Алексей Тенчой - Киноповести. Три главные составные части фильма: сценарий, сценарий и еще раз сценарий

– Обещай, что станешь моей последовательницей!?

– Обещаю.

– Поклянись!

– Клянусь всем хорошим, что имею. И всем тем, что бу-ду иметь!

Алдана улыбнулась и взяла с неё длинную клятву, в которой были следующие слова: «Обещаю не щадить наших врагов и карать их при первой возможности….».

После того как Ганьжима произнесла нужные слова, Алдана сказала:

– Найдёшь Бадма-Ханду. Это шаманка. Она живёт недалеко от твоей сестры. Скажешь ей, что бы провела обряд по сто пятнадцатому ритуалу. Как только она это сделает, твоё дело уладится.

После этих слов видение исчезло. В тот же день она нашла шаманку Бадма-Ханду.

– Я от Алданы, – сказала Ганьжима, переступая порог её дома.

– Так она год, как умерла?! – ответила Бадма-Ханда.

– Я её преемница. Она ко мне во сне приходит..

– Во сне?

– Да, во сне. И просила, что бы вы сделали сто пятнад-цатый ритуал.

– Убить человека хотите?

Ганьжима похолодела, услышав эти слова. Она не знала, что такое сто пятнадцатый ритуал. Она не знала, что ритуал связан со смертью. Алдана говорила, что поможет, но не говорила, что это будет связанно со смертью.

Теперь стало понятно, что помощь может прийти, только через чью-то смерть. Через убийство.

– Кого будем ликвидировать? – спросила Бадма-Ханда.

Ганьжима так растерялась, что не поняла вопроса. Она переспросила:

– Повторите, что вы сказали?

– На кого злых духов натравливать будем? Фотогра-фию принесли? – пояснила шаманка и добавила к сказанному, – ритуал тяжелый. Ваше присутствие необходимо. И запомните, всё, что вы пожелаете во время этого обряда, может обернуться против вас!

Ганьжима не была готова к такому повороту событий, да и снимка у неё не было, поэтому она извинилась и сказала, что придёт в другой раз.

Выйдя из дома шаманки, она погрузилась в раздумия. Убивать человека не входило в её планы. Напугать – да. Напугать, что бы отступился или навести болезнь. Это да. К этому она была готова, но убивать!

«На это я ещё не способна» – сказала она сама себе. И пошла домой. Но подходя к собственному дому, она вдруг увидела у подъезда чёрную «Волгу» с красной надписью «Прокуратура». Сердце снова ушло в пятки. Она побледнела.

Домой заходить не решилась, переночевала у подруги. А через день достала фотографию Намдакова и пошла к Бадма-Ханде.

Не будем утомлять читателя подробностями обряда.

Скажем только, что прокурор Делгер Намдаков через несколько дней после этого попал в автомобильную катастрофу. И случилось это так: он ехал по трассе за рулём собственной «Лады». И вдруг в окно его автомобиля залетела пчела. Делгер стал отмахиваться от неё и на мгновенье потерял управление. Это привело к тому, что он выехал на встречную полосу и столкнулся с «КАМАЗом».

Прошёл год. В стране, как уже говорилось, пала советская власть. Пала старая идеология. Повсюду стали строить новые церкви, мечети, храмы. И в Забайкалье также решили возродить разрушенный красноармейцами дацан.

На закладку нового храма приехали известные ламы: Тагарин, Жабон, Жалсап и Пунцог. Закладка нового храма проходила в торжественной обстановке. Присутствовали руководители края, а также приехало много народу со всего края. Приехала туда и Ганьжима.

Во время закладки был молебен, а после молебна ламы всем желающим стали давать благословение. К ним выстроилась очередь, они прикасались руками к благословляемому, и повязывали на кисть правой руки красную ниточку на удачу и на сохранение здоровья, как оберег от злых сил.

В очередь встала и Ганьжима, но лама Тагарин посмотрел на неё как-то странно и отказался благословлять.

Тогда Ганьжима встала в очередь, которая вела к ламе Пунцогу. Он также, как лама Тагарин смерил её пронизывающим взглядом и тоже отказался благословлять. Так и уехала Ганьжима без благословения.

Вернувшись в дом к сестре, она захотела пить, но вода в баке закончилась. Дома никого не было. Тогда Ганьжима запрягла в телегу лошадь и сама поехала на речку за водой.

По дороге вдруг налетели дикие пчёлы и стали кусать лошадь. Лошадь понеслась вскачь. Ганьжима упала с телеги, её длинные волосы закрутились на колесо и задушили её.

Так неожиданно, прекратилась жизнь нашей героини. Но история на этом не заканчивается. Не всегда история завершается со смертью главного действующего лица.

Похоронили Ганьжиму на общем кладбище, по старому обычаю в гробу, не зарывая его в землю.

И вскоре после этого чабаны пасшие поблизости своих баран, стали видеть, ежедневно, как положенная в гроб Ганьжима сидит на крышке своего гроба и расчёсывает волосы. Насмерть перепуганные чабаны поехали в дацан и рассказали там всё, что видели. Жодче лама Тагарин, вместе с ним Жабон, Жалсаб и Пунцог, которые не успели ещё разъехаться с торжества, решили навестить Ганьжиму.

Как только, вставшая из гроба Ганьжима увидела процессию лам, которая медленно приближалась к ней по степи, она затрясла головой, затопала ногами. И с пеной у рта стала кричать:

– Я достойна лучшей участи! Я достойна лучшего!

Но ламы не обращали внимания на её крики. Держа в одной руке ваджру, а в другой колокольчик, ламы в полном сосредоточии духа читали мантры, и как только трижды произнесли священное слово «пхат!» крышка гроба встала торчком, Ганьжима послушно легла в гроб, и крышка со страшным треском захлопнулась.

Ламы завершили молитву и несчастная Ганьжима больше не беспокоила живых.

На этом можно закончить нашу непростую историю.

Шёл 1929 год. В Оренбурге стояла тридцатиградусная жара. Окна городской больницы были распахнуты настежь, и белые занавески висели в них как знамена. Ни ветерочка, и палящее солнце обжигало редких прохожих, спешащих по каким-то своим делам.

Ксения Никольская вышла из ворот городской больницы, где она работала медицинской сестрой. Или как это раньше называлось – сестрой милосердия. Высокая и статная, настоящая красавица, с длинной русой косой, она неторопливо шла по улице и думала о прошедшем дне.

Сегодня Ксения получила предложение руки и сердца, и не знала, как ей поступать. В январе этого года ей исполнилось тридцать лет. Уже давно было пора выходить замуж и рожать детей. Но она затягивала это. Если бы были живы родители, они бы ещё лет пять назад настояли бы на её замужестве, и не сидела бы она в девках.

Но, к сожалению, их уже не было в живых. Отец Пётр Григорьевич погиб в первую мировую в чине полковника артиллерии. Тремя годами позже тиф забрал мать Лидию Николаевну. Воспитывал и поднимал молодую сироту вдовый дед Григорий Акимович Никольский, отец отца Ксении, он и теперь был при ней.

Ксения происходила из старинного дворянского рода Никольских известного своими заслугами ещё со времён Екатерины Великой. Она получила хорошее образование: знала языки, французский и немецкий, играла на фортепьяно.