Х. Д. Раш - Говорящие изнутри

– Есть люди, которые изучают и пишут историю, а есть и те, которые ее делают. Я же предпочитаю принадлежать ко второй категории, – не без самодовольства сказал Умар.

– Ну, – отвечал Али, – те люди, которые действительно делали историю, неплохо разбирались и в той, что была сделана другими до них. Но вот что касается тебя, братишка, то я не думаю, что, отбивая долги, тебе удастся принадлежать к когорте творителей истории.

– Так и я не претендую на место в мировой истории. Когда двое собираются и говорят о тебе в твое отсутствие, то ты уже как бы часть истории, – улыбнулся Умар.

– В таком случае, – не без иронии заметил Али, – с полным убеждением могу заявить, что ты, безусловно, часть… маленькая, малюсенькая… А-а, молекулярно-атомная частица мировой истории.

– Из всего тобою сказанного я обратил внимание лишь на слова «ты – частица – мировой – истории». Спасибо за комплимент.

– Он неисправим, – сказал Тимур.

– Да, наверное, уже и поздно меняться, – ответил Умар. Затем, во время внезапно образовавшейся тишины, сказал: – Ну что ж, ребята, мне пора идти. А у вас какие планы?

– Можешь меня до дома подбросить? – спросил Тимур.

– Не проблема. Ты тоже домой, Али?

– Да.

– Ну, тогда развезу вас по домам и поеду. Марина! – окликнул Умар официантку. – Красавица! Принеси нам счет, пожалуйста.

– Только не вздумай над ней стебаться, – сказал Али.

– Да как ты мог такое подумать, Али, – ответил Умар.

Когда официантка подошла, все трое полезли в карманы, чтобы расплатиться – как правило, каждый за всех.

– Стоять! – крикнул Умар. – Платит тот, кто зарабатывает. А вы: один висит на шее отца, другой – дяди.

В это время Тимур и Али уже успели достать деньги и бросить их на стол. И когда официантка протянула руку, чтобы их взять, Умар, спокойно пересчитывая деньги в своем развернутом кошельке, сказал ей:

– Марина, если ты притронешься к их деньгам… – Тут он вынул несколько бумажек и, пристально посмотрев ей в глаза, серьезно сказал: – То, поверь мне, у тебя будут большие неприятности.

Услышав эти слова, официантка резко отдернула протянутую к столу руку.

– Да шутит он, ни черта он не сделает, – сказал Тимур. – Возьми эти деньги и не слушай его болтовню.

– Марина, разве я похож на шута? – сказал Умар, все еще пристально смотря ей в глаза. – Вот, возьми у меня.

Официантка робко протянула руку, взяла деньги из рук Умара и собиралась уйти, но тут Умар попросил ее минуточку подождать.

– Марина, ты на меня не обижайся. Ты мне очень понравилась. Пусть Бог даст тебе верного и здорового мужа, красивых и умных детей и… и много-много счастья. И еще: сдачу можешь оставить себе.

На лице у девушки появилось что-то вроде улыбки, и, сказав «Спасибо», она удалилась.

– При следующей встрече, – сказал Умар, – она будет испытывать ко мне чувство почтительного страха и благодарного уважения, но никак не чувство безразличия, как к вам. Вас-то она и не вспомнит. Так что учитесь, салаги!

В это время все начали вставать и надевать куртки, висевшие на спинках стульев.

– Али, – сказал Умар, – если этот университет тебя станет сильно доставать, ты только дай знать… Если француз спалил всю Москву, то неужели чеченец не сможет спалить какой-то университет.

– Спасибо, но проблем у меня там никаких нет. И еще: он был корсиканцем.

– Что? – спросил Умар.

– Говорю, что Наполеон был корсиканцем.

– Да какая там разница.

Когда они вышли на улицу, было уже темно, суетливо двигались потоки машин и людей. Обильные хлопья снега падали на землю, задерживаясь на тротуарах и растворяясь на обработанных реагентами дорогах.

– Эх, Москва, Москва, – остановившись посреди тротуара и щурясь от падающих в глаза снежинок, задумчиво протянул Умар. – Люблю и презираю эту столицу. Она похожа на женщину древнейшей профессии, которую можно добиться либо деньгами, либо силой. Если ты это делаешь деньгами, то все довольны, ты хорош, ты чист перед ней, перед законом. Но если ты делаешь то же самое насильно, ты плохой, ты бандит и насильник. Тебя ищут и позорно сажают в тюрьму… И все в этом мире так: есть деньги – ты делаешь законно то, за что другого проклинает общество и преследует государство.

– И все же ты выбрал насильный способ ее добиться, – сказал Али.

– Да, выбрал. Но лишь для того, чтобы заполучить деньги и наслаждаться ею путем законным. Начать бизнес, пусть и небольшой, и жить в свое удовольствие. Помогать матери, жениться, породить детей. Да и путешествовать, в конце концов, – заключил Умар.

– А как же жажда адреналина? – улыбаясь, спросил Али.

– Адреналин? Ну, для этого можно и с парашютом прыгать, – с той же улыбкой ответил Умар.

– А разве этого не мало будет для тебя? – сказал Али, напоминая ему его же слова.

– Ну, если будет мало, – сказал Умар, – то буду каждый день прыгать.

– Давайте поедем уже, – обратился к ним Тимур. – А то я уже сыт этими московскими мечтаниями.

– Да, пожалуй, можно и поехать, – сказал Умар.

Они сели в его старенький «мерседес» и покатили вдоль дороги.

Войдя к себе в квартиру, Али снял и бросил на кровать черную кожаную куртку, водолазку и джинсовые брюки. Достал из шкафа футболку и спортивные штаны, надел их, помолился и грузно свалился в кресло. Он сидел, закрыв глаза и откинув голову назад в угол кресла, и вслушивался во все, что звучало и шумело. Из-за соседней стены доносились приглушенные звуки семейной ссоры – видимо, соседи опять напились и ругаются. Какая-то веселая компания молодых людей проходила далеко внизу под окном: кто-то что-то сказал, и все дружно захохотали. Тихо тикали часы на стене. Но посреди этих отдаленно-приглушенных звуков Али уловил звуки самые прекрасные, звучание которых он, казалось, мог бы слушать бесконечно, – звуки тишины. Затем посреди звуков тишины появились другие звуки, звуки слов из ближайших воспоминаний – услышанное и сказанное за весь прошедший день: кто что сказал, как он на это отвечал; кто как сказал, как он это воспринял и так далее.

И вдруг знакомый голос, говоривший еще утром, когда он находился в полусонном состоянии на университетской паре, ироничным тоном вполне реально произнес: «Поздравляю! Весь день пущен коту под хвост!.. Кроме той встречи в кафе…» Али испуганно вскочил с места, подбежал к выключателю и врубил свет. Оглядываясь вокруг себя, он беспрестанно читал молитвы против дьяволов и джиннов, которые знал наизусть. В комнате воцарилась тишина. Чуть успокоившись, он пошел в ванную, ополоснул лицо холодной водой, вернулся обратно и сел на свой стул возле стола. Сердце его постепенно возвращалось к обычному ритму биения. «Джинн здесь поселился, что ли? Или это был всего лишь сон?» – думал он про себя. Но как только он завершил эту мысль, голос спокойно сказал: «Нет, не сон, не дьявол и не джинн, я твой… Да постой же, куда это ты?» В этот момент Али босиком выбегал из квартиры. «Я твой РАЗУМ, идиот!» – крикнул вдогонку Голос выбегающему Али.