Михаил Хаймович - Трудодень. Сборник рассказов

Иван Андреевич открыл свой «секретный» чемоданчик и открыл большую толстую тетрадь в прочном картонном переплете, которая называлась «план группы». Еще только придя молодым специалистом на предприятие, вожделел Иван Андреевич завладеть такой тетрадочкой. Она была символом к первой ступеньке власти, независимости (как ему тогда казалось) и высокой зарплате. Начальник группы – это как командир взвода, лейтенант в армии. Непосредственное руководство людьми, решение практических задач без абстрактных пустопорожних совещаний, которыми страдают большие начальники, Ивана это привлекало. С начальником группы советуются и крупные руководители, на все научные советы приглашают, но и от реальных дел можно не отрываться, иногда паяльником в плату с микросхемами ткнуть, на осциллографе интересную картинку посмотреть. А когда приходит тематическая премия, например, при сдаче изделия на вооружение, начальника группы никогда не забудут, он свою долю получит. Путь к должности начальника группы был тернист. Многие хотели попасть на это место, а мест было ограниченно. Расширять штат путем набора молодых специалистов, можно было только под какую – то новую тематику, нужно было придумать работу, которую раньше не делали. В 80-х годах страна уже начинала задыхаться от дефицита денег и товаров, большое начальство не поощряло таких инициатив. Ждать, пока освободиться место начальника уже существующей группы было бессмысленно. Они освобождались только по естественной убыли людей: на пенсию старались не уходить, умирали «у станка», а уже очередь на вакансию стояла, интриги, кляузы конкурентов, одним словом – мерзость. И единственный путь увидел Иван Андреевич – защита диссертации. Престижно, дополнительно к месячному окладу 50 рублей полагается, а главное, шансы на получение должности резко возрастают. Кандидатов в институте было не много, и почти все они занимали руководящие посты. Просто научными работниками оставались только чудики, не от мира сего, которые с людьми общаться не умели, да и не хотели. Ивану Андреевичу повезло, его начальник лаборатории был кандидат, а начальник отдела доктор наук, они не мешали поступать в аспирантуру, искать тему, а доктор даже согласился стать руководителем диссертации. Повезло, потому что если бы не такое совпадение, и кто-нибудь из начальства не имел бы научной степени, черта лысого его бы допустили до аспирантуры. Начальство было очень ревниво, и допустить, что кто-то из подчиненных раньше «остепениться», не могло. Тему Иван со своим начальником «высосали из пальца». Тематика работ отдела узкая, реальных научных проблем не было видно, и уже после защиты Иван Андреевич дал себе полный отчет в том, что вся эта работа нужна была только лично ему, написанная книга сначала покроется в секретном отделе толстым слоем пыли, а через десять лет будет сдана в архив или уничтожена за не надобностью. Но сама защита принесла свои плоды: поскольку Иван Андреевич проявлял умеренный карьеризм, вступил в КПСС и даже побыл комсомольским секретарем первичной ячейки (не освобожденным от основной работы), начальство сочло возможным создать для него новую группу, поручив разрабатывать ту же тему, которой была посвящена диссертация. То есть тему пустую, не нужную никому, кроме самого Ивана Андреевича и его непосредственного начальства. Когда нужно было существование этой темы оправдать, сам Иван, и его коллеги, приводили множество вполне убедительных аргументов ее необходимости, подтверждали свои выводы расчетами на ЭВМ, выглядело для больших начальников внушительно. Но беда была в том, что Иван Андреевич не видел в этой работе никакого практического смысла, а работал он в институте, создающем оружие, и практический смысл просто обязан был быть. Поэтому, когда улеглась первая радость от достижения цели, через полгода после назначения начальником группы Иван Андреевич впал в тоску и уныние.

И сейчас, разворачивая заветную тетрадку «план группы», Иван с тоской смотрел на своих прихорашивающихся сотрудниц, которые мило щебетали свои женские сплетни, одновременно накрашивая ресницы, подводя глаза и подпиливая ногти. План, который Иван сам должен был ежеквартально составлять, утверждать у начальства, а потом сам исполнять и отчитываться имел сакральное значение. Невыполнение плана грозило лишением премии всей группе, а может быть и лаборатории. За перевыполнение можно было попасть на доску почета института и получить повышенную премию.

При этом планировались работы научные, например, выпуск научной статьи, оформление заявки на изобретение, написание научного отчета. Все вокруг понимали, что от выполнения такого плана в «народном хозяйстве» ничего не изменится, но начальство строго следило, чтобы выполняли и отчитывались. Для счастливой жизни в таких условиях нужно было правильно составлять план, и Иван быстро научился это делать. В план нужно всегда записывать работы уже почти оконченные, или даже вовсе оконченные, тогда всегда можно досрочно отчитаться об их выполнении. А в текущем квартале формировать задел на следующий. Начальство все эти уловки знало, само такие же планы писало для высшего начальства. Ивану вся эта игра быстро надоела, но прекратить ее он не мог, не уходить же было в научные сотрудники на меньшую зарплату.

Шепот сотрудниц постепенно стих, маникюрные принадлежности и косметика убраны, все открыли рабочие тетради и стали усиленно что – то писать или читать. Ивану Андреевичу стало тоскливо и захотелось курить.

«Посмотрите за чемоданом» – бросил он сотрудникам и вышел в коридор.

Вообще оставлять свой секретный чемодан без присмотра было строго запрещено, но укладывать его в сейф, опечатывать, или сдавать в секретный отдел было лень. По дороге в курилку Иван столкнулся со своим непосредственным начальником Алексеем Петровичем Птицыным. Борода всклочена, лицо красное и глаза сердитые.

«Представляешь – говорит он, здороваясь за руку – подхожу к Главному конструктору в коридоре с просьбой подписать программу испытаний, которую ты написал, а он на меня: что я вам, мальчик в коридоре разговаривать! Запишитесь к секретарю. Отчитал меня как школьника!»

«Да ладно, мало что ли он на подчиненных матом орал что ли? Не берите близко к сердцу» – сказал Иван.

На самом деле Главный, как впрочем, и многие другие начальники, с подчиненными вел себя как хам трамвайный. Он орал на всех без разбора и по любому поводу, и почти все с этим смирились. Рассказывали, правда, об одном начальнике средней руки, который при очередной истерике взял со стола Главного чернильницу и шваркнул ее об стену. И вроде были они с Главным наедине, но чернильное пятно долго не сходило со стены, как его не счищали. Говорят, после этого случаю именно с этим починенным Главный был исключительно вежлив, а потом сделал его своим заместителем.