Людмила Кирина - Любить

Видимо уже долго была в воде – начинают стучать от холода зубы. Сжимаюсь от холода, выхожу из речки и ложусь на огненный песок. Через некоторое время, согреваюсь на горячем песке… и опять в воду.

Пора идти домой. Родителям, надо что то делать по хозяйству.

Расслабленная, сладко утомленная, иду около папы и мамы.

Прекрасный теплый, июльский вечер. Середина лета!

Приходим домой, и сразу идем в сад.

В саду, под окнами кухни – огромный стол и деревянные венские стулья.

Мама накрывает на стол.

Папа приносит маленького Сашеньку, за ним идет няня.

Ужинаем, слушаем трескотню сверчков и дальнее кукование кукушки.

Я засыпаю, положив голову на столешницу, прямо за столом. Отец на руках переносит меня в дом.

Прошел еще один, такой счастливый длинный день.

И кажется, что так будет всегда.

Беды научают человека мудрости.

Пословица.

Все мы родом из детства. И нет ничего трогательнее, чем воспоминание о минутах, часах и днях, провиденных в этой нежной поре.

До самой старости людям снятся сны о детстве, оно живет в человеке, пока жива его душа.

Мне посчастливилось, мое детство прошло почти в дикой природе.

И мое познание окружающего мира прошло через сущее естество.

Мой отец окончил Московский институт нефти и газа им. Губкина.

По распределению попал, в геологоразведочную экспедицию в Самарскую область с Георгиевка.

Места живописные: река Кинель – приток Волги, и огромные леса в округе, а в лесах озера.

Там отцу дали шикарный по тем временам коттедж, с садом и огородом, который стоял около «Конторы геологов», на окраине деревни, у леса.

В этом доме – коттедже и родилась я – Люсенька- бусинка.

Любили меня безмерно. Как говорится, – «шоколад по углам валялся».

А я, светловолосая, кареглазая хохотушка, отвечала любовью и родителям, и всему окружающему миру.

Особенно полюбилась мне речка.

Она была сильная, большая, с дерзким течением, и с большими, и маленькими воронками, крутящейся воды.

Папа с мамой, уходили на работу, и оставляли меня со старой няней- Фросей, мне наказывали никуда из дома не выходить.

Но только они за порог, я бежала с соседскими ребятишками и в лес, и на речку.

А на речку надо было идти по лесной мозолистой тропинке, а потом по горячей песчаной дорожке.

Речка, будто специально, для детей, сделала сама себе отмель. На этой мели и барахтались мы – малышня, которая еще не пошла в школу.

Я, конечно же, еще не умела плавать.

Поэтому, придумала заходить подальше в воду, поворачиваться лицом к берегу, нырять, проплывать немного под водой, а потом, оттолкнувшись от твердого песчаного дна, ногами, выныривать ближе к отмели.

С этим намерением и в тот раз я подошла к реке. Думаю, я только ножки помою.

Но тут дорогу преградил старый дед.

Он был очень худой, с большой седой бородой, с сердитым взглядом.

Его прищуренные глаза, как бы спрашивали «Зачем пришла без родителей?».

Я стала его обходить, и вошла в воду как раз там, где берег резко переходил в яму, с крутящимися воронками.

Я и сама не заметила, как все дальше заходила на глубину.

Окунулась, один раз, второй.

И решила попробовать, также отталкиваться, от дна ножками и подплывать к берегу.

Но «Кинель», своей огромной водяной ручищей, откидывал, мое легонькое тельце – не к берегу, а наоборот от берега.

И вдруг, почувствовала, что меня, затягивает в воронку и уносит течением.

Я стала нырять, отталкиваться от дна, выныривать, хватать руками воздух, воду, поняла – ТОНУ!.

Подумала, что – «Дед Кинель» – наказывает меня за непослушание, покорно смирилась, не стала кричать и звать на помощь, да и сил у меня больше не было.

В последний раз нырнув под воду, я не почувствовала под ногами дна.

В голове пронеслось, я теряю силы и не смогу выбраться из воды. на отмель.

Из последних сил, вынырнув, я увидела, как соседский мальчик, протягивает мне руку.

Он стоял на границе, где кончалась отмель, и начиналась яма с воронками, в которую попала я.

Он смотрел мне прямо в глаза. Уверенно, строго, как- то по – взрослому.

Я схватилась за его ладошку, и он- выдернул меня из воды.

Фамилия того мальчика была – Кальтман, а имени не помню.

А вот взгляд его черных глаз, его черно-волосую голову, и твердую ручонку – запомню на всю жизнь.

Он спас меня, а сам был ненамного старше.

Именно он, сам того не зная, стал тем ангелом, который вдруг прошептал: «живи»!

Много прошло лет, прошла жизнь, я иногда вспоминаю взгляд того мальчика.

Таким и должен быть мужчина, который без слов, вовремя выдернет женщину из очередной глупости. Вот такой был, тот мальчик.

Его отец работал водителем, возил моего отца по буровым.

Я обессиленная «вышла- выползла» из воды.

На ходу подняла свое платьице, лежавшее, на горячем желтом песке, и поплелась по лесной дороге домой.

В детстве все воспринимается – по – другому.

Когда пришла домой, я уже забыла о случившемся, и ничего не рассказала маме.

Видимо и мальчик промолчал и ничего не стал рассказывать своим родителям.

Этот случай забылся.

Вскоре, моему отцу предложили работать в Нефтегорске, и мы переехали.

Я больше никогда не была в тех прекрасных местах, где протекает река «Кинель», где в лесах кукуют кукушки, где в лесных озерах кристально-чистая как слеза вода.

Я счастлива, что мое детство прошло именно там, и счастлива, что меня окружали прекрасные люди, и тот замечательный мальчик, который просто протянул мне руку и подарил дальнейшую жизнь.

Однажды, по осени, недалеко от санитарной зоны, газоперерабатывающего завода, пасся табун лошадей. В этом табуне, заметно выделялась гнедая кобылица, с жеребенком. Малыш. такой же масти, кирпично-красный, как мама, гулял, в табуне, резвился, играючи. Часто подбегал, к матери и, уткнувшись. в вымя, помахивая, хвостиком, наслаждался материнским молоком. Время от времени убегал и пощипывал, зеленеющую травку.

Случилось непредвиденное, для окружающей среды. На технологической трубе газоконденсата, погас контрольный факел, то ли от сильного ветра, то ли по другим причинам., но такое в газопереработке случается.

Газоконденсатную смесь, разнесло ветром, на значительное расстояние и в виде капель дождя, она выпала, на землю. Трава, политая, газоконденсатом- зазеленела.

Табун лошадей, почуяв. сероводородный запах, стал уходить, в сторону, от сероводородного места.