Олег Котельников - Легенды Крыма. Полный сборник

– Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи – генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений.

– Так будет! – раздалось в мрачной пустоте пещеры.

– Заклинаю вас покарать того, кто захочет взять эту колыбель ради порабощения другого народа или ради какого-нибудь иного злого умысла.

– Так будет! – опять донеслось из мрачной пустоты.

– Могучие духи! Я прошу вас открыть место, где хранится колыбель нашего народа, тем людям, которые будут искать ее для возрождения моего народа, его славного имени, его непокорного духа. И помогите мне в битве за жизнь моей семьи, жен и детей моих воинов, за нашу землю, горы, за наши поля и жилища!

В этот момент перед князем появился старец в белой одежде и сказал ему:

– Не отчаивайся! Тяжелые дни переживает твой народ, но наступят для него и лучшие времена. Это будет не скоро, немало горя испытает он. Однако, смотря вдаль, я вижу его возрожденные поля, шумные города, счастливых людей. Не отчаивайся, если даже потерпишь поражение…

– А что будет с генуэзцами, нашими врагами?

– Судьба их несчастна, как и всех захватчиков. Они навсегда исчезнут с этой земли.

Старец медленно ушел в глубину пещеры, а князь выбрался из нее и поспешил к своим воинам. Долго еще длилась война между двумя народами. И каких бы побед ни достигали генуэзцы, они не добивались своего, не могли захватить золотой колыбели.

Ушли последние отряды горцев с родной земли, уступая их злобной силе. Но и ряды врагов поредели, ослабли. И когда неожиданно орды новых захватчиков нагрянули на генуэзцев, они с позором бежали, чтобы никогда больше не появляться на крымской земле. А бумагу, которая давала им право владеть ею, унес ветер в далекое море, и исчезла она навеки.

Столетие за столетием кипели битвы за горскую землю, а в пещере на горе Басман хранилась чудесная золотая колыбель. Много смельчаков пыталось завладеть ею, но им не удавалось добраться до нее. Они возвращались изуродованные, с помутившимся разумом.

Дождется ли колыбель тех, кто владеть ею достоин? Исполнится ли предвидение духов горы Басман?..

Наступает вечер. Потянулись к деревне от гор тени синие. Спала дневная жара. Дым горящих кизяков и курая щекочет ноздри. Блеяние барашек и коз. Мычание коров. У молодых вечером забот много: скотину загнать, подоить, детей накормить, спать уложить. А что делать старикам? Только собраться у кофейни, поговорить о делах давно минувших, перекинуться словами о погоде, по чашечке кофе выпить, покурить славного табаку турецкого. Крымские табаки тоже хороши, но нужной крепости у них нет. Так лучше все же турецкий.

Что ни говори, а у старости и в покое, и без него, будущего нет, все славное, да доброе в прошлом осталось, вот и кажется старикам, что настоящее всем хорошим уступает прошлому. Разговор, как правило, и начинается с восхваления минулого. Кто-то из собравшихся, затянувшись дымом табачным, и выпуская его густой струей, произносит всем знакомую фразу, вопросом звучащую:

Прежде лучше было…

Все молча, но согласно, кивают головами, увенчанными шапками из каракуля, только девяностолетний Муслядин, сидя на корточках рядом с имамом, вслух поддакивает:

– Да лучше было. Прежде много лучше было…

И, помолчав немного, продолжает:

– Хорошо было. Когда нужно – дождь был; когда не нужно – не было дождя.

червяк лист не ел; пчелы, как пчелы, были. Медосбор таким был, что куда мед девать, не знали; козы, как козы, барашки, как барашки, один курдюк весил столько, сколько сегодня весит весь баран. Ах, какой шашлык получался из барашка, какие чебуреки, – старик закатывал глаза, причмокивая языком. По две пары буйволов у каждого было. Хорошо было.

Слушают Муслядина козские татары, вздыхают:

Прежде лучше было.

Лица у всех становятся сосредоточенными, сейчас они витают в мире своих воспоминаний. Молчат. В темноте то там, то там огонек вспыхивает от затягивающегося дымом курящего. Табачный дым застилает сидящих.

– Воды много было, – замечает кто-то.

– А? – не слышит его Муслядин, поворачивая голову в сторону сказавшего. Тот наклоняется к самому уху старика, говорит громко:

Воды много прежде было. Ты же сам говорил, что дыры в Деликлы-Кая тогда не было…

Да-да, не было, не было, – оживляется Муслядин. – Потом дыра сделалась, когда Кыз-буллаги открылся.

– Говори, говори – просит владелец кофейни, наклоняясь к самому уху старика. – Люди послушать хотят…

Сдвигает Муслядин на затылок тяжелую барашковую шапку, чтобы легче стало шишке, выросшей над правым ухом, как арбуз на баштане. Но в это время сверху, со стороны дороги, проходящей выше по склону над деревней, слышится поскрипывание груженой арбы, доносится голос, погоняющий буйволов. Громкий такой голос. Муслядин замирает, прислушивается, старается определить, кому тот голос принадлежит?.. Его поторапливают:

– Ну?

И хотя рассказ о трех святых и их дарах все деревенские слышали не раз, но так хочется послушать о чем-то чудесном, необычном, чтобы мысль от забот трудового дня оторвалась и улетела куда-нибудь подальше. Обстановка для этого самая подходящая. Тишина, слабый ветерок несет прохладу с горы, приятно ласкающую прожаренную летним солнцем кожу, на черном покрове неба бесчисленные звезды зажигаются.

Муслядин умеет рассказывать, так у него хорошо и складно все выходит, слово со словом, как добрые нити в веревочку свиваются. Чуть дребезжащий старческий голос до души каждого легко доходит.

Не торопясь, с остановками, покуривая из длинной черешневой трубки, говорит Муслядин о том, что слышал когда-то от отца и деда. Кажется, что сам табачный дым помогает старику рисовать картины прошлого, в затейливые завитки собираясь. Становятся видными три серые скалы Эльтигена. Кажется, что исчезла широкая сквозная щель в средней скале, что живут в ней по-прежнему три сказочных духа. Каждый дух свою песню выводит, высоту звука, а, кажется, что Деликлы-Кая сама шумит, неся людям то, что важно в их жизни. Если гулкий звук гора издает – жди дождя, если стонет – бури. Предупреждают духи людей, потому что, как и в давние времена, любят они свою деревню. В прошлом прислушивались люди к голосу духов, чтили своих покровителей. Было хорошо.