профилем порывистые взгляды Маши и теперь уже сама стремительно смотрю на нее. По искрам, которые нет-нет да и мелькают в глазах куколки, я понимаю, что некоторые идеи все-таки посещают эту прелестную головку. «Депутат» окончательно млеет то ли от наших совместных умствований, то ли от вида интеллектуализирующей куколки. Так умиляются неразумным детям. Я вдруг начинаю понимать, почему они вместе. И что он получает от нее ─ незатейливой, как цветок фиалки. Вдруг куколка медленно возвращает глаза на своем лице на место. Они наполнены смыслом и вожделением. Я понимаю, концепт рожден в нереальных муках! И от своего она уже не отступится. «Аллилуйя!»

─ Любовь, ─ с придыханием выдыхает она.

─ Блес-тя-а-а-щая идея! ─ у меня вырывается стон облегчения.

«Идея действительно неплоха, несмотря на всю широту своей трактовки. Мужчина и Женщина. Адам и Ева. Ромео и Джульетта. Самое главное, что в этом образе присутствует сильная эмоциональная составляющая, которую можно привнести в ассоциативные связи между предметами, вещами и аксессуарами».