Канта Ибрагимов - Седой Кавказ. Книга 1

– Вспомни, может, какие тряпки еще взяла сестренкам или на базаре, как в прошлый раз, украли?

Конечно, родители догадывались, что Албаст нечист на руку, но так как эти пропажи не были значительными в бюджете семьи, а главное, сын смахивал повадкой на них, они все это терпели, думая, что с возрастом Албаст одумается. Тогда родители еще не ведали, что их отпрыск обладает всеми секретами семьи, и более того, знает то, что родители друг от друга скрывали. Албаст знал, где хранятся ключи от замурованного в стене сейфа, он к тому же нашел под Кораном шифр кода секретного дипломата отца и, наконец, буквально на ощупь определил место под кроватью матери, где она, под половой доской, прятала драгоценности сестер. Именно там, под драгоценностями, нашел Албаст расписки Денсухара Самбиева.

Прошло ровно три года, как Самбиев умер, никто с тех пор не вспоминал о нем и тем более о его расписках, и вот теперь о них вспомнил старший сын Докуева, и не просто вспомнил, а выстроил целый план действий…

Албаст выждал момент и полез в тайник матери. Года два, может три, он сюда не заглядывал, не было надобности. Сердце билось в тревоге, а вдруг Алпату выкинула бумаги?.. Все на месте, только количество драгоценностей увеличилось, а под ними, как подстилки, валялись бесценные, пожелтевшие от времени сырые листки.

«То, что на документах лежали золото и бриллианты, – хороший знак! – подумал Албаст. – И счастье, что их мыши не искромсали».

Ночью, при свете настольной лампы, он изучал историю взаимоотношений отца и его друга. Все расписки были написаны рукой Домбы, Денсухар только ставил прописью сумму, число и роспись. Хотя от лежалых листков и несло нафталином (отчего их не тронули мыши), Албаст скрупулезно стал их изучать, выписывая на отдельном листке суммы и даты.

Сын видел, как в ранних документах его отец дрожащей рукой, мелким почерком выводил позорный текст уплаты дани. Потом шрифт стал крупнее, размашистее, а текст все короче, и под конец дело дошло до того, что на весь лист всего два купеческих слова: «Самбиев Д. – должен», и внизу закорючками дата, сумма и корявая роспись Самбиева… Когда Денсухара скрутила смертельная болезнь, характер их отношений стал другим: откуп за измену превратился в милостыню добродетеля. Этих подробностей Албаст, конечно, не знал, но что все это нечисто – проглядывалось. От всех этих расписок разило не только нафталином, но и какой-то могильной сыростью, мерзостью. Хотелось их скомкать и выкинуть, как гадость, но что-то сильное, ощутимо позорное, низменное сдерживало его от этого верного по человеческому инстинкту порыва.

Когда на следующий день, высушив расписки в лучах летнего солнца на подоконнике, Албаст, тщательно их обернув, спрятал в свой тайник, он осязаемо почувствовал себя не только свидетелем неизвестного ему падения отца, но и его соучастником… Это тяготило его недолго. Просто на отца он стал смотреть по-другому: он совсем пал в его глазах. Однако это были эмоции, возникшие в сознании Албаста под впечатлением прочитанных благородных книг. Вскоре, вновь и вновь обдумывая план действий по захвату земельного участка Самбиевых, он понял, что Денсухар для Домбы не был другом, а скорее всего был недругом. И что между ними была какая-то пожизненная вражда, в результате которой его отец вышел победителем. От этого нового вывода Домба в глазах сына не возвысился, но как борца Албаст стал, по-докуевски, уважать родителя. В конце концов дальновидность Домбы неожиданно дала в руки сына мощные козыри в виде расписок. Теперь эти бумажки играли решающую, если не единственную, роль в плане, разработанном Албастом.

План был прост. Албаст, через посредников (в этом качестве должны выступить заинтересованные старцы Ники-Хита и соседних сел) уведомляет Самбиевых, что их покойный глава семейства имел значительный долг, подтвержденный документально. Справедливое требование Докуевых вернуть занятые средства. Разумеется, у нищих Самбиевых денег нет – «разве что продать своих вшей» (резюме Албаста), – вследствие чего им предлагается уступить свой земельный надел в счет погашения долга. В форме уступок гуманный Албаст может помочь им небольшой суммой денег для временного существования в связи с переездом. Также можно, в крайнем случае, отдать Самбиевым свой пустующий дом в Ники-Хита и земельный участок.

Если уважаемые старейшины не смогут решить проблему, Албаст перейдет ко второму варианту. Тогда придется обратиться к местным властям и закону. К тому времени он наверняка уже будет первым секретарем обкома ВЛКСМ республики и ему будет сподручно решать любые задачи. Конечно, второй вариант нежелателен; он и затратен, и долог, и наверняка получит огласку. Но зато он действенен. Можно добиться своего на вполне «законных» основаниях. В крайнем случае придется обратиться в суд. И пусть на этом участке и нет и никогда и не было никаких кладов, сам этот надел – клад. Да и обязаны Самбиевы уплатить по долгам.

Итак, план разработан. Цель ясна, и есть деньги для подкупа.

Для страховки и самоуспокоения Албаст пару раз дома упомянул о красочности надела Самбиевых и об их долге – на что Алпату только махнула рукой, а Домба даже сморщился.

Все было готово, и Албаст зачастил в Ники-Хита. Но к своему крайнему огорчению обнаружил, что ни мулла, ни другие уважаемые «полунищие» люди небольшого села не пошли на сговор с ним. А мулла и вовсе выставил Докуева за дверь после предложенного вознаграждения. К удивлению истца, все подтвердили справедливость возвращения подтвержденного документами долга. Однако никто в этой выгодной сделке участвовать не пожелал, и более того, старцы пристыдили молодого комсомольского работника.

Тогда Албаст переключился на второй, более грубый вариант. Работники правоохранительных органов с энтузиазмом приступили к делу, правда, в три раза увеличили предложенный Докуевым гонорар. К тому же в эту сумму не входили издержки по судебной тяжбе, где также предполагались значительные взятки. Успокаивало лишь обещание работников навести такой страх и порядок, что до официального разбирательства дело никогда не дойдет.

Словом, задаток уплачен, маховик завертелся, да с такой частотой вращения, что Албаст даже при большей смелости не смог бы сунуть руку в спицы колеса. Самбиевы подверглись мощному прессу. На их защиту встало все село. Ходоки с упреками дошли до самого Домбы. Ничего не ведавший отец бросился с кулаками и проклятиями на сына. Алпату с подарками помчалась к Кемсе Самбиевой в Ники-Хита. Через свои влиятельные связи Домба притормозил весь процесс, урезонил рвение правозащитников. Он хотел уничтожить корень зла – расписки Самбиева Денсухара, но оказалось, что они, как вещдок, переданы милиционеру, а тот, по его словам, утерял их, или более того, их просто у него выкрали. Параллельно правозащитники вышли на Албаста и, шантажируя тем, что он их «подставил», потребовали в обмен за расписки крупную сумму. Комсомольскому работнику ничего не оставалось, как лезть в замурованный в стене сейф. Настороженные поведением сына, родители быстро обнаружили пропажу, в семье разразился скандал – все ополчились против старшего сына, он не знал, куда деваться и что делать, как вдруг из отвергнутого и чуть ли не проклятого он превращается в несчастно-пострадавшего.