Милана Смоленская - Поэзия опыта. Poetry of expirience

– Ты мне тоже, – признал он.

Она мягко рассмеялась.

– Знаешь, я никак не ожидала тебя здесь встретить.

– Я тоже.

– Ещё одно «тоже», и я решу, что мы оба нуждаемся в коктейле для красноречия, – сказала Милана. – Скажи мне, разве у тебя сейчас нет заездов?

– Я восстанавливаюсь после аварии.

Она удивлённо посмотрела на него.

– Руку повредил, – пояснил Макс.

– Оу… выздоравливай, – участливо сказала она и взглянула на соседний столик, за которым Фабио что-то экспрессивно рассказывал Кэндис, давно перейдя на итальянский.

– Она не знает итальянский, но прекрасно понимает его, – Милана улыбнулась. – И Джей всегда понимал русский…

Неожиданно она замолкла и зевнула, прикрыв рот рукой так, что Макс успел оценить все сверкающие кольца, украшавшие её длинные худые пальцы.

– Уже поздно, – сказал он. – Тебя проводить в номер?

Милана улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Благодарю тебя за вечер. Это была очень приятная случайная встреча.

Она встала из-за стола, необычайно элегантная в своём классическом наряде.

– Может, позавтракаем? – предложил Макс, вновь вспомнив сверкающий лифчик.

– Может, – сказала она, но её вежливая улыбка обнуляла все надежды на продолжение общения.

Помахав ему на прощание, она подошла к Кэндис и что-то сказала ей. Кэс кивнула, но осталась с Фабио, а Милана модельной походкой покинула мягко освещенный зал ресторана. Макс долго смотрел ей вслед, вспоминая римский полдень пятилетней давности, когда Милана Смоленская с такой же лёгкостью ушла из его жизни.

Единственный рубеж, на который я делал тогда ставку, была моя мечта. Точно знал, что с ней связано абсолютное счастье. Милана говорила, что я её мечта, её максимум счастья. Максимы у нас по ходу не случилось – ни в отношениях, ни в жизни. Пролетела, видно, максима на скорости мимо…

Пропала из вида, но осталась в сердце, чтобы вновь напомнить о себе и опять ускользнуть. Манящая и недостижимая – она несбыточная мечта, которую я когда-то держал в руках, но которая уже давно пленит другого. Я управляю болидом, но не властен над Миланой.

«Упала звезда – загадай желание». Нет, Милана, к счастью, не упала. А я больше не питаю наивных надежд.

Повезло же этому Джонсу. Чертовски повезло.

Саундтрек мыслей: Papa Roach – «Hollywood Whore»

Милана включила свет, наполнив зеркала комнатой, и остановилась перед своим отражением. На бежевом кафельном фоне оно выглядело тусклым и болезненным.

Самой от себя плохо. Серебряным блеском отливает равнодушная поверхность зеркала, близится тихий спокойный рассвет, а меня тошнит. Тошнит от выпитого и от сделанного. Тошнит от собственной слабости и минутной тупости. Тошнит от грядущих неизбежных последствий. Тошнит от прошлого и от настоящего. Вот оно, похмелье осознания.

О чём вообще были последние полгода моей событийной, но такой пустой жизни? Ой, даже больше, чем полгода… На запястье неизменное напоминание: 20.09. Боже, сколько времени прошло – сейчас ведь июнь! А для меня все эти пролетевшие месяцы подобны одному нескончаемо монотонному и мучительно тусклому дню… Брр.

Милана умылась, освежая чистой прохладной водой свою утомленную макияжем кожу, и неожиданно разрыдалась, низко склонившись над изящной белой раковиной.

Нельзя оставлять слёзы – их надо выплакать, иначе они застывают и становятся льдинками. Чем их больше – тем прочнее панцирь, тем сложнее достучаться до ледяного сердца. А чувства всё равно рвутся наружу, но раздеться проще, чем открыться им. Снять одежду намного легче, чем преодолеть завесу надуманных опасений и глупых страхов. Как же противно от самой себя.

В детстве у меня был список непозволительных вещей, в нём значилась потеря лица на людях. Какой же правильной я была тогда и как сильно с годами отступила от своих принципов. Но я не одна танцевала в купальнике, и не одна забралась на сцену. Так мало людей сейчас закрывают лицо от стыда… Бесстыдство – наш порок. Мы позволяем себе так много, а осознаём так мало, даже не задумываемся…

Что хуже: разврат тела или падшая душа? Понятно, что одно зависит от другого, но почему-то кажется, что нет ничего ниже грязной души. Тело моется в душе, а где моются души? Явно не в ванной. По сути, мы чистим зубы чаще, чем душу. Как следствие, улыбка белая, мысли мрачные. А в жизни всё должно быть гармонично и правильно.

Бизнес, деньги, традиции, гонки, шахматы – всё это формы игры, попытки алгоритмизировать стихийность, загнать её в правила и самим управлять конечностью, быть при жизни победителями и предопределять ход судьбы.

Игры в жизнь как таковую – самые сложные и самые роскошные. Они требуют ума, расчёта, интуиции и не предоставляют права на ошибку. Для кого-то, как для легендарного гонщика Айртона Сенны, победа дороже жизни. Кому-то больше нравится процесс: не знаешь правил, не имеешь представления о том, когда закончится твой раунд, просто живёшь, играя. Играешь в жизнь.

В голове зазвучала песня «Papa Roach», и Милана громко всхлипнула, не в силах заглушить свои мысли. Plastic smile to match your style… Hollywood Whore, I’m sorry but the party’s over! Если жизнь – игра, театр, маскарад или драма, то я – та самая голливудская шлюха. Что ж, красиво уйти со сцены – тоже искусство. Главное, чтобы вовремя.

Вновь столкнувшись с собой в зеркале, она испытала странное отчуждение от собственного отражения.

Это – не я. «Ты похожа на Пэрис Хилтон»… Мог бы промолчать. Честность уместна только тогда, когда правда красивая. А мне легче прилюдно обнажиться, чем признаться себе в одной простой истине. Фигня ты, Смоленская. Дутая и пустая. Пэрис – это Пэрис, истинная и бесподобная. А я уже много месяцев – совсем не я. Я – не я, но жизнь моя. Забавные игры времени.

Вот уж правда, не мир тесен, а прослойка тонкая… Помню, как когда-то мы с Максом зажигали в «Амнезии». Теперь, глядя на него, я вдруг так ясно увидела своё прошлое и тот далёкий образ мечты, с которым встретила семнадцатилетие. Прошли годы, и сейчас мы с ним слишком разные, каждый – на своём полюсе. Он позитивный и цельный, а я… разбитая, раздетая и безнадёжно влюблённая в Джейсона Джонса… Я банкрот собственного безрассудства.

Приняв долгий протрезвляющий душ, Милана выплакала всё без остатка и немного успокоилась. Ровно настолько, чтобы, завернувшись в белый махровый халат, улыбнуться своему отражению и увидеть в нём знакомую себя. Выходя из ванной, она стукнулась о дверной угол и рассмеялась.

101 косяк Миланы Смоленской… Такой мягкий удар судьбы, напомнивший о границах, которые я дерзнула нарушить. Иногда деньги не решают проблемы – они их множат. А проблемы, которые решаются за деньги, это уже расходы, и сейчас надо хорошенько потратиться, чтобы загладить выплеск проблемы.