Валя Шопорова - Блейд. Книга 2

– Майкл, доктор Бонке не мог такого сказать. Наверное, ты что-то перепутал…

– Вот видите, мне никто не верит, – горько произнёс Майкл. – Никто не верит моим словам.

– Каким словам, Майкл?

Далее шли целых тридцать минут безрезультатных попыток психотерапевта достучаться до парня, после чего прозвучал уже слишком знакомый слуху Блейда звук включения селектора, слова с просьбой к санитарам, чтобы зашли в его кабинет, голоса медицинского персонала и упрямое молчание Майкла. Запись закончилась.

Включив следующий файл, Блейд стал прислушиваться, хмурясь из-за того, что эта запись содержала слишком много помех и шумов, что резали слух и били по нервам. Он толком ничего не сумел расслышать в этой записи, а сама запись закончилась слишком быстро, всего через пятнадцать минут, вместо положенных шестидесяти.

Осталось всего две записи: от двадцатого октября и от двадцать седьмого. Включив запись от двадцатого числа, Блейд обнаружил, что это вновь было видео.

На экране сидел Майкл, привычно обнимая себя за плечи, поглаживая по худым бледным рукам в попытке согреться и успокоиться, в попытке убаюкать себя. Его взгляд бегал, но всякий раз избегал того, чтобы посмотреть на психотерапевта.

– Майкл, ты не хочешь посмотреть на меня? – мягко спросил мужчина в белом халате.

Брюнет отрицательно покачал головой.

– Майкл, мне всё больше кажется, что наше взаимодействие заходит в тупик. Если так пойдёт и дальше, мне придётся передать тебя другому специалисту. Что ты об этом думаешь?

Майкл никак не отреагировал на слова доктора.

– Майкл, я…

– Я боюсь, доктор, – вдруг произнёс Майкл.

Голос его был сухим, безжизненным. Он продолжал смотреть в сторону, обнимая себя за плечи.

– Чего ты боишься, Майкл? Расскажи мне и я помогу тебе справиться со своим страхом.

Брюнет отрицательно покачал головой и сжал зубы, сдерживая слёзы, сдерживая рвущийся наружу и рвущий изнутри на куски крик.

– Майкл, ты слышишь меня? – вновь спросил доктор, стараясь не дать парню вновь уйти глубоко в свой мир. – Прошу тебя, говори со мной. Я помогу тебе.

Больше диалог не завязывался. Майкл продолжал упрямо и исступлённо молчать, смотря в сторону, со временем начиная слегка раскачиваться взад-вперёд. Всё это привело к тому, что доктору вновь пришлось заканчивать сессию раньше и вызывать санитаров, чтобы вернули в палату пациента, который был где-то не здесь.

Майкла уже почти вывели за дверь, когда он вдруг вернулся в реальность, ожил и, обернувшись, обратился к психотерапевту:

– Доктор, мне нужно вам кое-что сказать, пожалуйста.

Мужчина взглянул на санитаров, которые держали под руки пациента, и, подумав две секунды, сказал им:

– Оставьте нас, пожалуйста, наедине.

Санитары кивнули и, отпустив Майкла, удалились. Как только за рослыми мужчинами закрылась дверь, парень бегло и настороженно обернулся на неё, после чего кинулся к столу психотерапевта, заставляя его вздрогнуть, едва не падая перед ним на колени.

– Доктор, – зашептал Майкл, – спасите меня. Прошу вас, помогите мне выйти отсюда. Я нормальный. Но я так больше не могу. Они убивают меня. Доктор, прошу вас!

– Майкл, – максимально мягким и спокойным тоном ответил парню доктор, стараясь держать пациента на расстоянии, – я не могу лично выписать тебя. Но, если ты чувствуешь себя хорошо, я могу поговорить с твоим лечащим врачом о твоей выписке…

– Да, прошу вас! – взмолился Майкл, перебивая мужчину и хватая его за руку.

Доктор нервно сглотнул. По всем признакам у брюнета началось обострение, приступ маниакального состояния. И это пугало мужчину, потому что, пусть этот юноша и не выглядел сильным, но психиатрические больные могут быть очень опасны в своих обостренных состояниях, вне зависимости от своих физических данных.

– Прошу вас, – тише добавил Майкл, опуская голос до шёпота и сверкая лихорадочным взглядом, в котором плескалась последняя надежда. – Если не вы, я пропаду…

– Но, Майкл, ты говорил о том, что ты боишься. Это наталкивает меня на…

– Я боюсь их! – выкрикнул Майкл, резко отпуская руку доктора. – Я боюсь доктора Бонке! Вы не знаете, что он делает!

– Что он делает, Майкл? – серьёзно, но спокойно спросил психотерапевт. – Расскажи мне.

И тут открылась дверь, которую мужчина не запер после прихода санитаров, и в кабинет зашёл тот самый доктор Бонке, про которого так надрывно рассказывал Майкл, прося о помощи.

– Что здесь происходит? – спросил психиатр, серьёзно смотря на коллегу, который был в его подчинении, и на пациента.

Майкл отошёл, упираясь в стол, сжимаясь. Он был похож на щенка, которого постоянно жестоко бил хозяин-изверг и который вновь увидел этого самого хозяина перед собой.

Посмотрев на парня, затем на коллегу, психотерапевт произнёс:

– Доктор Бонке, у нас конфиденциальный разговор. Прошу вас, оставьте нас.

– Доктор Штраус, – тоже официально ответил психотерапевту психиатр, – я являюсь лечащим врачом Майкла, так что, я имею право находиться здесь.

Психотерапевт поджал губы, но возразить ему было нечего. По сути, его коллега был прав. Взглянув на парня, Генрих произнёс:

– Майкл, ты можешь продолжать.

Майкл отрицательно замотал головой и втянул голову в плечи, волчонком смотря на психиатра.

– Тогда, если ты хочешь, мы можем продолжить нашу беседу во время следующей встречи? – предложил альтернативу доктор Штраус.

Майкл подумал немного и неуверенно кивнул, смотря в пол.

– Если ты ничего больше не хочешь сказать, Майкл, то, пошли, я отведу тебя в твою палату, – произнёс доктор Бонке, подходя к парню.

Майкл ещё больше вжался в стол психотерапевта, причиняя себе боль тем, как сильно дерево давило на плоть.

– Пошли, Майкл, – мягко повторил психиатр. – Я думаю, ты можешь дойти до своей палаты и без санитаров. Давай, попробуем?

Майкл отрицательно замотал головой. Вздохнув, психиатр сходил к двери и позвал санитаров, которые ждали своего часа. Отдав в их крепкие руки Майкла, мужчина хотел и сам уйти, но его окликнул Генрих:

– Энгель, можешь задержаться немного?

– В чём дело, Генрих? – поинтересовался доктор Бонке, вновь заходя на территорию кабинета коллеги и закрывая за собой дверь.

– Я хочу поговорить насчёт этого парня, Майкла. Его слова немного озадачили меня…

– Хорошо, конечно, я готов поговорить. Он же мой пациент. Только, выключи камеру. Думаю, наш разговор никак не относится к вашей с ним беседе.