Андрей Шлапак - Механические куклы. Иногда, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, нужно совершить что-то безумное…

Лысый подошёл к зеркалу и вглядевшись в своё отражение, проведя по трёхдневной щетине, опрокинул:

– Ну, и рожа. Неужели это я?

В это время, находясь в душевой комнате Мадемуазель, тоже была не в восторге от того, что ещё вчера она считала красивым лицом. Она стояла под горячим душем и пыталась вспомнить, как оказалась в обществе Лысого, да ещё в замкнутом пространстве, но складывалось впечатление, что кто-то намеренно стёр её память и судя потому, как у неё болела голова против неё вопреки международным конвенциям использовали химическое оружие. Исходя из выхлопа – коньяк. После того, как она поняла, что экскурсия во вчерашний день не состоялась. Мадемуазель решила вернуться в настоящее. Настоящее толкало на полшага вперёд лукаво намекая на то, что предстоит весьма серьёзный разговор с мужем по поводу её ночного отсутствия. Драматизма ситуации добавляло то, что произошедшее накануне было по сути своей ЧП. Из ряда вон выходящий факт совсем не свойственный стилю жизни Мадемуазель. Именно поэтому совсем не умеющая врать и извиваться дамочка, находясь под душем совсем не радовалась гидромассажу, как обычно. Напротив, она была крайне напряжена. Потому как совсем не знала, что ей делать дальше.

Выходя из номера, проходя мимо консьержки Мадемуазель, первый раз в жизни, ощутила себя девицей лёгкого поведения после очередного сеанса с клиентом. Клиент плёлся сзади, подобно маньяку, преследующему свою жертву. Во внешности Гоши действительно было что-то маниакальное.

Они вышли из гостиницы без названия больше походившей на частный дом. Алко элиты на улице уже не было. Гоша сделал быстрый круг вокруг своего «Форда» и убедившись, что всё в норме, направился догонять Мадемуазель, которая направилась к ближайшей остановке. Ей хотелось вызвать такси, но было сложно понять и объяснить диспетчеру, где она находиться. Как назло, не одной адресной таблички. А вступать в диалог с Лысым ей казалось бессмысленным.

До ближайшей остановки было минут десять ходьбы. Они шли и молчали. Было по-зимнему холодно. Погода добавила серых красок в картину не самого лучшего утра в жизни мужчины и женщины, чьи судьбы, при стечении загадочных обстоятельств, пересеклись накануне в День влюблённых.

– Что я теперь скажу мужу?! – нарушила напрягающее молчание Мадемуазель.

– Ну, хотите я с вами пойду.

– Куда?! – в три голоса прореагировала женщина остановившись.

Её реакция была настолько эмоциональной, что люди проходившие в этот момент поблизости невольно обратили внимание на парочку.

– К мужу, – с неподдельным недоумением и детской непосредственностью ответил Гоша. – Вдвоём проще врать. Мы вместе заварили эту кашу. Давайте вместе и выкручиваться. Как я могу бросить даму в беде.

– Джентльмен! Твою мать! Воспользовался слабостью женщины, а теперь рыцаря из себя корчишь.

– Может кофе. Кофе с утра – это ведь не так плохо. А, Мадемуазель? – перевёл тему Лысый.

Они приземлились в близлежащей кофейне с недурственным интерьером, располагающим к задушевным беседам под аккомпанемент меланхоличных мелодий.

– Чем вы вообще занимаетесь? – пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей начала диалог Мадемуазель, помешивая сахар в своём эспрессо.

– Я таксист.

– Я ненавижу таксистов! – прореагировала женщина.

– Вы ненавидели их до, или ненавидите после?

– Нет никакого до и после! – отрезала разъярённая. – Один ваш коллега поступил со мной по-скотски, он меня обсчитал!

– Но не без этого, Мадемуазель. Каждый лох имеет право быть кинутым. Хотя, смею заметить, я себе этого не позволяю. Это не профессионально.

– Вы себе позволяете более гнусные вещи.

– Но только давайте не будем. Я сделал сегодняшнее ваше утро незабываемым. Чего не могу сказать про ночь. Не хрена не помню. Кстати, как вас зовут?

– Анастасия Павловна.

– Гоша.

– Таксист Гоша – мой милый друг. Плеваться хочется! Никогда себе этого не прощу.

– Напрасно, вы так, Анастасия Павловна. Таксист – друг человека.

– С такими друзьями и врагов не нужно. Были бы вы другом отвезли бы даму домой.

– Нет, за руль с таким выхлопом я не сяду. Нынче дорого. После того, что между нами было, может, перейдём на ты.

Анастасия Павловна хотела возразить, но мысль о том, что между ними действительно что-то было охладила её.

– Тебя как по-батюшке величать? – сменив интонацию поинтересовалась Мадемуазель.

– Георгий Сергеевич, – почему-то с грустью ответил Гоша. – У тебя есть дети?

– У меня не может быть детей. А почему ты спрашиваешь?

– Кто тебе такое сказал? – вопросом на вопрос ответил

Георгий.

– Врачи! Убедилась на практике.

– Врачи они, как синоптики: предсказывают, чаще всего

ошибаются, а по правде сказать, врут, и не за что не отвечают. Я тут как-то собаке на лапу наехал, так меня хотели призвать к ответственности. В тюрьму хотели посадить.

– Жалко.

– Собачку?

– Что не посадили, – с нейтральной интонацией то ли в шутку, то ли всерьёз ответила Анастасия.

– Ну, так вот, – совсем не включаясь в ироничность собеседницы продолжил таксист. – Одной моей знакомой эти чудо-специалисты тоже говорили, что у неё не может быть… Но она не сдалась. Изменила мужу. Теперь у неё другой муж и двое чудных девочек. Иногда, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, нужно совершить что-то безумное. Порой, потеряв голову, мы находим себя.

– Да ты я вижу философ, Гоша.

– Я много читаю. Даже пишу.

– Что пишешь? – с неподдельным интересом и удивлением поинтересовалась учительница с дипломом филолога.

– О жизни пишу. Об отношениях мужчины и женщины. Мне

думается – это самое главное.

– Что главное?

– Чтобы он и она встретились. Все проблемы в обществе от того, что он и она не всегда вместе. Без любви, тепла, живут, текут в некуда. Поэтому вся наша страна катиться туда же – в пропасть. Человек, который любит, которого любят. Разве он станет замышлять какую-то глупость?

– Исходя из твоих слов, с любовью нам с тобой не повезло.

– Может, всё только начинается? – сказал Георгий положив свою руку на руку Анастасии, лежащую на столе, и взглянув ей прямо в глаза, растёкся в прозе. – Она набегала волной на меня. И разбивалась о камень моего непонимания. Она была продолжением моей реальности. Мы поглощали друг друга. Мы сливались, как две капли в океане безмолвия, утоляя жажду. Две капли на закате дня. На берегу своих чувств. В мире для двоих. В страхе уйти в глубину океана переживаний и больше никогда не вернутся. Настало время потерять себя, чтобы найти смысл. Мы стирали время, разрушали пространство, распадались на атомы, став невидимыми. Я хотел быть с ней. Такой непонятной, но нужной. Тёплой, лунной, бесстыжей, родной и не моей одновременно. Я где-то в глубине тебя. Но ты не против. Подыгрываешь мне. Зачем тебе это нужно? Наверное, это нужно нам – двум каплям бытия.